Дочери Рима

Сверху, порхая в потоках летнего ветерка, начал опускаться лоскуток ткани… и все шестнадцать скакунов рванули вперед.

«Красные» сорвались с места последними, с секундным опозданием, еще до того как колеса колесницы пришли в движение. Впрочем, Диана не слишком переживала по этому поводу. Она не горела желанием оказаться пойманной в ловушку внутренней дорожки рядом с поворотным столбом, ибо это грозило ей неминуемым столкновением. В ее распоряжении была лишь сила ее Четырех Ветров. Только на нее она и могла полагаться.

Колесница под ее ногами ходит ходуном, струи воздуха больно бьют в лицо в прорези шлема, застилая зрение, поводья натянуты и грозят в любую минуту перерезать запястья, и, о боги, откуда ей было знать, что ее Четыре Ветра столь резво устремятся вперед? Диана напрягла руки, прижалась животом к передку колесницы, принимая устойчивое положение, а чтобы ветер не хлестал по глазам, уперлась подбородком в грудь. За последние несколько месяцев упражнений под придирчивым оком Ллина, эти мелочи уже вошли в ее плоть и кровь. А еще она понимает, что под шлемом рот ее растянут в дьявольской усмешке. «Полегче, мои хорошие, полегче», — уговаривает она своих жеребцов. Но те несутся вперед, будто поставили себе цель вырваться на свободу. «Помедленнее, мои дорогие, помедленнее».

Ее четверка вдет последней. Впереди поворот, однако Диана не спешит вырываться вперед. Поворот, ее первый поворот на арене Большого цирка, о боги, если она позволит нервам взять власть над собой. Если она ослабит поводья, то разобьет колесницу и загубит всех своих четверых скакунов. От напряжения Диана прикусила губу. Сердце стучит в груди, словно молот Вулкана. Она постепенно натягивает поводья тех двоих, что идут по внутреннему кругу. Борей опускает голову, словно бык, и колесница описывает аккуратный поворот. Секунда — и они вновь вырываются на прямой отрезок дорожки. И вновь поворот, и вновь ее четверка описывает его плавно и чисто, как и первый. Над ее головой мелькает золотая вспышка. Диана на мгновение поднимает глаза. Это скульптурный дельфин наклонил над ней резной нос.

А это, оказывается, не так уж и трудно.

Где-то позади себя, приглушенный ревом ветра в ушах, она слышит гул — это кричит толпа на трибунах. Впереди бегут «зеленые», «синие» висят у них на хвосте, чуть позади от них — «белые». Наблюдай она за ними со своего обычного места, то кричала бы тоже, умоляя колесничего прибавить скорости, но ей нужно преодолеть еще один отрезок пути, чтобы лучше научиться чувствовать настроение своих гнедых. После нескольких месяцев наблюдений за ними с трибуны, она знает их как свои пять пальцев. Ей прекрасно известно, какую скорость может развить Зефир, как слаженно Эвр и Нот умеют бежать бок о бок, так, что со стороны может показаться, будто это один скакун с восемью ногами; как на повороте Борей едва ли не льнет к земле. Но ей ни разу не доводилось управлять ими самой, и у нее ровно шесть отрезков, чтобы изучить их до конца. Впрочем, нет, четыре, два отрезка она уже преодолела, причем сама даже не заметила, как. Возможно, даже семь отрезков пролетят так быстро, что она не успеет и глазом моргнуть. Ведь половина гонки уже позади.

Пора прибавить скорости.

Она слегка ослабляет поводья, и ее четверка тотчас устремляется вперед. О боги, какие же они сильные! Куда сильнее тех мирных меринов, которыми ей до этого доводилось управлять под мудрым руководством Ллина. Поводья уже больно врезались ей в талию. Диана стоит, прижавшись животом к передку колесницы, однако слегка отстраняется, чтобы их ослабить. Совсем чуть-чуть, но ее четверка это уже почувствовала и прибавила скорости. Диана обходит «белых», на что уходит целый отрезок, однако когда следующий золотой дельфин опускает нос, ее четверка уже идет третьей.

«Синие» тем временем вырвались вперед и на целый нос обогнали зеленых, которые еще пару отрезков будут делать вид, будто сражаются за победу. Диана занимает место вслед за ними, и ее четверка явно ненавидит за это своего колесничего. Кони как безумные рвутся вперед. От напряжения и усилий на ладонях под перчатками уже вздулись волдыри, но время еще не подошло.

— Еще рано! — кричит она скакунам, и ее крик тотчас уносит ветер. Ее руки готовы выть от боли. Ей вспоминаются слова, однажды — с видимым презрением — брошенные в ее адрес Марцеллой: мол, она слишком мала ростом, чтобы совладать с четверкой лошадей.

Пятый отрезок. «Зеленые» отстают. Диане видно, что их колесничий натягивает поводья, сдерживая бег лошадей. Какое-то время две четверки несутся бок о бок, затем «красные» делают рывок вперед, оставляя «зеленых» позади. Теперь перед ней лишь «синие». Деррик погоняет своих гнедых кнутом. Поравнявшись с императорской ложей, он на мгновение замедляет бег и победно потрясает кнутом, и в этот миг Диана резко ослабляет поводья.

Почувствовав свободу, ее четверка с такой силой делает очередной рывок, что на мгновение у нее темнеет в глазах и, покачнувшись, ударяется животом о передок колесницы. От удара кнут вылетает у нее из рук и остается далеко позади. Диана из последних сил впивается пальцами в поводья. Ее гнедые тем временем быстро догоняют «синих» и, вырвавшись на среднюю дорожку, устремляются вперед. Три длинных прыжка, и три коричневых носа уже поравнялись рядом с колесами «синих». Деррик оборачивается и, завидев ее, щелкает кнутом над головами своей четверки.

Я могу победить, эта мысль пронзает ее сознание, и Диана, превозмогая боль в натруженных ладонях, еще крепче сжимает поводья. Ну, конечно же! Разве она не мечтала о победе с той самой минуты, когда вступила на колесницу. Да, но одно дело — мечтать, и другое быть уверенной в том, что это возможно. Колесничие-новички никогда не выигрывают первых забегов, однако Деррик считает, что «красные» ему не угроза. Он почти не погоняет свою четверку. «Зеленые» и «белые» давно остались позади и даже не делают попыток его догнать.

Я могу победить! Диана еще немного ослабляет поводья, и ее гнедые тотчас откликаются на это как механизм о шестнадцати ногах. Мгновение — и они уже несутся наравне с «синими». Восемь лошадей бегут в одну линию, и тогда Диана, оставив всякую осторожность, предоставляет своей четверке свободу действий. Они тотчас вырываются вперед, и прежде чем Деррик успевает щелкнуть над спинами «синих» кнутом, как впереди их ждет очередной поворот. Увы, «синие» бегут слишком близко к поворотному столбу и потому, чтобы избежать столкновения, вынуждены замедлить ход. Диана же, чья четверка несется по средней дорожке, проходит поворот на головокружительной скорости. Единственный, кто чувствует на себе натяжение поводьев, это Борей. Он по-бычьи низко опускает мощную шею, едва ли не припадая к земле, и их четверка плавно описывает поворот, чтобы устремиться на новый отрезок. Нет, конечно, скорость на повороте она теряет, однако «красные», когда они проносятся мимо императорской ложи, по-прежнему бегут впереди «синих», которые мрачно мчатся по внутреннему кругу.

Последний отрезок.

Деррик догоняет ее и что-то кричит, однако Диана даже не смотрит в ее сторону. Ей видны лишь четыре лошадиных головы и «красные» полоски поводьев, что сжаты в ее покрытых волдырями ладонях. Причем, похоже, что волдыри уже начали лопаться под перчатками. На талии у нее словно надет огненный обруч. Впечатление такое, будто четверка задалась целью перерезать ее пополам, и руки ее горят огнем, когда она пытается их сдержать. И тем не менее из горла ее рвется смех, и она, отпустив поводья, позволяет своим гнедым уйти вперед.

«Синие» пару мгновений бегут рядом, однако Диане виден открытый в изумлении рот Деррика. Он кажется ей разверстой черной дырой. Интересно, он меня узнал? Может, и узнал. Однако как только впереди возникает очередной поворот, Борей заранее опускает голову, увлекая за собой остальных. Еще мгновение — и они вновь на прямой, однако на этот раз на внутренней дорожке, потому что «синих» больше не видно, впереди теперь только «красные». Это они несутся вперед по финишной прямой и теперь их уже никому не догнать. Диана понимает, что должна осадить их, чтобы они сбавили скорость, но ее Четыре Ветра, закусив удила, продолжают лететь вперед, и ей уже ни за что их не остановить, даже если бы она очень захотела. Впрочем, она даже не пытается. Пусть несутся дальше и никогда не останавливаются, оставляя проигравших «синих» далеко позади себя. Ее четверка аккуратно вписывается в последний поворот, так, как учил ее Ллин: она наклоняется вперед и резко натягивает поводья. Усталый Борей тотчас сбрасывает скорость, а вот внешний в четверке, Зефир, даже не думает этого делать и несется дальше, увлекая за собой остальных, и все четверо устремляются вперед, четыре ветра, летящих навстречу вечности.