Жабий Бог

Возле движка ЗИЛовского устроили возню Оулсен и Сашка водитель наш. Видать все отбегал наш тарантас свое. Давно уже на службе в отряде. До меня еще по запреткам колесил. Не факт что починят. Может и пешком придется в лагерь вернуться. Если все гладко конечно будет, ну а там посмотрим.

Шприц сидел в это время под деревом, загрустил опять старина, задумался о чем-то своем, только и прикладывается к фляжке, в других отрядах это строго на строго запрещено. Ну, я разрешаю. Пусть пьет по чуть- чуть. А того от него толку вообще не будет. Эх, старина, скоро на пенсию ему, а он ведь на пять лет младше меня. Год остался как медику, в 41 пойдет. Да и вообще стариков как мы особо не жалуют в отрядах, не держат долго. Да и половина не доживает. Запретки съедают. Вы не устойчивы к радиации и мутации. Тфу, чушь это. Мы в "Неунываках", кто в зачистках участвует, как батарейки пустые, носители что ли. Всю дрянь в себя всасываем, накапливаем, а когда переполняемся, все конец. Умираем и в утиль. Мне 45, держусь еще, лет 5 точно отработаю. А потом будь что будет. Семьи нет, детей нет. Да и остальных тоже, только наше братство семья для нас. Хоть щенка себе, что ли завести.

Оулсен хоть и скрывает, но тоже стресс большой пережил. Раньше обычный парень был, а как семью потерял, во время катастрофы, в камень превратился да в грубую силу. Фотку старую постоянно, возле сердца носит. Семья у него настоящая была, жена, два сына и дочка крохотная. Все потерял. Вот и живи, как хочешь. Фотку достанет, посмотрит, перекрестится, и дальше в путь тварей всяких убивать. Он никого не жалеет, есть возможность уничтожить, в пыль превратить, воспользуется.

Новички наши курят стоят. Ну, пускай покурят. Мало их еще знаю, но в них уверен. Не подставят, чувствую. Если бы не чувствовал не взял бы в отряд.

С машиной не известно, скоро ли, долго ли. А задание надо выполнять.

По памяти прикинул, идти осталось километра два пешим ходом, ну за полчаса должны обернуться.

Своим опричникам приказ отдаю, рюкзаки и автоматы взять и вперед до колхоза пешком. Сашку оставил с машиной возиться. Если починит приехать за нами.

Ну, тронули. Я, Шприц, Оулсен, Денис и Крот. Приказ понятен. Рюкзаки взяли свои походные. Без них тоже нельзя. В них мы храним дополнительные патроны. Гранаты, не большой запас еды, лекарств. И так по мелочи. Даже счетчик замиряющий радиацию есть один на отряд.

Шли не долго. И правду за полчаса дошли до "Светлого пути". И диво дались. Дома пустые, ни следа квакеров, даже жаб в болоте нет. Как будто тут и нежил никто и никогда.

Крот у нас следопыт и мастер разведки. Хоть и 21 и послекатастрофный но дело свое знает. Быстро так все облазил, проверил. И заключение свое вынес. Нам на усмотрение вынес. Квакеров говорит тут месяца три нет, и тот вывод от того что костер вон там месяца три назад разжигали и следы кое какие имеются. Только Крот, хотел нам, что-то еще сказать, все оборвалось. Почувствовал я только сильный удар в затылок, да резкое потемнение в глазах. Слабость такая по венам от болевой точки растеклась, что и силы держаться нет. Сознание я и потерял.

Очень сильно болела голова, что не удивительно. Глаза я так и не рискнул открыть. Было не много страшно, к моему удивлению. Вроде столько лет в запретках, а кстати сколько? Да и сам уже не помню. Мне кажется, что всю жизнь послекатастрофную. Э, да нет. Не всю. Года три точно пытался выжить. Все семью свою пытался найти, отца с матерью. Любил их очень, а сейчас, зараза, даже не могу лиц вспомнить. А они ведь меня воспитали, вырастили, отучили. Родители они же мне все-таки. Родная кровь. Эх, скучаю я порой по ним. Бывало, придешь усталый, грустный или обидел кто, мамке голову на плечо так аккуратно положишь, она жалеет, все рукой своей родной по голове гладит. Не могу я такие вещи долго вспоминать, много всякого я видел, и мертвецов живых, и медведей огромных, и прочей дряни за свой большой опыт, страшнее всего конечно люди были. Нацисты всякие, радикалы, сектанты, ни кого не жалел, нужно было убить, убивал. Но как только про родителей вспоминаю, слезы на глазах наворачиваются.

За три года, что пытался выжить и родителей искать, всякого навидался, может и опыта набрался. И работал на пвседозаводе, мелочь получал как зарплату. Денег то никаких нет больше в мире нашем, документы тоже не действуют. Сейчас только энергия ценится. И энергонакопитили. То есть батарейки сейчас как деньги. Но вот мне там и платили 2 штучки в день, а что такое 2 батарейки по нашим дням. Чашка кофе с пирожком, ночлег в самой ужасной лачуге, да обойма для ТТ. За все это надо платить по 2 батарейки, итого 6, приходилось выбирать либо есть, либо спать.

Работал, по батарейке откладывал. Так и накопил на свое путешествие. Купил рюкзак, винтовку Мосина, пригоршню патронов. И в путь. Только недолго я гулял тогда, в одном кабаке оглушили, и очнулся я уже в рабстве. Работорговцы повязали и уже на рынок везли продавать. Но, а потом известно. "Неунываки" спасли. Они тогда долго этих бедуинов запретки выслеживали. Отряд 5 человек, всех тогда положили. В нем еще тогда Пашка Туберкулез служил, молодой такой был. Интересно, жив он или нет?

Меня тогда завербовали, видимо ученым приглянулся и в учебку. Ну а там к Пашке молодому командиру, дослужился он, и все. Дальше знаете.

Глаза я все-таки решился открыть. Ну, все равно как то мутно видел. Видимо прикладом оглушили, раз голова так сильно болит. Я очень сильно хотел встать, но не получалось. Я был связан. Как и все остальные из моего отряда. Только Оулсена не видно было, и куда он подевался?

Оказалось нас всех оглушили. Связали и куда-то приволокли.

Перед глазами стояла следующая картина. Впереди нас стояла огромная толпа квакеров. Здесь все были, вся их деревня. И маленькие и большие и даже женщины, что было странным для их обычаев. Дальше располагался деревянный помост.

Что же это такое? Что здесь происходит, меня все больше интересовало. Местности я не узнавал, да после такого удара я бы Христа не узнал.

На помосте стоял мужчина, по-видимому, во всем черном. Лица его не было видно, еще было мутно в глазах. Его окружали еще трое в зеленых балахонах, сложив руки возле груди для молитвы.

Был и еще один, стоял такой огромный, с рыжей головой. Кто же это? Балахона на нем не было, похоже на нем были камуфляжные штаны и тельняшка. Он стоял, склонив лицо вниз, не разглядеть кто это. Но почему то....неужели это Оулсен?

Да, что он там делает.

Помост окружали еще пять человек в балахонах, но только не простые это были ребята. Держали они новенькие SIG-516, эти малышки я всегда узнаю, даже после удара. Только, но одно есть. Автоматы эти стояли бешеных денег. В запретках только на черных рынках встречал и с дефектами. А эти абсолютно новенькие. На солнце так и играли свежей краской. Может просто старье чинили. Шут его знает.

На помосте началось оживление. Человек в черном начал говорить:

- "Братья и сестры, дети мои! К вам призываю я, ибо вслушаться в мои слова необходимо, в них узреете спасение вы" - Закончил говорить человек, голос у него такой знакомый, как, будто я скучал по нему, или так хотел вспомнить сильно. Может и знакомый, много всяких чудиков встречал в жизни. А квакеры ему в ответ и вторят. "Восславится наш жабий бог! Квааа!"

Вот тебе на! Да тут целая секта сформировалась. Квакеры и так в какой-то вере жили не разборчивой, а тут еще под дулом автомата и в не то поверишь.

Черный человек продолжил: " сегодня к нам в идиллию мирской жизни, проникли не верные. И благодаря нашим братьям мы их удачно задержали. Эти нелюди, отступники правильной веры, послушники сатаны, и главные враги нашего великого Бога, грозили вашим жизням братья и сестры. Они хотели убить вашего Бога, наставив на него свои "адские палки", но все хорошо мы их задержали! И теперь эти твари связанны!" - это что же получается, это про нас, что ли эта скотина так выражается? Ну, гнида, выживу, лично закопаю!