Страница 39 из 40
Лужский обладал умом не только здравым, подчас циничным, но и смелым. Его мысль: примем дело в разбросе.
О чем сожалеет, так это об отсутствии в Студии эксперимента с театральной формой, со стилем, с поэтическим словом.
После своих зимних размышлений-черновиков – зачем студия и что она такое – Василий Васильевич на читке 20 апреля 1915 года (в последний день московского сезона Студии) предлагал композицию – если верно записано – по «Метаморфозам» Овидия.
Он заглядывал вперед. На одном из «творческих понедельников» МХТ в голодном марте 1919 года обсудят пробу – Елена Сухачева взяла «Письмо Медеи к Ясону» из Овидиевых «Героид», соединив их с трагедией Еврипида. Она пояснит, как ожесточившаяся эпоха делает для нее понятным напряжение мощных чувств. Но 20 апреля 1915 года эти чувства не пришлись бы ко времени. Вечером этого дня в 52-й раз шел «Сверчок на печи».
Проект решения насчет Студии, к весне 1915 года составленный Лужским, сводится к тому, что никакого решения не надо. Понятно, что закрывать дело нельзя. Нельзя не потому лишь, что слишком много души и сил Станиславского в это дело вложено. Дело живое. Что оно собой представляет, как оно соотносится с МХТ, какие его перспективы, еще выяснится (или не выяснится), – увидим. Себя не до конца оформившее дело содержательное. Надо предоставить ему жить.
Спектакли идут практически каждый вечер. За театральный год, по расчету Станиславского, могут давать 200–250 представлений. Примерно столько и дают. Михаил Чехов занят почти во всех. Насколько может хватить молодого актера, для Немировича вопрос. Но что уроки системы в самом деле актерский аппарат укрепляют и что роли, созданные «по системе», сохраняют заложенную в них жизнь, практика доказывает вполне. Студия эксплуатировала свои создания вовсю, они годами деформируются и не теряют души.
Последнее представление «Сверчка на печи» 30 января 1936 года будет по счету восемьсот тридцать пятым. То, что больше нельзя будет его увидеть, казалось неестественным.
Когда в МХТ все никак не удавалось собрать комиссию по делам Студии, «Сверчка на печи» играли третий месяц. За 49 дней сыграли 25 раз.
Станиславскому подарили набор фотографий под плотной серой обложкой, на обложке рисунок карандашом: огонь в камине. Снимки только что распечатаны.
«Всегда благодарные Вам, всегда Вас любящие, мы не могли не вспомнить Вас, дорогой Константин Сергеевич, сегодня в день маленького студийного праздника – 25-го представления „Сверчка“.
Примите привет наш. Мы шлем его радостно.
12 января 1915 г. Е. Вахтангов».
Следуют подписи: Б. Сушкевич, Н. Колин, М. Чехов, С. Попов, Д. Зеланд, Г. Хмара, В. Соловьева, М. Дурасова, С. Гиацинтова. В. Орлова, С. Хачатуров, Л. Сулержицкий.
Не будем сверяться с программкой и доискиваться, по какой причине нет подписи М. А. Успенской (Успенская играла неуклюжую няньку, чей избыток усердия угрожает вверенному ей младенцу). Также нету подписи Н. Н. Бромлей (она заостряла черточки «игрушечной миссис Фильдинг», рисунок роднил сделанное Бромлей с тем, как находил деревянного Текльтона Вахтангов).
Кто был рядом, тот и подписался.
Глава восьмая
Потоп, или Вопросы ковчега
1
Немирович-Данченко встречался со студийцами 16 августа 1914 года в нижнем фойе.
«Я – на несколько минут. Хочу поставить несколько вопросов, на которые хотел бы иметь ответ молодежи к завтрашнему дню, когда соберется весь театр».
Немирович задавал вопрос – что должно делать искусство во время войны. «Второй вопрос: как работать»[216].
На второй встрече, состоявшейся 22 августа в фойе Студии, вопрос «как работать» повернули в глубь профессии, в глубь актерской техники. Говорили о чувствах (Немирович отрезал: «Я не понимаю, что значит „жить таким-то чувством“»). Он перевел разговор на актерскую заразительность:
«Есть нервы.
Заразительные и незаразительные.
Он улыбается – и все улыбаются; это заразительные нервы.
Он плачет – а мы нет; это не заразительные.
Горев, Стрепетова, Заньковецкая, Мочалов – у них была необыкновенная заразительность нервов.
Нервы без пищи – пьяные, алкоголичные. Они не слушаются вас.
Нужно дать им пищу.
Пища нерва – мысль.
Если нерву дана не та пища, не та мысль, нерв работает не в нужном направлении.
Отсюда – необходимость отыскания верного содержания куска роли».
Сказанное Немировичем сохранилось в тетради Вахтангова, он записывал, не пропуская[217].
Сезон, перед которым шли эти разговоры, потребовал от Вахтангова собранной энергии. Вахтангов понимал: уж если в связи с войной МХТ остановил Шиллеровы «Коварство и любовь» (Немирович сказал: «придется отложить»), то из студийного репертуара неизбежно выпадает его спектакль по Гауптману. Хорошо ли вовсе исчезнуть с афиши.
В протоколах собраний Студии записано: «25 сентября 1914 г. 8½ ч. вечера. Кабинет Леопольда Антоновича. Читаем „Изнанку жизни“ Х. Бенавенте. Читает Е. Б. Вахтангов.
26 сентября 1914 г. 1½ ч. дня. Большой зал Студии. Чтение комедии „Седьмая заповедь“ Гейерманса. Читает Е. Б. Вахтангов.
27 сентября 1914 г. 1 час дня. Мужская уборная. Общее собрание. Вахтангов читает пьесу Зайцева „Пощада“ I и II акты, III акт читает В. В. Тезавровский. Большинством голосов пьеса отвергается…
30 сентября 1914 г. 1 час дня. Средняя комната. Председательствует Е. Б. Вахтангов. Относительно пьесы „Изнанка жизни“ Вахтангов обещает переговорить с Леопольдом Антоновичем о возможности занять в этой пьесе безработных.
Леопольд Антонович говорит о том, что вопрос об „Изнанке жизни“ – вопрос большой важности».
Тем же днем 30 сентября 1914 года в протоколах репетиций помечена запись: «Первое собрание участвующих в пьесе. Е. Б. Вахтангов читает пьесу. Роли распределены»[218].
Прошли смотрины – выбор между четырьмя.
«Изнанку жизни» начнут одновременно с «Потопом», будут репетировать до 7 декабря (к этому времени бывших безработных разобрали в новые постановки МХТ, Бенавенте пришлось отложить по этой причине). Не так уж трудно прикинуть, чем вещь привлекала, кроме множества ролей. Авторское название – «Игра интересов», авторское определение жанра – «Кукольная комедия. Действие происходит в несуществующей стране в конце XVII века». Персонажи, принадлежащие комедии масок, разыгрывают историю мошенничества, она разрастается, вовлекая все больше народу. Все, в конечном счете, заинтересованы в триумфе мошенничества и протестуют, когда этому становятся помехой овладевшие Леандро благородные чувства (жулик всерьез влюбляется в богатую невесту Сильвию, отца которой намереваются обобрать). Традиционный сюжет вывернут наизнанку заодно с традиционной моралью, и традиционным маскам притом мало нужды меняться.
За «Игру интересов» Бенавенте в 1922 году получит Нобелевскую премию по литературе. По чести, чересчур высокая награда.
Борис Зайцев, автор отвергнутой «большинством» «Пощады», с годами окажется как прозаик в номинантах той же премии, хотя ее и не получит. Он – из немногих литераторов, у кого сложились отношения с Вахтанговым. На собраниях Студенческой студии, которая ставила его «Усадьбу Ланиных», Зайцев сделался своим человеком, выдумывал этюды к ролям и т. п. После провала спектакля (автору достались газетные соболезнования, что чудное драматическое сочинение попало в руки невесть кому) Зайцев не изменил дружбе со студией-неудачницей. Как можно понять, Вахтангов этой связью дорожил. Когда в Первой студии от «Пощады» отказались, Вахтангов принял ее в работу у себя, привлекши «первостудийца» И. В. Лазарева.
«Пощаде» вредило несовпадение природы автора – застенчивой, задумчивой – и наворота взятого им материала. Действие в семейном доме: неудержимую в разврате жену хозяина шантажирует любовник – танцор-аргентинец. Хромоножка-воспитанница любит своего воспитателя-соблазнителя. Во втором акте он признается себе и ей, что, в сущности, не любит и не любил. Его юноша-сын, потрясенный бедой девушки, не решившись убить отца, убивает себя. Самоубийство не производит впечатления на гостей младшей сестры, продолжается празднование ее именин, шумят ее сверстники-спортсмены. Открывается, что эта дочь хозяина дома ему не дочь. В мелодрамах такое открытие становилось либо кульминацией, либо развязкой, здесь на него не реагируют. При гостях забирают дядю именинницы, который хотел бы оттянуть свой арест (репутация старого земца, сегодняшняя служба на бегах, дела нечистоплотные. Увозят с городовым на извозчике. На это как раз реагируют – «шокинг»).
216
Вахтангов. Т. 1. С. 378.
217
Там же. С. 379.
218
Роли в «Изнанке жизни» были распределены так: Леандро – С. В. Попов, Криспин – А. А. Гейрот, Сильвия – М. А. Дурасова, Полишинель – П. А. Бакшеев, донья Полишинель —…Ирэна (донья Сирена) – Е. А. Соколова, Коломбина – М. Н. Кемпер, Лаура – М. Л. Бебутова, Судья (доктор ди Болонья) – В. В. Готовцев, Панталоне – Л. Н. Булгаков, Арлекин – А. Д. Попов, Капитан – А. И. Чебан, Трактирщик – Н. Ф. Колин.