Время Феофано

Собравшись с мыслями, глядя на звезды, Анастасия начала рассказ. Роман зачарованный волшебной ночью и ее голосом слушал не перебивая.

– Когда старый цезарь умер, управлять страной стала его вдова – юная Аделаида. Множество претендентов из герцогов и баронов просили ее руки. Но всем отказывала гордая красавица, ибо не было никого, кто зажег бы ее сердце. Но вот сгустились над ее страной черные тучи. Из-за гор пришел с войском злой князь Беренгар. Он захватил страну и пленил Аделаиду. И не нашлось никого, кто бы смог изгнать его. Князь со своей злой супружницей стали править в стране. Подданные Аделаиды с надеждой уповали на нее. Но что она могла сделать, сама подвергаясь ежедневным насмешкам и унижениям? Чтобы лишить народ последней надежды, решил злой князь женить на молодой вдове своего старшего сына. А тот был отвратительным, грязным, с огромными руками и красными глазами – настоящее чудовище. Конечно же, красавица наотрез отказалась. И тогда злодеи одели ее в рубище и заточили в самую высокую башню, ожидая, что она передумает. Но Аделаида твердо решила, что лучше смерть от голода и холода, чем замуж за чудовище. Анастасия замолчала. Роман явственно представил страдания хрупкой пленницы. Между тем Анастасия продолжала:

– Долго ли, коротко ли длилось ее заточение, но проведал о том злодеянии храбрый рыцарь Оттон. Князь северный. Собрал он войско и пошел спасать красавицу. Три дня бился он с Беренгаром. И злой Беренгар запросил пощады. Белый рыцарь спас Аделаиду, и, конечно же, они сразу полюбили друг друга. Оттон упал на колени перед ней и попросил руки у спасенной пленницы. И Аделаида с радостью согласилась, отдав рыцарю и свое сердце, и свою страну. Сам патриарх римский обвенчал их.

Глядя на восторженное выражение лица девушки, Роман сам ощущал в душе романтический подъем. Сразу же захотелось стать этаким Белым рыцарем, низвергающим врагов.

– Признаться, твоя версия этого события выглядит более романтично, чем в изложении паракимомена Василия, – сделал неожиданный вывод Роман.

На следующий день в зале городской курии собрались городские чиновники. Их собрал патрикий Василий. Сюда же пригласили старшин цехов города и представителей местной аристократии – владельцев земельных поместий. Все напряженно ожидали каких-то новостей и новых назначений исходящих из рук главного бюрократа государства.

Пока зал наполнялся, те, кто пришли раньше собирались группами и негромко переговаривались.

Патрикий Василий прогуливался по центру зала, общаясь с прибывающими людьми в неформальной обстановке. Движением руки он поманил к себе Алана Каратера и негромко заговорил:

– Ректор! Я знаю о том, как ты организовали защиту храма и доблестно защищал скрывавшихся там женщин и детей, – ровным голосом сообщил Алану патрикий Василий. – Я навел справки и мне известно, что ты успешно управляешься и с хозяйством в своем имении и в принадлежащей тебе корчме. Похвально!

– Рассказы преувеличены, но мне приятны лестные слова. – Алан учтиво склонил голову. – Моя роль невелика. Во время нападения мне помогли варяги. А управляться с хозяйством мне помогает моя жена. Она постигала это искусство в школе при храме в горах Тарона.

– Да-да я слышал. Что ж, подбирать умелых помощников – это главное умение любого успешного руководителя, – сделал неожиданный вывод Василий. – А что это за щит «Журавля», под которым вы бились?

– На самом деле я не всегда был куриалом – владельцем земли и ректором, – стал объяснять Алан. – Как известно, «перелетные птицы» ходят под разными щитами. Свою воинскую выучку я получил среди боевого братства «Серых Журавлей». И думаю, эта выучка осталась у меня на всю жизнь.

Василий внимательно выслушал. Кивнул, думая о чем-то своем. Потом, оставив Алана, заговорил с кем-то другим. Когда зал приемов курии заполнился знатными людьми Гитиоа, патрикий прошел во главу помещения. На место, обычно занимаемое эпархом. Гул голосов стих и наступила полная тишина, когда паракимомен обвел надменным взглядом собравшихся.

– Прошу внимания! В виду последних, известных вам событий, город лишился государственного управляющего – эпарха. Порядок и Закон в городе восстановлены силами императорской гвардии! Прежде чем покинуть вас, властью, данной мне басилевсом басилеоном Константином Багрянородным, я, патрикий и паракимомен Византии Василий Ноф, назначаю новым эпархом города Гитио Алана Каратера, ректора из сословия всадников[137]. Необходимые документы мной заверены и отправлены наместнику фемы Пелопоннес в Никополь.

– Слава басилевсу! Слава Василию! Хай сар! Хай Василий!

Официальная часть завершилась и собравшиеся снова стали собираться группами, обсуждая неожиданное назначение.

– Паракимомен! Благодарю тебя, но это чересчур неожиданно, – сказал Алан, подойдя к Василию.

– Что, не справишься? – Хитро прищурившись, спросил Василий.

– Я этого не говорил. Просто не ожидал такого доверия со стороны столь высокопоставленной персоны.

– Дело не в доверии, а в трезвом расчете. Я просчитал, что человек, не растерявшийся перед лицом врага, сумеет руководить и городом. И не благодари меня. Казну, что собрали пираты, я забираю и засчитываю ее в качестве годового налога города, с издержками на оплату воинам, участвовавшим в его освобождении. Так что тебя ждут непростые времена на этом посту.

Алан непроизвольно поднял руку и ухватился за свою голову. Василий, как бы ни замечая реакции собеседника, продолжал:

– Но есть и хорошая новость. Всех пиратов попавших в плен оставляем в качестве рабов в твоем распоряжении. Цены на живой товар нынче велики. Можешь их продать или использовать на работах. К тому же, если учесть, что государство сэкономило на сборщиках налогов, а тебе придется вложить средства в отстройку защитных сооружений, то, пожалуй, на будущий год, я распоряжусь урезать налог города до половины. И не надо меня благодарить.

Василий прошествовал к выходу, а огорошенный Алан остался стоять, так и не решив радоваться неожиданному назначению или нет.

В тот же день, ближе к вечеру, в порту было не протолкнуться. Военные галеры Византии покидали порт Гитио.

– Никифор! А мы на обратном пути остановимся здесь? – Спросил Роман.

– Это вопрос к паракемомену Василию, а не ко мне. – Никифор отвесил неуклюжий поклон в сторону Василия. – Он возглавляет этот поход, а я лишь обеспечиваю его безопасность.

– Кажется, цезарю Роману понравилась постановка местного театра, – произнес задумчиво Василий, глядя на далекий горизонт.

Роман покрылся пунцовыми пятнами.

– А что, чувствуется школа, – попытался сгладить положение Никифор. – И в столице не часто увидишь такой класс игры.

– Ну что ж, я думаю, можно будет на обратном пути, остановиться на денек. Освежить запасы воды и набрать провизии, – таким же ровным голосом задумчиво глядя на горизонт продолжил Василий. – К тому же надо будет удостовериться, что в городе жизнь наладилась, и с выбором эпарха я не ошибся.

Глава 2. В Константинополь

Прошел месяц. Византийское посольство из Рима возвращалась в Константинополь. Для пополнения припасов сделали остановку в Гитио. После торжественной встречи в порту, затем торжественного собрания в курии, эпарх города пригласил высоких гостей к себе в поместье на обед. Как принято, гости расположились в тенистом саду, утоляя голод у сервированных пищей столов. Вскоре общество распалось по группам интересов. Мужчины обсуждали особенности тактики ведения боя на открытой местности, с применением тяжелой латной конницы. Рассуждали также о лошадях, об урожае и повышении цен на рабов. Патрикий Василий, в окружении дам местного общества, рассказывал о последних римских сплетнях, модах и мимических постановках.

Роман с Анастасией уединились на заднем дворе.

– Роман, ты любишь запах сена? Полезли на сеновал. Оттуда хорошо смотреть на небо днем. Наблюдать за проплывающими облаками. – Анастасия была счастлива. Она смеялась и шутила.

137

Всадники, иногда – эквиты (лат. «конь») – одно из привилегированных сословий в Древнем Риме. С I века н. э. из всадников комплектовался командный состав армии; они занимали также ряд должностей по управлению провинциями. При императоре Константине Великом (306–337)большая часть всадничества была включена в разряд сенаторов.