Страница 29 из 42
То были – если говорить о «личности» – три документа: 1) экспертное заключение об изъятых при обыске книгах; 2) копия статьи из «Ленинградской правды»; 3) характеристика с места работы.
Заключение цензуры
Экспертное заключение от 22 декабря 1980 года, выданное Управлением по охране государственных тайн в печати (Леноблгорлит), было подписано его начальником Б.А. Марковым.
То обстоятельство, что вся изъятая литература оказалась в этом ведомстве, не сулило ничего хорошего. Борис Александрович Марков (1915–2006) – сейчас это имя мало кому известно, но в те годы Марков был одним из серых кардиналов Ленинграда. Киномеханик по первой профессии, с 1937 года кадровый офицер, участник финской кампании, Б.А. Марков в 1940 году вступил в ВКП(б), и фронты Отечественной войны запомнили его уже политработником, батальонным комиссаром и отважным бойцом (два ранения, одно из которых штыковое, контузия). Затем – инструктор по печати, редактор фронтовой газеты «Сталинский залп», в которой он проработал до самого ее закрытия в 1948 году. Оставшись в политической журналистике, он работал в «Ленинских искрах», а позднее возглавлял ленинградские корпункты газет «Труд», «Советская Россия» и, наконец, «Правда». В 1962 году Ленинградский обком КПСС принял решение о назначении Маркова главным редактором «Вечернего Ленинграда».
Этот печатный орган благодаря новому редактору превратился на излете оттепели в наиболее консервативную газету города, печально прославившуюся травлей интеллигенции, в частности Иосифа Бродского: 29 ноября 1963 года в «Вечернем Ленинграде» появился пасквиль «Окололитературный трутень», а 8 января 1964 года – его продолжение: «Тунеядцам не место в нашем городе».
Столь внушительные успехи, достигнутые Б.А. Марковым на идеологическом фронте, не могли не найти одобрения в Ленинградском обкоме, и в 1966 году Марков идет на очередное повышение – назначается директором Ленинградской студии телевидения, и в 1969 году – вполне по заслугам – получает почетное звание «Заслуженный работник культуры РСФСР». Но родина сочла нужным призвать Маркова на другой ответственный участок идеологического фронта: после семи лет руководства телевидением он становится во главе Ленинградского управления по охране государственных тайн в печати – Леноблгорлита. Это был главный цензурный орган, утверждавший все выходившее в свет: тексты теле- и радиопередач, статьи в газетах и журналах, книги и кинофильмы…
Несомненно, Ленинградский обком КПСС поставил на эту ключевую должность достойного человека – такого, в чьей квалификации не приходилось сомневаться: Марков «отличался тем, что умел выискивать крамолу там, где ее никогда не было», а все спорные вопросы докладывал в обкоме. Более чем десятилетнее руководство ленинградской цензурой сделало его известным в литературной среде – известным прежде всего своими охранительными тенденциями.
Однако в данном случае заключение цензурного ведомства относилось не к литературоведческим штудиям Азадовского и даже не к его стихотворениям или переводам. Это была экспертиза книг, изъятых у него при обыске 19 декабря 1980 года (изготовление таких документов являлось одним из направлений деятельности этого ведомства).
Российский историк цензуры Арлен Блюм уделил в одной из своих работ особое внимание именно этой сфере деятельности Горлита. Запросы такого рода, сообщает А. Блюм, поступали из Управления КГБ с завидным постоянством, особенно их было много в 1970-е годы. Запрос приходил одновременно с печатными материалами, на которые требовалось заключение; при этом в бумаге обычно указывалась лишь численность материалов, а также номер дела, по которому они проходили. Несмотря на анонимность – цензура не знала, у кого материалы были изъяты, – сам жанр такого запроса, а также запрашивающая организация – Управление КГБ СССР – не оставляли особенного выбора для цензоров в трактовке присланных печатных изданий. Словом, на свой конкретный запрос КГБ всегда получал конкретный ответ, содержание которого было известно заранее. Ведь и книги для такой экспертизы отбирались вполне квалифицированными сотрудниками.
Итак, материалы, изъятые у Азадовского 19 декабря, поступили на экспертизу вечером того же дня. И уже 22 декабря Управление по охране государственных тайн в печати выдало свое заключение, на котором стоял гриф «Для служебного пользования». Приведем содержательную часть этого документа:
1. Фотография с неизвестной картины политически вредного содержания, на которой изображены главари фашизма, диссидент-антисоветчик Солженицын и другие одиозные личности. Изданию и распространению в СССР не подлежит.
2. Альбом на итальянском языке Capolavori dell’arte, содержит эскизы и рисунки непристойного содержания. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.
3. Альбом-фотобиография «Цветаева». Издание антисоветского издательства «Ардис», 1980 г., содержит фотографии литераторов Гумилева, казненного за участие в белогвардейском мятеже в Кронштадте, и Ходасевича, эмигрировавшего из СССР и занимавшегося антисоветской деятельностью за рубежом. Предисловие к альбому Карла Р. Проффера наполнено клеветническими измышлениями по поводу судьбы М. Цветаевой и причинах ее смерти после возвращения в Советский Союз. Альбом сопровождается комментариями злобных антисоветчиков В. Набокова и Н. Мандельштам. В Советском Союзе изданию и распространению не подлежит.
4. Книга Игорь Бурихин «Мой дом слово». Издание антисоветского издательства «Третья волна», Франция, 1978 г. Содержит стихи религиозно-пропагандистского характера. Предисловие к изданию содержит злобные выпады в адрес КГБ. В Советском Союзе не издавалось, изданию и распространению не подлежит.
5. Книга М. Зощенко «Перед восходом солнца». Издание антисоветского издательства «Международное литературное содружество» (США – ФРГ), 1967 г. Печаталась в 1948 г. в сокращенном виде в журнале «Октябрь». В данном виде в СССР не издавалась, изданию и распространению не подлежит. Кроме того книга содержит рекламу книг злобных антисоветчиков А. Авторханова, Р. Арона, И. Бродского, Н. Бердяева, Г. Струве и других.
6. Рекламный проспект «Sammlung Luchterhand» на немецком языке, издан в ФРГ. Рекламирует книги антисоветчиков А. Солженицына, Г. Лукача. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.
7. Рекламный проспект «Reihe Hanser» на немецком языке, издан в ФРГ. Рекламирует книги Мао. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.
8. Книга Борис Пильняк «Соляной амбар». Издание США, год не указан. В СССР главы из романа печатались в журнале «Москва», 1964, № 5. На обложке воспроизведена заметка из газеты «The New York Times», в которой тенденциозно освещаются факты биографии и творчества Пильняка. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.
9. Книга на немецком языке «Wir» («Мы») Е. Замятина, издана в ФРГ, 1975 г. Роман «Мы» – злобный памфлет на Советское государство. В СССР не издавался. Ввозу и распространению не подлежит.
10. Книга эмигрантки-антисоветчицы З. Гиппиус «Письма к Берберовой и Ходасевичу». Издание антисоветского издательства «Ардис», США, 1978 г. В СССР не издавалась. Ввозу и распространению не подлежит.
Леноблгорлит выдал сие заключение, следователь присоединил его к материалам уголовного дела. Но, как сказано выше, такие документы появлялись на свет большей частью по запросу КГБ, а не следователя райотдела милиции. Однако ничего указывающего на заказчика экспертизы в уголовном деле вообще не имелось. Даже сам факт этой экспертизы вызывает вопрос: законно ли она присутствует в деле? Экспертизу следовало проводить в соответствии со статьей 184 УПК РСФСР, и в кодексе относительно порядка назначения экспертизы черным по белому сказано: «Признав необходимым производство экспертизы, следователь составляет об этом постановление, в котором указываются основания для назначения экспертизы, фамилия эксперта или наименование учреждения, в котором должна быть произведена экспертиза, вопросы, поставленные перед экспертом, и материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта».