Незаконнорожденная

От него пахло бренди, но глаза были добрыми, и Рейчел грациозно наклонила голову, отвечая на комплимент. Ее новоиспеченный муж нахмурился.

– Утонченная, еще бы. Уж куда мне до нее. Но я надеюсь поработать над собой, чтобы оказаться ей под стать, – сказал он сухо.

– Не нужно преувеличивать мои достоинства и приуменьшать свои, мистер Уикс, – возразила Рейчел.

– По правде сказать, мне не приходилось видеть столь ослепительной новобрачной. Нет, не приходилось. Вы самая очаровательная женщина, которой когда-либо доводилось оказать честь этому скромному месту, – продолжил завсегдатай. – Позвольте мне…

– Было бы неплохо, если бы тебе удалось вспомнить хотя бы, какой сегодня день. То-то я удивился бы. Пойдем, дорогая. Вот сюда, – перебил его Ричард и увел Рейчел от стойки, пока пожилой мужчина собирался с духом, чтобы представиться. Когда они уходили, вид у него был такой удрученный, что Рейчел оглянулась и попыталась приободрить его улыбкой.

– Кто этот человек? – спросила она, пока Ричард вел ее к подножию покосившейся деревянной лестницы.

– Этот? Да так, никто. Его зовут Дункан Уикс. По правде сказать, это мой отец, – пробормотал Ричард, поддерживая жену за талию и слегка подталкивая вперед.

– Отец? – переспросила потрясенная Рейчел.

Ричард провел ее в уютную комнату на втором этаже с деревянным полом, скрипучим и покоробившимся, и с окнами в частых свинцовых переплетах, покрытых городской копотью. Но накрытый для них стол был тщательно отдраен, на нем стояли бокалы и фарфоровые тарелки. Рейчел заняла свое место и заметила, что тарелки местами имеют сколы, а столовые приборы покрыты пятнами. Она с гордостью обнаружила, что это тревожит ее совсем не так сильно, как можно было бы ожидать.

– Судя по всему, ты мало общаешься с отцом?

– По правде сказать, настолько мало, насколько это только возможно, – ответил Ричард.

– И все-таки пригласил его на наш свадебный обед?

– Пригласил? Вовсе нет. Но… у нас есть общие знакомые. Он, должно быть, прознал, что мы сюда придем.

– Насколько я могу догадаться, ты тут часто бываешь. Похоже, у тебя здесь много друзей.

– Да, несколько друзей есть. Остальные клиенты, да еще несколько приятелей, которые когда-то мне нравились, но от которых я теперь не прочь бы отделаться. Не обращай на них внимания, сегодняшний день наш. Вот, попробуй это вино. Это «Константина», привезено из голландской колонии на мысе Доброй Надежды. Настоящее сокровище, и я много лет берег эту бутылку для женщины, которая станет моей женой. Я очень счастлив, что могу поднять бокал этого вина за твое здоровье, моя любовь.

Он наполнил бокалы, вручил ей один и взял ее свободную руку в свою.

– Ты счастлив, что нашел себе жену или что наконец можешь отведать этого вина? – поддразнила его Рейчел.

– И то и другое, – улыбнулся Ричард. – Но ты, несомненно, куда большее удовольствие. За тебя, миссис Рейчел Уикс.

От вина в пустом желудке Рейчел разлилось тепло.

– Превосходное вино, – сказала она, стараясь не придавать большого значения тому, что новое имя прозвучало для ее ушей непривычно.

С детства она представляла себе свой свадебный пир, но в ее мечтах он выглядел несколько иначе. Рейчел воображала, что рядом с ней будут сидеть родители, а также другие члены семьи, что на столе будет лежать белая вышитая скатерть и на ней будут стоять серебряные блюда и тонкий фарфор. В своих грезах она видела себя гораздо моложе, и ей уж точно было не двадцать девять, как теперь, когда ее красота уже начала увядать. У нее за спиной были долгие годы, в течение которых ей, старой деве, приходилось терпеливо сносить жалостливые взгляды. Она и не надеялась заполучить такого красивого жениха, да еще так сильно в нее влюбленного.

– Мистер Уикс, почему бы вашему отцу к нам не присоединиться? Что бы ни разделяло вас, мне кажется неправильным, что он находится неподалеку и тем не менее не принимает участия в нашем празднестве, – проговорила Рейчел.

Ричард ответил не сразу. Он сделал долгий глоток, а потом поставил бокал на стол.

– Мне бы хотелось, чтобы ты принадлежала мне одному, – произнес он наконец, глядя на нее с улыбкой, которая не совсем гармонировала с выражением его глаз.

– Боюсь, что ты его стыдишься и потому не хочешь, чтобы я с ним познакомилась. Уверяю, тебе не о чем беспокоиться. Как бы то ни было, Дункан Уикс теперь и мой отец, и мне очень хотелось бы узнать его поближе…

– Ты так говоришь только оттого, что понятия не имеешь, каков он на самом деле.

– Возможно. Но свадьба – семейный праздник, разве не так? У него добрый вид… Немного растрепанный, но…

– Нет, – отрезал Ричард, и голос его прозвучал так жестко, что Рейчел не стала настаивать из боязни испортить ему настроение.

Они продолжили обедать вдвоем. Когда «Константина» закончилась, подавальщица Сейди принесла другого вина, а также огромное блюдо жареных бараньих котлет, целую форель в соусе из сливочного масла и петрушки и блюдо с карри из корнеплодов. Пока Рейчел выпивала одну рюмку, Ричард успевал опорожнить свою трижды. Вскоре его щеки покраснели, в глазах появился блеск, а язык стал заплетаться. Он говорил Рейчел о своей торговле, о том, что надеется развить свое дело, что скоро они смогут позволить себе лучшее жилье и их сын вместе с отцом станет продавать вино и крепкие напитки, а их дочь выйдет замуж за баронета.

– Боюсь, ты найдешь наши комнаты несколько… не такими, к каким привыкла, – в какой-то момент сказал он. – Надеюсь, ты не будешь разочарована.

– Мне ли быть разочарованной? – сказала Рейчел. – У меня нет практически ничего, кроме одежды, которая на мне надета. Хартфорд-Холл не был моим домом, а дом, в котором жила моя семья, я потеряла давным-давно. Все, что у тебя есть, ты заработал своим трудом, и ты заработал куда больше того, на что я могу претендовать. И если ты разделишь все это со мной, то… я не буду разочарована.

– И все же, согласись, ты привыкла к красивому жилью, изысканной пище, изящному обхождению – одним словом, к обществу…

– Я привыкла к обществу своенравных детей, – возразила Рейчел и сжала руку мужа. – Я не хотела той жизни. Я хочу этой.

Она улыбнулась. «Любовь, – прошептал голос у нее в голове. – Любовь, вот что тебе нужно, вот чего тебе не хватает. Так люби же его».

Ричард, довольный и успокоившийся, поцеловал ее руку, но Рейчел, к своему удивлению, ощутила при этом лишь странное чувство отстраненности, которое росло в ней на протяжении всего вечера.

До некоторой степени Рейчел чувствовала себя зрительницей, перед которой разыгрывается пьеса, в которой она сама не участвует, словно все происходило не с ней, а с кем-то другим. Какая-то важная часть ее существа ускользала прочь в поисках чего-то далекого. Вернулась та странная онемелость, которую она ощущала после первой смерти, случившейся в ее семье, и которая росла с каждой последующей кончиной. Рейчел надеялась, что нежность, возникшая в ее сердце, когда Ричард сделал ей предложение, положит конец этому давнему состоянию, но этого не произошло. Наконец Рейчел отодвинула свой бокал и накрыла его рукой, когда стоявшая у нее за спиной Сейди собралась подлить ей вина. При этом несколько капель пролилось из кувшина ей на пальцы. Она подняла взгляд на подавальщицу, чтобы выразить свое неудовольствие, и обнаружила, что у девушки, которая держит кувшин, волосы не каштановые, а рыжие. Милашка с миндалевидными, широко расставленными глазами. Она выглядела смышленой и чересчур много знающей. У нее был маленький вздернутый носик, карие глаза и широкий рот. Длинные пряди волос цвета начищенной меди выглядывали из-под чепца. Она стояла неподвижно и удивленно смотрела на новобрачную. Ее взгляд, казалось, проходил сквозь Рейчел, не останавливаясь на ней, словно девушка вспоминала какое-то другое место или другое время.

– В чем дело? – спросила Рейчел, у которой от выпитого вина развязался язык.

Подавальщица моргнула и закрыла рот, щелкнув зубами.