Страница 48 из 61
— Как дела, Марид? — спросил он свом хриплым голосом.
— Прекрасно, — ответил я. — Джин, бингара и немного сока розового лайма, ладно?
— А как же. Ищешь компанию на вечер?
— Сам найду, Камаль, — сказал я.
Он пожал плечами и пошел смешивать мне питье.
Минут, может, через десять передо мной села подвыпившая предоперационная перва. Она выбрала для себя имя Танси, но по работе стоило бы называть ее Нафка. Никто не говорил ей, что значит «Нафка» на идиш.
— Угостишь выпивкой, мистер? — спросила она. — Я могу посидеть с тобой и помочь начать твой день с развлечений.
Она не помнила меня. Она думала, что я просто одна из ее старых жертв.
— Не сегодня, лапочка, — сказал я. — Я жду человека.
Она криво улыбнулась, полуприкрыв глаза:
— Тебя удивит то, чем я сумею тебя поразвлечь, Пока-Ты-Ждешь.
— Не думаю, что меня это удивит. Сейчас я не в духе. Извини.
Танси встала, слегка покачнувшись. Медленно подмигнула.
— Я знаю, какая у тебя проблема, мистер.
Она хихикнула и пошла назад, к бару.
Ну нет, моей проблемы она не знала. Однако мне не пришлось долго думать об этом, потому что из темной части клуба, из женского туалета, вывалилась Ясмин. Казалось, что на работе она перегрузилась выпивкой, а потом еще и здесь добавила. Я встал и позвал ее. Она медленно качнула головой, как апатозавр, выискивающий, где бы пожевать травы.
— Эт-кто? — спросила она и дернулась в мою сторону.
— Марид.
— Марид! — Она слезливо улыбнулась и ввалилась в мой закуток, словно мешок с луком. Протянула руку под столом и игриво сунула ее под мою джеллабу. — Я потеряла тебя, Марид. А эта штучка у тебя там все еще есть?
— Ясмин, послушай…
— Я очень устала сегодня, Марид. Не отвезешь ли меня домой? Я малость перебрала.
— Вижу. Послушай, я на самом деле хотел поговорить с тобой о…
Она снова поднялась и встала рядом со мной, наклонившись, чтобы обнять меня за шею. Начала щекотать мое ухо языком.
— Обычно тебе это нравилось, Марид. Помнишь?
— Мне это никогда не нравилось. Ты меня с кем-то путаешь.
Руки Ясмин скользнули мне на грудь.
— Пошли, Марид. Я хочу домой. Я теперь снова живу на Четырнадцатой улице.
— Ладно, — сказал я.
Если Ясмин напьется да еще вобьет себе чего-нибудь в голову, с ней никак не сладишь. Если не сделаешь так, как хочет она. Я встал, обнял ее за плечи, убедился, что ее сумочка при ней, и не то повел, не то поволок ее из «Брига». Семь кварталов мы шли полчаса. Наконец добрались до дома. Я отыскал в ее сумочке ключи, открыл парадный вход и повел Ясмин к кровати.
— Спасибо, Марид, — нараспев проговорила она. Я разул ее и собрался было уходить. — Марид?
— В чем дело? — Я снова начал засыпать. Мне хотелось добраться до дома и забраться в постель до того, как Юссеф, Тарик или Кмузу обнаружат, что меня нет, и побегут докладывать Фридландер-Бею.
Ясмин снова позвала меня:
— Помассируй мне шею. Я вздохнул:
— Ладно, только немного.
Я начал массировать ей шею, и, пока я занимался ею, Ясмин потихоньку вылезала из своей короткой черной юбки. Затем она попыталась стащить с меня через голову джеллабу.
— Ясмин, ты пьяна, — сказал я.
— Разве ты меня не хочешь? — спросила она. — С этого у меня похмелья не будет.
Не самое теплое приглашение. Она впилась в меня долгим поцелуем, в этом искусстве она всегда была мастером. И куда девать руки, она тоже знала. Через некоторое время мы голодно и жестоко любили друг друга. Я думаю, она уснула еще до того, как мы закончили. Затем и я дошел до изматывающего оргазма и рухнул рядом с ней.
Как мне описать начало следующего дня? Я спал неверным сном, наполовину сползая с голого матраса на кровати Ясмин. Мне снились яркие, сумасшедшие сны — остатки наркотического опьянения, и кровь моя струилась в жилах все медленнее. Я проснулся сразу, около десяти утра. Во рту было погано, голова пульсировала болью. Я не мог понять, где я, и осматривал квартиру Ясмин, надеясь найти подсказку. Наконец я уставился на ее изящную спину, тонкую талию и соблазнительные бедра. Что я делаю в ее постели? Она же ненавидит меня. Наконец я вспомнил завершение прошлой ночи. Я зевнул, отвернулся от нее и почти сразу же заснул снова.
Мне снилось, что. на меня орет моя мать. Такое мне снится часто. Внешне мы с мамой уладили все наши сложности; обиды и недопонимание остались в прошлом. Но сны говорили мне, что по большей части это лишь косметический ремонт. В глубине души я по-прежнему чувствую себя неуютно и тревожно, когда дело касается ее.
Голос моей матери становился все громче и пронзительнее, но я никак не мог понять, что взбесило ее на сей раз. Лицо ее побагровело и стало уродливым, она грозила мне кулаком. Ее грубые слова болезненно отдавались у меня в голове, и, когда она начала колотить меня по голове и плечам, я нырнул.
И проснулся. Вопила и лупила меня Ясмин. Когда-то она была высоким и хорошо сложенным молодым человеком, и потому даже после сексобменной операции оставалась опасным противником. Вдобавок на ее стороне был элемент неожиданности.
— Пошел вон! Пошел! — кричала она.
Я скатился с матраса и упал на холодный пол. Бросил взгляд на часы — было около полудня. Я не понимал, какие у Ясмин проблемы.
— Ты дерьмо, Одран! — кричала она. — Ты, слизняк блевучий, воспользовался моим состоянием!
Несмотря на то что в прошлом мы много раз занимались любовью, сколько бы мы вместе ни жили, я все еще стеснялся оставаться при ней обнаженным. Я увернулся от кулаков, затем встал, сжавшись, пытаясь скрыть свою уязвимость.
— Я не пользовался твоим положением, Ясмин, — сказал я. В голове опять свербило, но на сей раз куда сильнее. — Я наткнулся на тебя в «Бриге» несколько часов назад. Ты попросила проводить тебя домой. Я хотел уйти, но ты стала просить меня переспать с тобой. Ты прямо-таки повисла на мне. Ты не хотела, чтобы я уходил. Она схватилась за голову и сморщилась:
— Ничего такого не помню.
Я пожал плечами и сгреб свое белье и джеллабу.
— Что я могу сказать? Я же не могу отвечать за то, что ты помнишь или не помнишь.
— Откуда мне знать, может, ты привез меня домой, а потом, когда я была в твоей власти, изнасиловал?
Я надел через голову джеллабу.
— Ясмин, — печально сказал я, — разве ты так плохо меня знаешь? Неужели я хоть раз сделал что-нибудь такое, что заставило бы тебя подумать, будто я могу кого-нибудь изнасиловать?
— Ты убивал людей, — сказала она, но уже без прежнего пыла.
Я надевал сандалию, стоя на одной ноге.
— Я не насиловал тебя, Ясмин, — сказал я. Она немного успокоилась.
— Да? — сказала она. — А как все это было? Я натянул другую сандалию.
— Это было прекрасно, Ясмин. Нам всегда было хорошо вместе. Мне не хватает тебя.
— Да? Это правда, Марид?
Я встал на колени рядом с ее матрасом.
— Послушай, — сказал я, глядя в ее темные глаза, — именно потому, что я женился на Индихар…
— Я не хочу, чтобы ты говорил о ней при мне. Мы с Индихар долгое время были подругами.
Я закрыл глаза и потер их. Затем снова посмотрел на Ясмин.
— Даже Пророк Мухаммед…
Да будет с ним мир и благословение Аллаха, — пробормотала она.
— Даже у Пророка была не одна жена. Я могу иметь четырех, жен, если смогу одинаково содержать их и хорошо обходиться с ними. У Ясмин расширились глаза.
— Ты что такое мне говоришь, Марид?
Я пожал плечами:
— Не знаю, милая. Мы с Индихар женаты только на словах. Мы хорошие друзья, но мне кажется, что она немного обижена на меня. И я не лгал, когда сказал, что мне действительно тебя не хватает.
— Ты в самом деле на мне женишься? А что скажет Индихар? И как…
Я поднял руку. — Мне очень многое надо обдумать, — сказал я. — Нам надо собраться всем вместе и поговорить. Да и Папа может этого не одобрить. Короче, у меня встреча с имамом мечети Шимааль через два часа. Я собираюсь обелить свое имя.