Страница 7 из 24
Куда ни плюнь
Низкорослый, толстый и недобрый,на ногах лианы грубых жил,я могу детально и подробноописать, как жил и как не жил.Но кому нужны пустые бредни,откровений оползень, обвал,слава Богу, в жизни не последнимбыл, хотя и первым не бывал.Из урбанистического стойлавыводил Пегаса в белый свет;или даже намекать не стоиловам о прозе жизни, коль поэт?Ждёте, что начну «высоким штилем»воспевать красоты все подряд?А давайте лучше замастырим,как ведётся, грамм по 50.И сойдёмся в честном разговорео сиюминутном, о былом,где, куда ни плюнь, то вор на воре,где, куда ни глянь – сплошной облом…Это было после войны великой
Мне на мир обидеться можно тоже,да стерпел я всё, как утёнок гадкий:или в морду бил он, иль корчил рожи,иль форсил, блатные являя повадки.Это было после войны Великой,груб и нагл он был, и ни грамма лака,а потом лицом вдруг, иль даже ликом,обернулся ко мне, и я заплакал.Я заплакал о том, что лишён был детства,безотцовщиной был, беспризорным, нищим,никуда от этого мне не деться,хоть живу роскошно и завален пищей.Мне на мир обидеться можно было,потому что светлого было мало:зла душа не держит, но не забыланичего, хоть долго не понимала,что нельзя так жить, как тогда мы жили,что любовь спасает, а не окопы;иль такая страна нам досталась, илисами мы никудышные, недотёпы…Апперкот
Это было в эпоху взросленья,ну а прошлое – лучше не тронь,пробиваюсь к прозренью сквозь лень я,как сквозь марлю москит на огонь.Я хотел бы забыть – не забудуэту драку, а всё – «слабый пол»:сбил его апперкотом на груду(хорошо, что песка) – и пошёл.Сотрясение мозга – не драма,поваляйся, как срубленный сном.И моя миловидная дамахохотала в кафе над вином…В общем, стал он тогда инвалидом,ах, не видеть его бы в упор,но при встречах хиреющим видомдостаёт он меня до сих пор…Это было в другую эпоху —был там каждый и молод, и хват;получилось, ей-богу, неплохо,он, конечно же, сам виноват.Что ж теперь и казнюсь, и жалею,даже пробовал чем-то помочь;вот, хромая, он входит в аллею,я спешу из аллеи той прочь.Наша пассия, хоть и не скоро,вышла замуж, как сотни богинь,и я вижу: причина раздорасмехотворной была, как ни кинь…Гул прибоя
Штормит, штормит, на набережной пусто.Ларёк у пляжа – без окна – разбит.На грядках туч забытою капустойбольное солнце ветер теребит.Апрель какой-то не южнобережный:то дождь, то шторм, то скука – хоть убей! —бульдог бровастый, как собачий Брежнев,от суки оттесняет кобелей.Он фаворит, он дышит хрипло, слюнироняет эта морда на газон;такой пейзаж не встретите в июне,да и апрелю нетипичен он.В горах темно, ущелья мрачны, дики,смотреть на них и то – тоска и жуть;когда в Аид спускался к Эвридике,таким, наверно, был Орфея путь.Надеюсь, к Пасхе всё пройдёт, но что-тоне клеится, везде сплошной урон;крик чаек, их голодная икота,нервирует нахохленных ворон.Те каркают в своих промозглых кронах,тревожат мной забытую мигрень,и женские глаза, как на иконах,печальны и светлы который день.А всё равно я не представлю дажена краткий миг, чему свидетель стих,что могут эти горы, эти пляжижить без меня, а я могу без них.Как поплавок, ныряет сейнер в море,то взмоет вверх, то скроется из глаз,я не люблю трагических историй,поэтому он в порт войдёт сейчас.А в сквере мокром шум прибоя гулок,то стихнет, то накатится волной,когда сверну я к дому в переулок,он долго будет слышен за спиной…Той страны уже нету в помине
Вектор времени сдвинут, скукожени привинчен к стене бытия.– Это кто там женой не ухожен?– Это я, – говорю, – это я!Выйду утром – рассветная дымка,облачишек бегучая рать.Проиграл я финал поединкас жизнью, если, конечно, не врать.Ни подруги весёлой, ни друга,с кем бы душу я мог отвести,я давно уже вышел из круга,где корыстность была не в чести.Той страны уже нету в помине,те святыни низвергнуты, вот,но, подобна замедленной мине,ностальгия о прошлом живёт.Там писались стихи без надрыва,там я цепок был на вираже,там т а к и е просторы с обрываоткрывались над морем душе!Что метафоры? К ним не стремлюсь я,но, почувствовав прежнюю прыть,я гимнастом, взлетевшим на брусья,вновь хотел бы себя ощутить.Да куда? Вектор времени скомкан.Неприступно стоит Куш-Кая.– Это кто там хромает с котомкой?– Это я, – говорю, – это я!..