Страница 1 из 11
Оксана Обухова
Бегущий всегда одинок
Всему можно подобрать синонимы или подобия: воинским званиям и столовым приборам, отрезкам времени или природным явлениям. И даже если плод моего воображения не будет похож на яблоко, я все-таки назову его «яблоком».
1 часть
Полковник Густав Шип мрачно разглядывал посланников.
Эта троица ему совсем не нравилась.
Первым в комнату вошел слуга с обритым черепом. Алый зигзаг татуировки на его лбу сообщил полковнику о немаленьком чиновничьем статусе Саула (гостя без всяческой натяжки можно было назвать царедворцем). Фиолетовая блямба на левой щеке Саула предупредила, что трудился он в канцелярии правительственной резиденции Материка.
Но это частности. С данным господином как раз все было ясно: кого еще отправлять гонцом к бывшему начальнику охраны Дворца?
Сановного чиновника конечно же.
Полковнику не нравилось другое: слугу-функционера сопровождали два трансформера. А это уже нестандартный случай. Люди, отправившие Саула за Шипом, знали – полковник видящий второй степени. Он пробьет взглядом плоть и по недоразвитым гибким костям трансформеров мгновенно выяснит кто перед ним. И это, несомненно, вызовет у гвардии полковника приступ раздражения: видящие и трансформеры – извечные враги. Первые, практически всем числом, воины, вторые подвизаются в шпионах и наушниках. Отправить за Шипом этих типов, все равно что послать двух хитрых лис за свирепым псом.
В прибытии трансформеров полковник заподозрил преднамеренное оскорбление.
Но Саул, едва представившись, сразу постарался снять возникшее напряжение льстивой речью:
– Многоуважаемый господин, – подобострастно кланяясь и складывая перед грудью ладони в знаке подчинения, заговорил слуга, – вас просят незамедлительно прибыть во Дворец. В вас возникла срочная надобность, прошу вас следовать за мной.
Шип не отвечал слуге, он разглядывал высокого плечистого трансформера с несомненно сместившимися татуировками и пытался угадать к какой конкретно службе тот принадлежит? Транс видоизменился и упрятал в складках кожи опознавательные символы, но Густав не терял надежды мысленно расправить лицевые мышцы гостя и понять кто он конкретно – шпион, инквизитор или дворцовый охранник, коих иногда набирали из презираемой вояками касты.
Не получалось. Татуировки так перемешались-исказились, что придать им первоначальный смысл не удалось.
И потому, Шип не стал уделять внимания второму трансу – худосочному жителю пустыни, стоявшему чуть позади собрата, – перебросил взгляд на слугу и поинтересовался:
– Я могу узнать, кому и зачем я понадобился во Дворце?
– Вам все объяснят на месте, многоуважаемый полковник, – начинал пятиться к входной двери Саул. – Прошу вас следовать за мной…
Шип мрачно оглядел небольшую коморку на задворках столичного цирка: складная походная кровать аккуратно застелена легким одеялом, на небольшом столе письменные и столовые приборы, две полки плотно уставлены потрепанными, зачитанными книгами. Большей частью это была специфическая военная литература, но встречались и красочные фолианты с жизнеописанием великих полководцев, мемуары.
Уходить отсюда Шипу не хотелось совершенно! На улице полуденное пекло, здесь полумрак и тишина.
Слов нет, если бы с Саулом направили двух гвардейцев из охраны резиденции, полковник отправился бы за слугой без лишних церемоний. Через восемь дней у Густава заканчивался срок поражения в правах и он мог ожидать приглашения от гвардии вернуться на прежнюю службу. Но два трансформера… Эти две лисы в картину не укладывались.
– Прошу не медлить, господин, вас ждут, – поторопил слуга. – Пойдемте, пойдемте.
Саул приблизился к двери, трансформеры остались на местах и, казалось, стерегли малейший жест полковника. Густав догадался, что трансы в любой момент готовы проявить себя совсем недружелюбно.
«Зачем? – подумал Шип. – Кому понадобилось демонстративное пренебрежение, если возникла надобность? Отправили бы парочку солдат, я б с ними с радостью пошел… Повидался с однополчанами».
Непонимание происходящего полковника раздражало. Идти, пожалуй, все-таки придется – посланникам Дворца так просто не отказывают, да и любопытство, как ни крути, одолевало. Но вид застывших у двери шпионов нормального вояку раздражал. Густаву казалось, что за сместившимися лицевыми мышцами трансформеры скрывают насмешку.
– Ладно, – буркнул Шип. Расправил плечи и высокомерно оглядел посланников.
Спрашивать, нужно ли что-либо захватить с собой, Густав не стал. Подойдя к оружейной полке он опоясался ремнем, снял с крюка небольшой церемониальный меч и вставил его в поясные ножны.
Наблюдавшие за вооружавшимся полковником трансформеры не протестовали. Воин его ранга не мог появиться на улице без оружия, а во внутренних покоях Дворца меч все равно придется снять. Нынешний правитель Пантелеймон завел драконовские порядки, даже приходящие на прием воинские генералы и принцы крови оставляли кинжалы в оружейной комнате. В народе поговаривали, что государь порядком сдвинулся на почве личной безопасности, каждый предмет, которого касался Пантелеймон, был снабжен магическим рисунком, уберегающим его от сглаза или отравления.
Густав Шип когда-то руководил охраной правительственной резиденцией Материка и знал, что эти слухи чистейшая правда. Домашние тапочки и ночной горшок правителя расписывали охранными магическими символами лучшие колдуны державы. В последнее время девяностолетний Пантелеймон жил затворником и так остерегался покушений, что редко выходил из внутренних покоев, поскольку, от клинка или стрелы магическая роспись не страхует.
Да, поглядывая на трансформеров, подумал Шип, правитель одряхлел. Но сути это не меняло: брось Пантелеймон клич и призови, во всех окрестных кабаках за оружие схватится распоследний выпивоха! Поскольку для народа Пантелеймон до сих пор оставался своим в доску. Из самого нутра, из сердцевины, заступником и реформатором. Он правил Материком уже без малого пять десятилетий и альтернативы ему – не было.
…Опоясанный оружейной перевязью Густав расправил под ремнем складки короткой воинской туники – рыжей, как пески Срединной пустыни, и пошел через комнату к двери. Высокорослый трансформер ее предупредительно распахнул, и Шип, мазнув по трансу взглядом, насмешку все же разглядел. Не на лице, хранившем зафиксированное выражение, издевка мелькнула в глазах шпиона. Но этого было достаточно, чтобы Густав вновь почувствовал подвох – неправильно оформили приглашение для бывшего начальника охраны. Неправильно!
Полковник вышел из каморки и увидел, что за ее порогом столпилась добрая половина цирковой труппы. Заинтригованные появлением дворцовых вестников артисты заполнили широкий коридор, и Саулу пришлось взмахнуть веером-кисточкой, требуя освободить дорогу.
Тут надо сказать, что этот жест чиновник сделал зря. На взмах кисточки отреагировала только цирковая собака – мелкая, но темпераментная болонка. Она с лаем бросилась на надменного посланника, и Саулу пришлось утратить важность, шустро юркнуть за спины трансформеров. А циркачи, как стояли плотной толпой, так и остались в неподвижности. Угрюмые и ждущие.
Шип наткнулся взглядом на взволнованное личико своей любимицы – юной канатоходки Милены. Девушка умоляла взглядом ответить на невысказанный вопрос: «Что случилось, почему тебя уводят?!» Похожая тревога читались и на прочих лицах. Шип улыбнулся:
– Все нормально, ребята. Все хорошо. Я схожу во Дворец…
– Ты вернешься?! – перебил Тимур.
Густав накрыл широкой ладонью худенькое плечо акробата и кивнул.
– Конечно же вернусь, Тимур. Не переживай.
Малолетний артист скривился, а Шипу показалось, что он готов расплакаться – дворцовый чиновник оформил свое появление со всевозможной помпой и заставил труппу волноваться!