Страница 3 из 52
- Так откажись,- с усмешкой посоветовала Ольга Ивановна.
- Поздно, Ивановна, сейчас уж впряглась в воз, просто так из этих оглобель не вывернуться. Номенклатура, даже такая захудалая как моя должность, это знаешь такая трясина, она живой не отпустит, нет. А ведь все это ты меня тогда с толку сбила. Если бы ты тогда сказала, не ходи Машка, я бы и не пошла, а теперь вот... и пути назад уж нет.
- Да брось ты Маш. Что я не помню, как ты еще в школе говорила, хоть куда, только из этого школьного гадюшника ноги унести. Забыла что ли?- Ольга Ивановна расстегнула пальто.
- Ох, и не хочу вспоминать, как вспомню, так вздрогну. Поверишь, до сих пор как директора вашего встречу, так от одного его вида поганого на весь день настроение портится. Не знаю, как ты столько лет там выдерживаешь, этот педколлектив терпишь, пропади он пропадом, серпентарий чертов,- Мария Николаевна сделала жест рукой, словно отмахивалась от жалящего насекомого.- Ладно, говори, с чем пожаловала, да еще с таким мощным эскортом. Гляжу, тебя на машине привезли, сам командир воинской части,- всматриваясь в окно, откуда видна была военная машина, председательша говорила с легкой иронией.
- Ой, Маш... да это как-то случайно получилось. Собралась к тебе идти, а ему что-то надо от меня, не пойму чего. Ну и предложил, давайте подвезу,- с некоторым смущением пояснила Ольга Ивановна.
- А чего ты теряешься? На твоем месте, будь я одна, я бы такого подполковничка мигом охомутала,- бедово сверкнула глазами председательница.
- Ну, ты, это ты, а я - это я. Да и о чем тут говорить, я против него старуха. А потом ты, наверное, забыла какая у него жена.
- О, да... Это верно. Таких баб тут у нас во всем поселке не сыскать. Конечно, одевает он ее, но там есть и на что одевать,- с оттенком зависти проговорила Мария Николаевна.
- Да ну тебя Маша. Вроде умная серьезная баба, на такой должности сидишь, а не перебесилась до сорока лет, черти что на уме,- с улыбкой отмахнулась Ольга Ивановна.- Давай-ка о деле поговорим. Я к тебе, собственно, вот с чем. Вы машину к Федулину Шишу планируете за елками
посылать?... Ну так и для школы одну хорошую, большую, чтобы в актовый зал поставить.
- Извини Ивановна, лично для тебя, все что смогу, а для этого гада ничего не сделаю. Пусть сам топор берет, едет и рубит, и чтобы его там волки или медведь задрали, сволочь эту,- незамедлительно отреагировала председательница, давно уже ненавидевшая директора школы.
Это случилось четыре года назад в ноябре 1982 года, вскоре после смерти Брежнева. Тогда только избранная председателем Поссовета Мария Николаевна, пригласила на званый банкет в поселковый ДК своих бывших коллег из школы и наиболее влиятельных, высокопоставленных людей поселка. Присутствовали директора цемзавода, рыбзавда, совхоза, и прочие всевозможные местные начальники. Не понятно, что ударило тогда в голову Танабаеву, наверное, невысокого качество шампанское алма-атинского производства, а может ему, единственному за столом казаху, захотелось чем-то выделиться. Ни с того, ни с сего директор совхоза вдруг начал хвастать. Нет не успехами его совхоза, которых не было, он заявил, что является в поселке единственным потомственным начальником, так как получил свой пост как бы по наследству, и является советским руководителем уже в третьем поколении.
- А вот ты Василий Степаныч, скажи, кем был твой отец?- обратился он к директору рабзавода, чем привел его в полное замешательство, ибо тогда еще Василий Степанович считался вроде бы сыном мифического красного партизана, погибшему в боях с белобандитами. Старик подумал, что Танабаев каким-то образом раскопал правду о его истинном отце и со страха едва не потерял дар речи. Но тот, тут же и развеял эти страхи, не дожидаясь ответа, выразил свою версию:
- Ты знать его не знаешь, кто и что он. А у меня дед один из первых местных коммунистов, и первый председатель местного колхоза, отец первый председатель совхоза. Понимаешь, что это такое? Это дииинастия...
С тем же вопросом захмелевший Танабаев стал докапываться до других приглашенных. Естественно никто такой родословной как он похвастать не мог, все, что называется, оказались начальниками в первом поколении, происходили из семей простых рабочих, крестьян или мелких служащих. Да и перед советской властью предки нынешних поселковых начальников особыми заслугами не отметились. Ну, и ко всему, большинство оказались пришлые, со стороны. Только трое кроме Танабаева: директор рыбзавода, заведующий автобазой, да начальник снабжения цемзавода являлись местными уроженцами. С происхождением Василия Степановича, опять же, с официальной точи зрения, все было ясно. Но и более молодые, зав автобазой и главный снабженец цемзавода, на приставания к ним с тем же вопросом Танабаева, тоже реагировали весьма странно, отнекивались, жаловались на память и старались как можно скорее отойти от надоедливого директора совхоза. В конце-концов со своим вопросом Танабаев подсел и к новоиспеченной председательнице поссовета...
Танабаев, как потом выяснилось, считал чуть ли не личным оскорблением, что на такой важный пост назначили женщину, вчерашнюю училку. Ведь в казахских семьях женщина, по большому счету, вообще за человека не считалась, а тут... Пьяный, вызывающий тон, грубость, все это произвело сильное негативное впечатление на Марию Николаевну, тогда еще скромную и очень стесняющуюся своего избрания, и тем, что стала вровень с местной элитой. Ее муж, тот самый начальник отдела снабжения цемзавода, скрываясь от Танабаева, куда-то запропастился, и, естественно, за жену не вступился. Зато рядом оказался директор школы, с которым у Марии Николаевны уже сложились довольно натянутые отношения. Растерявшаяся Мария Николаевна на вопрос о происхождении даже не успела ответить, как в таких случаях отвечают обычно, что родители ее люди простые, но честные, работали от зари до зари, никогда ни чужого, ни государственного не брали... Но за нее, вдруг, стал отвечать директор школы, отлично знавший личное дело своей бывшей учительницы:
- Отец тракторист из уланского района, мать на ферме дояркой работала, а она сама, выучилась на стипендию от колхоза...
Танабаев, сам директор совхоза, не мог не знать, что посылаемые от совхоза стипендиаты в сельскохозяйственные и педагогические ВУЗы поступают фактически без экзаменов, и, как правило, это троечники. Раскачиваясь на стуле, уже не контролировавший себя, Танабаев громко расхохотался:
- Все ясно, я таких степендиатов уже несколько человек выучил... знаю я их... И тебе место на той ферме, где мать твоя работала...- он еще хотел что-то спросить, но не успел.
- А свое место ты хорошо знаешь?!- этот вопрос был задан с такой ненавистью в голосе и так четко, что его хорошо расслышали едва ли не все присутствующие. Его задала сидевшая рядом с новой председательницей ее подруга, немолодая учительница поселковой школы Ольга Ивановна Байкова.
Танабаев аж онемел от такой, как ему в тот момент показалось наглости, но тут же оправился, ответил как попавший в засаду горбатый Карпуша Жеглову из последней серии недавно показанного на Центральном телевидении фильма "Место встречи изменить нельзя":
- А это кто еще тут гавкает? Я то свое место знаю, мой дед...
- Твой дед у моего деда в батраках из милости жил и его баранов пас!
В наступившей гробовой тишине Ольга Ивановна, невысокая, сухонькая, прямая как спица, гладко причесанная... с гордо поднятой головой удалилась из банкетного зала. Тогда никто ничего толком не понял, разве что Василий Степанович "просчитал", что нежданно-негаданно обзавелся родственницей, но он, конечно, не обмолвился об этом и словом даже в кругу своей семьи. А Ольга Ивановна вскоре принесла в Поссовет, где уже хозяйничала ее подруга, свои истинные метрики, выписанные в городе Харбине, справку о крещении из Никольского собора того же города... метрики и справка были необычные, написанные по-дореволюционному с ятями. Она попросила Марию Николаевну помочь вернуть ей девичью фамилию и заменить паспорт. Мария Николаевна не могла отказать, хоть и долго отговаривала. Уж очень эта фамилия, Решетникова, могла Ольге Ивановне повредить, ибо непосредственно ассоциировалась с белым офицером, расстрелявшим коммунаров, чей культ вот уже седьмой десяток лет насаждался здесь, в Бухтарминском крае.