Шаманы

Старая Исхаг пробормотала заговор на сон ещё раз - на всякий случай, чтобы спящие не проснулись в самый неподходящий момент путешествия. Справа уверенно держался в седле Фахадж, старая шаманка отметила мимоходом вполне молодецкую посадку и привычку к орочьему седлу. Значит, этот гном часто путешествует по степи. И явно бывает в человеческих поселениях, именуемых городами. Это непростой гном, если входит в Совет старейшин, то есть Совет гномов, что в сущности одно и то же. Старая Исхаг вспомнила своего наставника старейшего из восьми шаманов клана Черноногих, который в незапамятные времена побывал в подземной столице коротышек и много странного рассказывал... тем, кто готов был слушать. А слушать не хотел никто, кроме молодой и бестолковой орки Исхаг. И сейчас старая шаманка с огромной благодарностью вспоминала своего нелепо погибшего наставника, который заставлял её повторять легенды и сказания подземных жителей, научил языку гномов и позаботился о том, чтобы юная орка ознакомилась с принципами лечения подгорного народа.

Да, Фахадж выразил приятное удивление, когда старая Исхаг заговорила на его языке с выговором столичного жителя. Старая шаманка промолчала, не желая это обсуждать, и гном понятливо сменил тему, задав незначащий вопрос, на который пришлось ответить такой же ничего не значащей фразой. Старая Исхаг ухмыльнулась про себя, похоже старый гном приятно удивлён также и тем, что полуживотное, каким они всегда считали орков, способно рассуждать здраво - совсем, как умнейшие из подгорного народа. Ой-бой, его ждёт разочарование, старая Исхаг не только рассуждает здраво, она еще и поступает вполне разумно... в отличие от некоторых молодых гномов. На широком лице старой Исхаг проступила такая лукавая улыбка, что Фахадж даже засмотрелся. Поросшее серебристым мехом лицо старухи выглядело таким старчески-милым, что Фахадж даже сморгнул в изумлении, и в следующее мгновение старая шаманка обратила к нему невозмутимое лицо, вот только в глазах дёргался смех.

Вдруг старая Исхаг резко привстала на стременах, глядя вперёд - к ней волчьим намётом спешили её волки, сопровождаемые по пятам завывающей чужой стаей. Ну что же, всё правильно, её волки вовремя вернулись. Старая шаманка сложила руки ковшиком,и Фахадж невольно пригнулся в седле - со стороны Исхаг раздался завывающий рёв, в котором можно было различить и волчье завывание, и гнев вожака, и обещание скорой расправы, и что-то ещё такое страшное, что стая резко затормозила. Задние волки налетали на передних, которые упёрлись в невидимую стену, шум, вой! Тут и там разгорались драки, старые волки трепали молодёжь, а вожак, зажатый в тиски, визжал, как недорезанный. Фахадж даже за сердце взялся, а старая шаманка испустила низкий вибрирующий вой и внезапно на степь пала испуганная тишина.

- Не двигайся, - шёпотом сказала Исхаг гному.

Лошади и гном вместе с ними замерли, как изваяния. Старая Исхаг выехала вперёд, резко нагнулась с коня, ухватила вожака за загривок и вздёрнула на уровень своих глаз. Глядя в жёлтые волчьи глаза, старая шаманка коротко взвыла. Фахадж с удивлением рассматривал матёрого волка, свесившего все четыре лапы с совершенно несчастным видом и явно зажмурившегося от страха. Старая шаманка снова испустила вой и на этот раз откликнулась вся стая, сбившаяся в отдалении. Опустив вожака на четыре лапы, старая Исхаг жестом позвала своих волков, и Фахадж с изумлением наблюдал сцену знакомства вожака с доблестной тройкой. Все церемонно обнюхались точь-в-точь, как собаки и дружно начали зализывать раны друг друга.

Шаманка жестом подозвала к себе Фахаджа, снова коротко взвыла и каждый волк стаи подошёл к нему и обнюхал сапог, запоминая чем именно пахнет старый гном и его сын, парящий в воздухе.

- Они теперь знают твой запах и никогда не нападут. Всё! Пошли вперёд, Хогровы дети, вперёд!

Стая сорвалась с места вскоре скрылась из глаз... Фахадж, не скрывая своего страха, перевёл дух.

- Клянусь молотом своего прадеда, ты великая шаманка! Твой глава клана настоящий дурак, если позволил тебе путешествовать в одиночку.

- Некогда великого клана Черноногих давно уже нет, в благословенной степи скитается орочье отродье, не имеющее права называться народом орков, жалкая полутысяча стариков и детей. Да и тех, полагаю, скоро не будет среди живых, родовые духи остались со мной, а без защиты клан вымрет. Печально, но неизбежно. Едем дальше.

Она тронула поводья, и лошади вновь пошли лёгкой рысцой, и великая степь охотно ложилась под копыта, и остроглазый коршун откликнулся старой шаманке с высоты, стоило ей заклекотать.

Фахадж решил ничему не удивляться, странной старухе повинуются звери и птицы, ну подумаешь, диво какое! Вот ему, например, повинуется металл и пламя. Стоит ли удивляться, что жители степи понимают друг друга так, как никто иной? Они много веков живут рядом, делят одну землю, пьют из одних источников, веселятся и горюют по одним и тем же причинам... так что всё правильно.

... Они качались в сёдлах до тех пор, пока солнце не начало клониться к западу. По каким-то признакам и приметам, непонятным Фахаджу, старая Исхаг нашла в холмистой южной степи небольшой родничок, так что было решено остановиться близ источника. К счастью, лошади смогли напиться в середине пути, о водопое можно было особенно не беспокоиться, да и сухая трава кое-где ещё осталась. Поэтому старая шаманка решила остановиться в низине меж холмов, хорошо защищающих от внезапных порывов ветра. Она и сама не знала, что заставило её выбрать это время и это место, но, подчиняясь всё возрастающему беспокойству, принялась распоряжаться, как полководец. Спустя некоторое время стала очевидной и причина такой спешки - пока ещё тонкая тёмная полоса облаков на востоке, у самой линии горизонта.

Фахадж раскладывал шатёр, а старая шаманка выставила длину рёбер вдвое меньшую, чем обычно, то есть в шатре ей придется наклоняться. Верные приметы говорили ей о том, что надвигается буран.

- Ставим, быстро ставим шатёр, - скомандовала старая Исхаг, - к вечеру жди буран! Тучи идут с востока, поэтому выход шатра должен быть с западной стороны, а то не выберемся. Ага, видишь, волки возвращаются. И с добычей!

Она занялась девочкой, быстро обмыла малышку у родничка, закутала в одеяло и сунула в руки кусочек сухой лепёшки. Усадила детёныша в корзину и занялась раненым. Молодой гном покорно вытерпел необходимые действия шаманки и с её помощью даже сумел принять почти сидячее положение. На этот раз он самостоятельно обтёрся водой, настоянной на травах. Всё же гномы тоже относятся к магическим расам, так думала старая Исхаг. Вон как быстро затягивается рана на груди, но ему всё ещё рано вставать, так что пусть почаще напрягает мышцы, чтобы спустя пару дней мог твёрдо встать на ноги. А пока она в работе, как в драке - освежевать добычу, подкормить свежей кровью духов, разделать тушку молодого кабанчика, промыть от крови, нацедить воды из родничка во все пять бурдючков, кто знает, сколько времени им придётся провести в этом шатре. Явно где-то в окрестностях растёт небольшой дубовый лесок, так что волки именно там загнали этого поросёнка и быстро принесли добычу. И никто не отнял по дороге - чудеса! Очевидно же, что шакальей стае или стае степных собак её трое волков на один укус. Она разрывалась между тысячью мелких дел, как и Фахадж, помогавший что было сил.

Волки развлекали детёныша и, выпущенная из корзины малышка, ползала по кошме, изредка становясь на ещё слабые ножки. Волки терпеливо сносили выходки несмышлёныша и только слегка отталкивали её носом, если она очень уж крепко таскала их за уши.

- На удивление спокойный ребёнок, - восторгался Фахадж, - невероятно самостоятельная малышка.

Поставив на огонь котелок с мясом, старая Исхаг порадовалась, что гном умеет работать с магией огня совсем, как шаман и вышла из шатра в сопровождении Фахаджа.

- Что делать будем, уважаемый Фахадж? Идёт буран, а в соседней низинке у нас пасётся, считай, табун лошадей. Разбегутся - не соберём и как тогда кочевать?