Страница 9 из 31
Дверь в казарму открыл экипированный и вооруженный до зубов дневальный, что само по себе являлось признаком нездорового фэншуя. Не успел я зайти, как меня, со стволом наперевес, встретил старший ГОР, сержант Пиф:
- Экипируйся, вооружайся и ложись спать, пока есть возможность.
Атмосфера нездорового фэншуя царила повсюду: в углу казармы, как морские котики, на сдвинутых кроватях развалились сменившиеся с постов товарищи, в броне и с автоматами. Посреди комнаты, на расстеленных газетах стояла стремянка и банки с краской. Другая часть комнаты еще подсыхала, слегка пованивая растворителем.
Выдавая мне оружие, Старый не смог удержаться от наставлений:
- Тихий, только не надо никого валить! Без команды...
- А че случилось то?
- Я сношаю? Война по ходу начинается.
- Понятно. Пойду, посплю.
Извертевшись около получаса в поисках наиболее удобного положения, я наконец уснул. Как это всегда бывает - отдыхающая смена пролетела в одно мгновение. Разбудил меня сонный дневальный, что-то невнятно бормоча себе под нос. Немного придя в себя, я пошел менять напарника.
- Тихий млять! - из сумрака окликнул меня Старый, - куда ты со стволом поперся?!
- Так война же...
- Какая на член война? Снимай всю дрочь и иди куда шел!
Я высказал несколько пространных соображений: "На пуркуа экипироваться и вооружаться, находясь в защищенной казарме, если на пост, кишащий полицаями с пестиками, я выхожу без оружия?". Ко мне подошел Пиф, и грустно глядя в глаза, поделился жизненной мудростью:
- Самые большие проблемы в армии у солдата возникают тогда, когда он начинает думать. Приказ коменданта: на пост выходить без оружия, в казарме сидеть с оружием. И пока ты в армии - не надо думать, иначе сойдешь с ума...
- И кидаться партами ни в кого не надо! И пистолеты ни у кого не забирай! - твердил мне в след Старый.
Придя на пост, я растормошил спящего Голубя и отправил его отдыхать. "Раз птицын спал - значит все нормализовалось" - рассудил я, и, устроившись поудобнее, начал нести службу, ни на что не отвлекаясь.
Утром, из сообщений новостной службы ОБС и других телевизорных передач, я узнал, что же именно произошло:
В Задрищенском районе села Распупены приднестровцы установили то ли таможенную, то ли пограничную будку со всеми вытекающими. Как только это случилось, жители Распупен резко ощутили ущемление своих прав, свобод и много еще чего, поэтому собрались возле будки и путем народного вече стали решать, как дальше быть: то ли сжечь будку, то ли выбросить ее в мутные воды седого Днестра. Просматривая телевизорный репортаж с места событий, я отметил, что довольно много полицейских из комендатуры оказались коренными распупенцами. Остальные жители Распупен, все как на подбор, были, судя по всему, спортсменами - лысые, здоровые мужики в спортивных костюмах. В общем, пока распупенцы решали, что да как, приплыл приднестровский спецназ и своим присутствием добавил неопределенности и многозадачности в сложившуюся ситуацию. Примерно в это же время, в комендатуру стали прибывать полицейские, нешуточно переживающие за своих товарищей из Распупен. Как оказалось, приднестровские силовики добавили многозадачности и возле самой комендатуры, оцепив ее по периметру, и как бы намекая. Наверное, именно так и начинаются вооруженные конфликты - смотря телевизорную версию случившегося, меня посетила мысль, что если бы кто-то кинул возле распупенцев петарду, то народное вече в один миг превратилось бы экшн из разряда: мирные демонстранты расстреливают стреляющих по мирным демонстрантам. Так как все это действо происходило неподалеку от миротворческого поста, то ГОР комендатуры, в таких случаях, должен оперативно реагировать. По идее.
С криками: "Я за руль не сяду! Не сяду я!" водитель "Урала", кое-как объяснил, что водить его он не умеет, а в состав ГОРа водителем его поставили от балды. В дополнение, у оперативного БТРа один двигатель все никак не заводился, потому что двигатели столько не живут. Да и вообще...
Но, к счастью, оперативно реагировать не пришлось. Находясь в двойном оцеплении мы могли не переживать: если полицейские нас постреляют, то приднестровцы им отомстят. А раз так - то можно смело заканчивать ремонт казармы. Чем мы и занимались до ротации...
Погрузившись в "Урал", мы ждали Пифа, сдающего постовые ведомости коменданту. Старый долго смотрел на меня, затем не выдержал:
- Тихий!
- Че?
- Ну тебя на хрен с твоими снами!
- Согласен...
Трехсуточное дежурство заканчивалось ротацией, и с обеда до утра следующего дня личный состав обычно распускали по домам. На следующий день часть роты заступала во внутренний наряд, другая часть привлекалась к различным хозработам. Половина дня, перед следующей ротацией, также загружалась различными мероприятиями. А затем рота снова заступала на трое суток. Через пару месяцев я стал поднимать вопрос: Когда у меня будет выходной? На что отцы командиры удивленно на меня посмотрели и ответили:
- Ты че, очленел? Ты после ротации отдыхал полдня? Вот спасибо и скажи.
Да, такая вот членота баранья называлась выходным. Позже мне объяснили, что служба в миротворческом контингенте, сокращенно МС - это еще шара. Вот когда батальон переведут в Тирасполь, вот там начнется настоящий мрак. Год спустя от такой шары у меня потихоньку поехала кукушка. Но я решил не сдаваться, и держаться до последнего.
Пришло время ротации батальонов: один заступил в миротворческий контингент, другой - на службу в ГРВ - типа оперативную группу российских войск. Служба в ГРВ качественно отличалась от шары в МС следующим образом: к шести утра личный состав прибывал на зарядку, потом занятия, сводившиеся к разнообразным хозработам, основу которых составляла уборка мусора, щипание травы, побелка, покраска, попилка, копалка, курилка и т.д. и т.п. до двух часов дня. С двух до четырех солдатам предоставлялось личное время на обед. Вечером - заступление в суточный наряд. Под конец следующего дня наряд менялся, и, - на тебе отдых, аж до шести часов утра. И так каждый день. Целый год. Выходной, правда, немного отличался от других дней недели - просто физо до полудня, а потом до четырех вечера можно отдыхать. Физо конечно носило формальный характер - никто загонять себя в гроб не спешил. Но сам факт того, что нужно в пять утра ломиться на нахрен ни кому не нужное занятие, напрягал сурово. Конечно же, у некоторых слабаков сдавали нервы.
Обычно, вновь прибывшим, добрые люди тут же объясняли, что их ожидает. Как показывает статистика, две трети новобранцев думают поначалу, что их просто наобманывают, рассказывая всякие небылицы и страшилки. Но находились и другие. Прислали к нам как-то с большой воронежской земли сержанта Кураша. Тот, не будь дураком, послужил пару месяцев и сказал:
- Ну на член такую службу! Увольняюсь!
Курашу ответили: