Страница 3 из 17
Во французском романе «Валентин и Орсон» императрицу Константинополя, обвиненную в измене, изгнали из дворца, и она родила в лесу двух мальчиков-близнецов. Один из сыновей (вместе с матерью) был спасен аристократом и воспитан при дворе, в то время как другого, по имени Орсон, украла и вырастила медведица. Много лет спустя они случайным образом встретились, сразились и стали побратимами – пока волшебный оракул не открыл их истинное родство. Постепенно дикий близнец вернул себе цивилизованный облик, сохранив при этом первобытную мощь, – однако после смерти брата ушел обратно в лес. Эта история представляет нам еще один важный архетип – «вудвуза», или дикого человека, примитивного, но могущественного создания, чьи отражения можно встретить в мировой литературе от «Эпоса о Гильгамеше» (в образе Энкиду) до «Тарзана, приемыша обезьян».
«Средневековое воображение было пленено образом дикого человека, – отмечает Роберт Поуг Харрисон, – однако в Средние века он считался отнюдь не плодом вымысла. Время от времени в лесах действительно находили «диких» людей – зачастую пораженных безумием. Если охотники встречали такого человека, они старались поймать его живым и вернуть в город, где его приветствовали как небывалое чудо». Другие известные примеры «диких людей» можно найти в романах Кретьена де Труа «Ивэйн», Якоба Вассермана «Каспар Хаузер» (он основан на реальной истории дикого ребенка, забредшего на рыночную площадь в Нюрнберге в 1829 году) и, конечно, «Книге джунглей» Редьярда Киплинга.
Предания о лесных найденышах – подкатегория легенд о диких людях, хотя в таких историях (например, в «Робине Гуде») герой обычно является цивилизованным человеком, который вследствие жизненной несправедливости вынужден бежать от общества. Истории об отшельниках и разнообразных мистиках составляют другую подкатегорию, а христианские жития нередко повествуют о святых, которые уходили в леса, где питались одним медом и желудями. Опять-таки, эти легенды подкреплялись реальным опытом, достаточно распространенным в старину среди маргинальных слоев населения. Ведьмы, знахари, вдовы, чудаки и блаженные нередко селились в лесу за деревней – по собственному желанию или вынужденно. Моя пожилая соседка из Девона, Англия, до сих пор помнит безвредного старичка, который во времена ее юности жил в пещере за городом и считался среди местных провидцем.
В представлении немецких романтиков, леса хранили душу мифа и народной культуры – более чистую и правдивую, чем все созданное руками человека. Эрнст Т. А. Гофман, Людвиг Тик, барон Фридрих де ля Мотт Фуке, Новалис и другие писатели вдохновлялись лесами при создании своих сказочных, немного мрачных произведений, опирающихся на мифологические архетипы. В начале XIX века в Германии увидели свет знаменитые сборники сказок братьев Гримм. Многие сюжеты в них включали путешествие в темный лес, которое становилось катализатором чудес и личных трансформаций героя. Благодаря братьям Гримм Европу охватила страсть к собиранию фольклора, народные предания стали неотъемлемой частью популярного искусства, а ученые обратили свой взгляд на устные предания и баллады.
Вдохновившись работами немецких романтиков, шотландский священник Джордж Макдональд начал писать фольклорные истории – например, «Невесомую принцессу» и «Золотой ключ», которые теперь считаются классикой сказочной литературы. В лесах Макдональда мы встречаем говорящие деревья (одновременно притягательные и зловещие), словно прямиком вышедшие из первобытной чащи архетипов. Они составляют часть литературной традиции, простирающейся от деревьев-предсказателей из волшебных приключений Александра Великого до «Леса самоубийц» дантевского Ада и энтов из «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина.
Викторианский живописец Эдвард Берн-Джонс и близкое ему «Братство прерафаэлитов» снова и снова возвращались в Архетипический лес в своих полотнах, поэзии и прозе – включая роман Уильяма Морриса «Лес за Гранью мира». На исходе века писатели «кельтских сумерек» – например, ирландский поэт Уильям Батлер Йейтс – также черпали вдохновение в сумрачных, полных магии европейских лесах. Начало XX века подарило миру целую россыпь волшебных сказок – «Луд-туманный» Хоуп Миррлиз, «Дочь короля эльфов» лорда Дансени и многие другие, – авторы которых, по выражению Дансени, стремились исследовать зачарованные леса «за пределами известного нам мира». Их эстафету приняли три оксфордских преподавателя, входивших в литературное сообщество «Инклинги», – Дж. Р. Р. Толкин, К. С. Льюис и Чарльз Уильямс. Они заложили основы сказочного эпоса в том виде, в котором мы его знаем.
Современные авторы фэнтези столкнулись с непростой задачей: сохранить наследие трех этих писателей, не плодя их бесконечные бледные подобия. Наиболее успешные авторы из числа наших современников (Алан Гарнер, Урсула К. Ле Гуин, Джейн Йолен, Филип Пулман и др.) как раз опираются на мифологический материал, питавший фантазию мастеров прошлого, но при этом выделяются собственным сильным голосом, который не может затмить даже широкая тень профессора Толкина.
Нил Гейман – яркий пример современного мифотворца, которого нельзя упрекнуть во вторичности, даже когда он намеренно отдает дань уважения Дансени, Миррлиз и Кристине Россетти – например, в очаровательном сказочном романе «Звездная пыль». Его действие разворачивается в английских лесах, возле Стены, отделяющей наш мир от королевства фей. Хотя эта история с равным успехом могла быть написана в середине XIX века, ее отличают свежесть и оригинальный авторский взгляд. Немалая заслуга в ее успехе принадлежит и художнику Чарльзу Вессу, чьи волшебные иллюстрации украсили первое, графическое издание романа. Леса, созданные воображением этого талантливого дуэта, отнюдь не абстрактны. В остроумной, но изящной прозе Геймана и рисунках Чарльза Весса, продолжающих традиции Артура Рэкхема, легко угадываются характерно английские – и при этом архетипические – леса, наполненные настоящей магией.
Та же атмосфера отличает и японский анимационный фильм «Принцесса Мононоке», английский сценарий которого адаптировал Нил Гейман. Это глубоко фольклорная работа, в которой наглядно показана вся мощь и ужас мифического леса. Пожалуй, самое глубокое погружение в него совершил Роберт Холдсток, чьи романы «Лес Мифаго» и «Merlin’s Wood» я настоятельно рекомендую к прочтению.
Чарльз де Линт работает в пограничном жанре магического реализма, воплощая древние архетипы мифологического леса в декорациях современного города – например, в книгах «Forests of the Heart» и «Зеленая мантия». В романе «The Wild Wood», вдохновленном живописью Брайана Фрауда, де Линт приглашает нас в леса северной Канады, где, как и в старых шаманских преданиях, магия и безумие ходят рука об руку.
Пожалуй, леса Патриции Маккиллип – самые уютные в современной литературе фэнтези; я горячо рекомендую ее романы «Winter Rose», «The Book of Atrix Wolfe» и «Stepping from the Shadows». Также внимания заслуживают: «World without End» и его продолжение «Sea without a Shore» Шона Рассела; «Rumors of Spring» Ричарда Гранта; «Engine Summer» Джона Краули; «Слово для «леса» и «мира» одно» Урсулы К. Ле Гуин; «Cloven Hooves» Робин Хобб (под псевдонимом Мэган Линдхольм); «The Stone Silenus» Джейн Йолен; «Enchantments» Орсона Скотта Карда и «Томас Рифмач» Эллен Кашнер. Действие некоторых рассказов из замечательных сборников «Кровавая комната» Анджелы Картер и «Красны, как кровь» Танит Ли разворачивается в соблазнительно-мрачных лесах, чья магия несет легкий фрейдистский оттенок. Если же вас больше привлекает атмосфера американских лесов, советую обратиться к романам «Wild Life» Молли Глосс, «Nadya» Пэт Мэрфи, «The Flight of Michael McBride» Мидори Снайдер и «Power» Линды Хоган.
Мифический лес издавна вдохновлял и художников. Помимо книг уже упоминавшегося Чарльза Весса, обязательно загляните в графические альбомы двух английских скульпторов – Энди Голдсуорти («Wood») и Питера Рэнделл-Пейджа («Granite Song»), шотландского фотографа Томаса Джошуа Купера («Between Dark and Dark»), английского художника Брайана Фрауда («Good Faeries/Bad Faeries» и «Феи. Энциклопедия» в соавторстве с Аланом Ли), а также знаменитых живописцев «золотого века иллюстрации» – Артура Рэкхема, Кая Нильсена и Эдмунда Дюлака.