Хуторянин

—Цыц,—Хуторянин попытался взять ситуацию под контроль. За спиной раздалось злобное бурчание, но арбалет оболтус, похоже, опустил. Не сводя глаз с незнакомца, старик осторожно подгрёб арбалет и выпрямился и оперся на него как на посох.

—Чей будешь, добрый человек?—повторяя вопрос слово в слово, он как бы предлагал начать всю сначала.

—Свой собственный, злой человек.

Дедал предпочел не заметить, явного издевательства и насмешки в словах чужака, ему совсем не нравилась происходящее. Умом оболтусы не блистали, но двигались и соображали в стандартных ситуациях быстро и решительно, не воины, конечно, но и не увальни деревенские…

—Нельзя так, добрый человек, зачем чужого зверя убил? В чужом лесу. Так только плохие люди охотятся. Почему хозяина не нашел, разрешения не спросил?

Словесный понос вытекал туманя мозги и растягивая время словно молодую, только что обработанную кожу, а старый хитрец чуть заметно поворачивался одновременно вытягивая совсем по чуть-чуть ставшую внезапно тяжелой и неуклюжей каракатицу арбалета. Странно, хотя от коренастой фигуры просто несло опасностью, страха не было, только здоровая злость переполняла вновь ставшее упругим тело. Оружия незнакомца Дедал не боялся, увернуться от открытого, ожидаемого, броска кинжала на таком расстоянии дело нехитрое, а рогатина хороша лишь один на один…

—Их знали только в лицо…,—крепыш непонятно засмеялся.

Поймав момент, Дедал внезапно посунулся, резко, давно отработанным движением уронил тело на правое колено, привычным рывком за пятку вскинул правой рукой арбалет и направив на незнакомца, вдавил спусковую скобу. Взведенная ещё на хуторе, против всех правил, тяжелая машинка послушно щелкнула, освобожденная тетива вырвала тяжелый металлический болт из-под прижимной пружины и швырнула его в цель. В следующее мгновение выпущенный из руки арбалет упал, а сам Дедал рыбкой нырнул вперед, опираясь на правую руку, и нанося левой встречный копейный удар подхваченным во время выстрела с земли посохом. Странной, внешне неуклюжей, неправильной связке его обучил спившийся наемник. Из вскинутого тяжеленного арбалета метко выстрелить непросто, обычному человеку такое и вовсе не по силам. Даже у Дедала в первый раз болт всего лишь раздробил противнику плечо, а однажды вообще пролетел мимо, но и тогда излишне любопытный ценитель чужих лечебных снадобий во встречном прыжке напоролся на узкий торец импровизированного копья.

Посох, не встретив сопротивления, начал проваливаться вперед, значит тяжелый болт нашел свою цель или же враг бежал. Подчиняясь вбитым боевым рефлексам мышцы напряглись, но внезапный рывок сбил настрой, увлек тело вперед и тут же его слегка подкинуло, а грудь рвануло резкой тупой болью.

Сознания старик не потерял, но впал в ступор. Уже почти ничего не соображая, он услышал выкрики крепыша на совершенно незнакомом языке.

—Быстрый, сцуко!—от неожиданности Алекс выругался по русски. Болт свистнул у него над самой башкой. Начало атаки и даже хитрый переброс арбалета попаданец засек совершенно точно, но дедушка-божий одуванчик едва его не опередил. Вот с посохом все вышло как по учебнику—рассчитано-то было на тупых дурачков умевших либо атаковать сломя голову, либо драпать. Оборотень, слегка сместившийся после выстрела, спокойно поймал и дернул пролетавший мимо него конец импровизированной дубинки. Потерявший от сильного рывка равновесие оппонент с маху напоролся грудиной на выставленное колено.

 Второй оболтус оторопел настолько, что так и простоял памятником. Не заметил ни броска, ни летящего кинжала. Огрёб в лоб рукоятью и улегся под бочек братану, словившему минуту назад тем же местом гальку-голыш.

—Вот же козел жадный, сижу спокойно, примус починяю, никого не трогаю,—от избытка чувств Алекс заговорил на языке родных осин. Встал, слегка потыкал сапогом соседушку по ребрам и переходя на местный начал общение,—Чего тебе надобно-то было, старче?

Старик застонал, лицо начало принимать осмысленное выражение, в глаза вернулся блеск. Боль не прошла, но притупилась и он даже сумел смять вырвавшийся при попытке втянуть воздух стон, услышав насмешливый вопрос незнакомца.

—Чей будешь, злой человек?

От неприкрытого наглого издевательства самолюбие владетеля хутора просто вскипело, подобное он был готов стерпеть лишь от высокопочтенных Зиггера и Литара. Но… сейчас не время. Побагровев от злости и от боли он все же сдержался и назвал имя тихим бесцветным голосом. Алекс помолчал. Знакомое имечко. Лиза многое порассказала о своем папаше. Ну не походил Хозяин Речного на тупого и жадного кулака-овцевода. Видать жирком оброс на хуторе, обленился… ну-ну не он первый, вот только мирная шкурка именно с этой змеюки слезет в мгновение ока. Решив, что начал разговор не в той тональности, Чужак вернулся на облюбованное ранее бревно и заговорил более доброжелательно:

—Я здесь недавно, почтенный Дедал, мой старый друг почтенный Григ порадовал меня этой ночью загонной охотой. Мы гнали антилоп с Проклятого Отрога и едва не зацепили краешек твоих полей.

Дедал окончательно оклемался и даже сумел сесть, правда, со второй попытки. Опершись спиной на антилопью тушу, заговорил сварливо, но с явно слышными примирительными нотками:

—Давно ли почтенный Григ стал великим знатоком законов и охотничьих обычаев?

—А не хочет ли почтенный Дедал объяснить каких дергов ради он с сыновьями напал с оружием на свободного жителя Великого Аренга?

—На браконь…

—Почтенный Дедал сам видел как я убивал этих бедных животных?

—Я согласен отпустить тебя из уважения к почтенному Григу если ты сейчас же уберешься с моих земель…

—Значит так, старче, я человек простой, мирный и незатейливый, но время дорого, вон сколько мяса на дороге портится, а солнце-то просто печет. Некогда мне о земельном праве спорить. Сейчас ты хватаешь в охапку свой посох, молча топаешь на свой хутор и начисто забываешь о нашей встрече…—резко взмахнул рукой, прерывая Дедала,—Не дергайся, старче, Высокий суд Пограничья… он далеко в Рейнске, зачем его беспокоить? А недорослей твоих я добью, да прямо здесь и закопаю, под ближайшим деревом.

Вот сейчас Дедал испугался. Слишком знакомые спокойные интонации наполнили душу холодом. Так же спокойно много лет назад он сам забросал ветками труп слишком любопытного соседа.

—Почтенный… э-э-э,—Дедал обнаружил, что не знает имени браконьера.

—Алексом меня зовут, почтенный Дедал, но то добрые соседи. Остальные, всё больше, Чужаком величают.

—Почтенный Алекс, зачем ругаться добрым соседям. Мои сыновья несомненно виноваты перед тобой и я предлагаю за них отступное.[67]

—И сколько же ты готов уплатить, почтенный Дедал?

Хуторянин замялся и Алекс сухо и неприятно рассмеялся:

—Пять золотых, почтенный Дедал. Никчемную жизнь твоих отпрысков я оцениваю в пять полновесных золотых кругляшей.

Дедал затосковал. Проклятый браконьер своим ударом не просто выбил дух из его тела, поражение и боль заставили затосковать. Спокойная и богатая жизнь на хуторе слишком сильно въелась в бесшабашного охотника:

—Это слишком дорого, высокопочтенный Алекс, у меня очень маленький и очень бедный хутор, мне повезло в жизни куда меньше чем высокопочтенному Григу, силы уже совсем не те, а сыновья хоть и старательные, но не очень умелые работники. Вот, удалось к ярмарке скопить пяток серебряных…

—Не смешите меня, почтенный Дедал, только из сострадания к их молодости я готов снизить виру до четырех золотых.

Торговаться надо уметь. Торговаться надо любить. Пообтесавшись за два десятка лет, охотник переродился в прожженного торгаша. За полчаса неприкрытой лести смешанной с непрерывным потоком сетований на судьбу, голод, дороговизну и врожденное невезение крестьянин сбил виру до двух золотых.

—Вставай, вставай, орясина!—Дедал совершенно преобразился в невысокого, суетливого старичка. Сгорбленная спина, поникшие плечи и низко опущенная голова, постоянно ныряющая к земле, вызывали слегка брезгливую жалость. Он растолкал сыновей, заставил их подняться и подталкивая погнал в сторону хутора совершенно не обращая внимания на тихо сидящего чужака.

67

Отступное(вира)—денежная или товарная компенсация за нанесенный физический, материальный или моральный ущерб.