Страница 5 из 7
Она хороша, советская власть,
Много дала казахскому народу
советская власть
Пишет теперь казахский народ
Латинскими буквами наоборот".
Из протокола допроса от 14.3.32 г.
"На собраниях нашей антисоветской группы подогревались контрреволюционные и антисоветские настроения. Читал я на собраниях группы одно стихотворенье, в котором под гармонь разговаривает кулак и комсомолец. После читки члены группы говорили: "Насчет комсомольца слабо, ерунда, а вот кулак у тебя здорово: ну-ка наверни!" И я читал. Читал также антисоветские стихи насчет кита, который не мог переварить жида. На этих же собраниях под одобрительный гул всех присутствующих Женя Забелин читал свои к/революционные стихи об адмирале Колчаке. Марков читал контрреволюционные стихи о расстреле большевиками писателя Гумилева, об адмирале Колчаке и сексотке. Сюжет стихотворенья сексотка таков: присланный для диверсионной работы в СССР белогвардеец влюбляется в одну женщину, которая является секретной сотрудницей ОГПУ - сексоткой. Сексотка предает белогвардейца, и он после допроса расстреливается. Вышеупомянутые стихи создавали определенное к/революционное настроение и окружали романтическим ореолом контрреволюционеров и белогвардейцев".
Из протокола допроса 26.3.32 г.
"Раза два случалось, Анов прикидывал: "Сколько из поэтов Москвы имеют еврейское происхождение?", "Паша, - говорил он, - Уткин кто? - еврей. Безыменский кто? - еврей. Алтаузен - еврей. Кирсанов, Сельвинский, Багрицкий, Инбер... - Покончив с иронией, Анов сокрушительно добавлял: - И это великая русская литература! Толстой и Достоевский в гробу переворачиваются! Эх, ребята, ребята, не умеете вы работать. Учитесь у евреев. У них один Уткин выплывает и пять Алтаузенов за собой тянет..."
Из протокола допроса от 19 мая 32 г.
"Анов устраивал, как завредакцией "Красная новь", внеочередные авансы членам группы, и действительно, для таких людей, как Андрей Платонов ("Впрок"), Анов аванс из земли выскребал. Кстати, Платонова он среди сибиряков всячески популяризировал, называл новым Гоголем".
Из протокола допроса от 4 марта 1932 года
Об Анове:
"Паша, - говорил он мне как-то на днях. - Трудно поверить, что я когда-то бегал, размахивал винтовкой, готовый укокошить любого представителя к-р. гидры. А сейчас не верю ни во что и как-то вышел из времени. Я не верю в эту петрушку, которую называют социализмом, ни в 6 условий кавказского ишака, которые я в редакции на стену повесил..."
"Анов издает в "Федерации" книжку в "Огоньке", ставшую знаменитой среди "сибиряков", - книгу о Днепрострое. Знаменита она тем, что на ее обложке изображены портреты Сталина и Ленина, которые Анов называет "шерочка с машерочкой" и "двуглавым орлом". Анов открыто издевается над этими очерками".
"Анов закоренелый антисемит. Он влияет в этом отношении на всех сибиряков и на всю редакцию. В частности, он пестует личностей вроде Борохвостова".
О Забелине:
"Забелин Евгений Иванович, сын митрофорного протоиерея. Настоящее имя и фамилия Леонид Савкин. Ярый ненавистник советского строя, сторонник диктатуры на манер колчаковской... Автор многочисленных к-р. стихов, как, например, "Адмирал Колчак", "Россия". Отрывок:
"Душа не вынесла, в душе озноб и жар,
Налево - марш к могильному откосу.
Ты, говорят, опеплив папиросу,
Красногвардейцу отдал портсигар.
.............................................
Сказал: "Один средь провонявшей швали,
На память об убитом адмирале
Послушай, ты, размызганный, возьми.."
Отрывок, показывающий отношение Забелина к французской революции:
"Перед дворцом поруганной вдовы,
Натравленная бешенством Марата,
Топтала чернь осколок головы
И голубую кровь аристократа..."
Об Абабкове:
"Я встречался с Абабковым в Сибири. И из его высказываний помню: "ГПУ это мясорубка. Раньше оно мололо настоящих к-революционеров, а теперь начало молоть крестьянство. Ведь нужна же ему какая-нибудь работа, не может машина стоять".
О Мартынове:
"Талантливейший и честнейший человек. Романтик. Считает Сибирь незавоеванным краем. Колчака уважает. Ярый враг крестьянства. Сторонник цивилизации на английский манер. Вообще от Англии без ума. Областнические установки".
О Скуратове:
"Скуратов шел со мной и говорил: "Большевистская революция назвалась девушкой, но под конец оказалась девушкой попорченной, проституткой. Если бы поднять крестьян, я посоветовал бы им повесить тело Ленина на посмешище".
О Сергее Маркове:
"Сибиряк, писатель, работал в газете "Советская Сибирь" репортером. Изгнан за а-семитизм. Один из коренных памирцев, выступал с платформой "Памира". Публично в доме Герцена, кажется.
В прошлом, по собственным словам, служил ополченцем у генерала Дутова. Из стихов мне известна его поэма "Адмирал Колчак". Энтузиаст колчаковских поэтов. У него на руках есть "Альманах мертвецов", где собраны все стихи колчаковских поэтов. Общее, что объединяет сибиряков, - отрицание политики существующего строя".
"А. Отношение к индустриализации.
Отдельные члены группы считают, что индустрия теперь может быть и будет использована русским фашизмом, который придет на смену в стране большевиков (установка Анова, к ней, по-моему, тяготеет Мартынов). Ерошин же, наоборот, враг индустриализации, за исконную, прекрасную, сытую матушку-Россию.
Б. Коллективизация. Все поголовно, за исключением Мартынова, против коллективизации. Мартынов говорит: "Коллективизация - спутник индустриализации. Мужикам так и надо, их прикрепят к земле, и этим самым раскрепостят инстинкт, мешавший им вершить судьбами нашего государства". Все сибиряки считают: "речь идет не о ликвидации кулачества, а о ликвидации крестьянства".
В. Относительно Сибири считали, что она может быть вполне самостоятельным государством: имеет природные богатства - уголь, железо, золото, лес; имеет выход к морю. Были разговорчики о том, что вот, мол, отхватят японцы Сибирь до Урала. Но выводов не делалось никаких.
Г. Отношение к политике партии в области художественной литературы: все абсолютно высмеивали призыв ударников в литературу, говорили о том, что "душится живое слово", "уничтожаются подлинные художники" и т. д. Анов говорил, например: "Развернул я какой-то журнал времен Николашки - вот где демократия, вот где свобода была. Хотя бы половину такой свободы теперь. Теперь, куда ни плюнь, - Бенкендорф".
...Многое не помню, многое забыл, но постараюсь восстановить, достать материалы и изложить в ГПУ совершенно искренно, без всякой утайки".
Из протокола допроса от 4/III 1932 г.
"Благодаря участию в антисоветской группе сибиряков, в которой оказывал на меня большое влияние Николай Анов, я докатился до преступных по отношению к пролетарскому государству поступков. Я написал и декларировал ряд похабных антисоветских стихов, за которые достоин всяческого наказания. Осознавая всю глубину моей вины, я с полной искренностью и с полным раскаянием в совершенных мною поступках даю твердое обещание большой упорной работой, творческой и общественной, исправить свои заблуждения. Я прошу позволить мне это.
Павел Васильев.
Допросил уполномоченный 4-м отд. СПО ОГПУ Ильюшенко".
Две никогда не публиковавшиеся эпиграммы Павла Васильева помещены среди протоколов его допросов.
***
О муза, сегодня воспой Джугашвили,
сукина сына.
Упорство осла и хитрость лисы совместил
он умело.
Нарезавши тысячи тысяч петель,
насилием к власти пробрался.
Ну что ж ты наделал, куда ты залез,
Расскажи мне, семинарист неразумный!
В уборных вывешивать бы эти скрижали...
Клянемся, о вождь наш, мы путь твой
усыплем цветами.
И в жопу лавровый венок воткнем.
***
Гренландский кит, владыка океана,
Раз проглотил пархатого жида.
Метаться начал он туда-сюда.