Страница 9 из 11
Подход Э. Дюркгейма творчески развивает П. Сорокин. Он предлагает социальные координаты, позволяющие определить положение любого индивида. «Социальное пространство, – по мнению ученого, – в корне отличается от простого геометрического. Люди, находящиеся вблизи друг от друга в геометрическом пространстве (например, король и его слуга, хозяин и раб), в социальном пространстве отделены громадной дистанцией, и наоборот, люди, находящиеся очень далеко друг от друга в геометрическом <…> могут быть очень близки социально»…[59] «Социальное пространство, – констатирует автор, есть некая вселенная, состоящая из народонаселения земли. Там, где нет человеческих особей или же живет всего лишь один человек, там нет такого пространства (или вселенной), поскольку одна особь не имеет никакого отношения к другим. Она может находиться в геометрическом, но не в социальном пространстве»[60].
Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве значит определить его отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета». Выбор «точек отсчета» зависит от фокуса наблюдения: ими могут быть отдельные люди, группы или совокупности групп. Когда мы говорим, что «мистер Н-младший – сын мистера Н-старшего», мы стремимся определить положение мистера Н в человеческой вселенной. Ясно, однако, что такое положение очень неопределенно и несовершенно, поскольку в расчет принимается только одна из координат – семейное родство – в сложной социальной вселенной. Следуя этой логике, П. Сорокин предлагает надежный и простой метод определения координат актора в социальном пространстве. Составные части данного метода таковы:
1) указание отношений человека к определенным группам;
2) отношение этих групп друг к другу внутри популяции;
3) отношение данной популяции к другим популяциям, входящим в человечество[61].
Резюмируя идеи классиков социологии, выделим следующие основные особенности социального пространства. Во-первых, отношения между людьми в социальном пространстве определенным образом выстроены: есть «верх» и есть, следовательно, «низ». Есть возможности социального перемещения как в вертикальном, так и в горизонтальном направлении. И эти возможности тем больше, чем меньше в этом пространстве «предписанных» ролевых позиций.
Вторая особенность социального пространства – его многомерность. В каждой сфере деятельности непременно выстраивается своя «вертикаль власти», появляются свои «верхи» и свои «низы». Именно свойство многомерности позволяет применять различные критерии для стратификации социального пространства и употреблять его в разных социальных сферах и специфических контекстах, в том числе для концептуализации понятия «образовательное пространство».
Приведем примеры теоретических конструктов в социологическом дискурсе, которые опираются на современные представления о социальном пространстве. Так, А. Г. Здравомыслов пишет, что «власть – это определенная совокупность средств организации социального пространства через соответствующие точки напряжения, через линии искривления пространства»[62]. Понятие «социального пространства» играет важную роль в размышлениях ученого. Анализируя общественные процессы, автор отмечает состояние «динамического хаоса», усиление энтропийных тенденций. «Положения групп людей в социальном пространстве в современном российском обществе оказались сдвинутыми, открывшиеся перспективы – неопределенными, многократно увеличилась зависимость не от каких-то устоявшихся стандартов и норм поведения, а от случайности, от везения и от «судьбы»[63]. Подобные явления «динамического хаоса» мы можем наблюдать также в образовательном пространстве. В наиболее сложном положении оказывается, прежде всего, молодежь. В группе молодых и образованных граждан продолжают проявляться и накапливаться социальные напряжения, связанные с тем, что высокий уровень грамотности и образованности не гарантирует им достойное положение в социальном пространстве. То есть, в сложившихся социально-экономических условиях общества риска накопленный в молодом возрасте человеческий капитал не может быть полностью и успешно реализован.
Понятие социального пространства довольно часто используется и в других теоретических построениях. Так, Е.Н. Юдина вводит в научный дискурс и концептуализирует понятие «медиапространство», которое охватывает проблематизацию социальных отношений по поводу производства и потребления массовой информации. Медиапространство представляет собой особую реальность, которая является частью социального пространства и организует социальные практики и представления агентов, включенных в систему производства и потребления массовой информации. Ведущим актором медиапространства является телепространство, которое обладает такими характеристиками как дискретность, неравномерность, способность программировать медиапространство и влиять на все остальное социальное пространство. Медиапространство в целом вынуждено следовать логике развития, которую навязывает телевидение, так как это способствует притоку символического капитала к тем акторам, которым удалось позиционировать себя в телепространстве. Автор доказывает, что эта социальная структура имеет три формы репрезентации: физическое пространство, пространство социальных отношений и символическое пространство[64]. Это положение может быть полезным при анализе образовательного пространства, которое также имеет аналогичные формы репрезентации.
Топология социального пространства лежит в основе исследований Ю. Л. Качанова, который применил неевклидову геометрию к изучению политических отношений. Вводимое им понятие политической топологии, которое представляет собой структуру идентифицированных и маркированных открытых множеств, отражает свойство многомерности социального пространства. «Открытые множества политических событий конструируются на основе целостной совокупности отношений по широкому спектру критериев»[65]. Структура политической топологии, по мнению Ю. Л. Качанова, определяется в каждый момент времени исходом борьбы между коллективными и индивидуальными агентами, занимающими различные позиции внутри социального пространства. Он поднимает важную для политических отношений проблему рефлексии социального пространства. Он утверждает, что «практические схемы, с помощью которых агенты воспринимают социальную реальность, есть результаты интериоризации социальных отношений. Поэтому практические схемы принуждают агентов принимать социальную действительность такой, какая она есть, воспринимать ее как нечто само собою разумеющееся, присваивать ее, а не рефлектировать и противопоставлять ей другие «возможные миры»[66]. Этот подход разделяется А. Ф. Филипповым. Он утверждает, что социальные позиции вполне осознаются агентами социального пространства, а дорефлективные формы восприятия и выражения социального пространства, по его мнению, были характерны в основном для бесписьменных обществ[67].
Социальное пространство исследуется А. Ф. Филипповым в рамках выдвинутой им концепции социологии пространства. Автор различает: 1) видение социологом пространственного размещения тел участников социального взаимодействия друг относительно друга; 2) социальное значение пространства, не рефлектируемое участниками взаимодействия, но принципиально важное для них; 3) пространство, как оно осознается и обсуждается последними[68].
Заметим, что в научной литературе нередко именно геометрическое пространство, в котором находятся участники социального взаимодействия, интерпретируется как социальное пространство. Так, Т. И. Черняева, разрабатывая архитектонику социального пространства, трактует его неоправданно широко. В этом подходе «социальное пространство как социологический конструкт, отражающий порядок сосуществования вещей, людей и идей, является родовой категорией для понятий «социальная реальность», «социальный мир», которые тождественны друг другу в своих сущностных измерениях, однако в их содержании сосредоточены разные исследовательские установки»[69]. При таком подходе социальное пространство отличается от геометрического только наличием нематериальных фактов – мира идей. По существу строго очерченное понятие «социальное пространство» подменяется другим понятием «социальная реальность», с чем нам трудно согласиться. Термин «социальное пространство» иногда употребляется еще более упрощенно. В такой трактовке оно включает в себя «размещение производительных сил, территориальные проблемы, в том числе проблемы градостроительства»[70].
59
Сорокин П. А. Социальная и культурная мобильность. // Сорокин П. Человек, цивилизация общество. Под ред. А. Ю. Соломонова – М., 1992. – С. 297.
60
Там же – С. 300.
61
Сорокин П. А. Социальная и культурная мобильность. // Сорокин П. Человек, цивилизация, общество / Под ред. А. Ю. Соломонова – М., 1992. – С. 301.
62
Зравомыслов А. Г. Рациональность и властные отношения//Вопросы социологии. – 1996. Выпуск 6. – С. 45.
63
Там же – С. 46.
64
Юдина Е. Н. Развитие медиапространства современной России (на примере телевидения) // Автореф. дис…. док. соц. наук. – М., 2008. – С. 12–13.
65
Качанов Ю. Л. Социальное пространство и политическая топология // Вопросы социологии. -1996. – Выпуск 6. – С. 56.
66
Там же – С. 56.
67
См. Филиппов А. Ф. Элементарная социология пространства // Социологический журнал 1995,№.1,-С. 55.
68
Там же – С. 55.
69
Черняева Т. И. Архитектоника социального пространства // Тезисы I Всероссийской Научной конференции «Сорокинские чтения» – 2004: Российское общество и вызовы глобализации. – М.: Альфа, 2004. – С. 105.
70
Быстрова А. Н. Культурное пространство как предмет философской рефлексии. // Философские науки 2004, № 12. – С. 36.