Номоари. Утраченный миф

Мастера слушали внимательно. Никто не осмеливался произнести и слова без его разрешения, потому как провинившийся мог запросто обнаружить себя висящим вверх ногами в воздухе в паре сотен метров над землёй.

Сами же ученики разделялись по группам в соответствии с их опытом. Сегодня была очередь средней группы, в которую входили Сиерани и Иллой, добрые приятели из охраны старейшины, и сегодня ночью будет их смена на карауле возле покоев Тильмара. Сиер был в хороших отношениях с Гийаром. Мастер неплохо знал его отца, он обучал его ещё в то время, когда тому было двадцать пять – как Сиеру сейчас. Судя по его детским воспоминаниям, мастер за это время нисколько не изменился, и казалось, что он навечно застыл во времени. Иногда, может быть, раз в две-три недели, Гийар соглашался показать Сиеру приёмы и трюки, которые давал либо старшей группе, либо такие, которые не входили в обычную программу обучения, поэтому Сиер всегда проходил все боевые зачёты на ура. Но всё это никак не влияло на то, как Гийар относился к воспитаннику на арене. Здесь он был «одним из» и никогда никаких поблажек по сравнению с остальной группой не имел.

Тренировка должна была вот-вот начаться, и все ждали вступительного слова.

– Концентрация, – голос мастера как всегда был спокоен и серьёзен. – Вы уже знаете, что это такое. Но сегодня мы посмотрим на это понятие с другой стороны. Скажите, – Гийар сложил руки за спиной и прошёлся из стороны в сторону перед учениками, – могу ли я поднять в воздух камень, который лежит вот за той деревянной стеной?

Он указал на макет в человеческий рост в паре десятков метров справа.

Первым поднял руку Иллой. Он всегда старался показать свои знания, хотя боевое айтари давалось ему гораздо лучше в теории, нежели чем на практике. Гийар кивнул.

– Нет, мастер.

– Поясни.

– Чтобы действовать на что-нибудь, нам нужно это видеть. Мы не видим камень за той стеной. То есть не сможем его поднять.

– Понимаю. Айтари – это сила взгляда. Ведь так вам говорили, когда вам исполнилось десять?

Иллой кивнул.

– Это весьма грубое наблюдение, и для нори его будет вполне достаточно. Но мы не учимся быть нори. Мы хотим познать истинную силу айтари. Сиерани, выйди вперёд.

Мужчина подчинился. Мастер очень любил показательные примеры, и это всегда было весьма интересным зрелищем.

– Видишь тот стол? – Гийар указал в сторону макета. – На нём лежат предметы. Когда я отвернусь, возьми любой из них и положи за стену.

Сиер подошёл к указанному месту и увидел разложенные в ряд вещи: глиняную чашу, костяной клинок, кусок плотной ткани, камень и небольшой деревянный шар. Подумав, он выбрал клинок и спрятал его по ту сторону мнимой стены, затем вернулся на своё место. Мастер продолжал стоять спиной к макету.

– Я не знаю, что за предмет выбрал ученик. Я не только не буду видеть его, я не буду даже знать, что мне нужно поднять. Хорошо. Теперь раскрутите меня. Я не должен точно знать, в какой стороне стена.

Гийар закрыл глаза. Трое мужчин вышли из полукруга и несколько раз медленно повернули мастера на месте.

– Смотрите внимательно, – сказал он, и через пару секунд в воздух взмыл клинок, обогнул деревянную стену, за которой лежал всё это время, и воткнулся в землю ровно между ним и учениками.

Послышался общий вздох удивления. Сиер улыбался. Гийар как всегда показывал вещи, которые казались волшебством любому нори.

Мастер открыл глаза.

– Иллой, ответь на мой вопрос снова. Смогу ли я поднять камень из-за той стены, не видя его?

– Да, мастер.

– У кого-нибудь есть предположения, почему?

Ответом было молчание.

– Хорошо, – он снова завёл руки за спину и начал ходить вдоль ряда слушателей. – Я не зря начал сегодня со слова «концентрация». Айтари – это не сила взгляда, как вам говорили в детстве. Это сила разума, – он постучал пальцем по лбу, – а наш разум способен на многое. Когда вы видите, кувшин, вы сможете поднять его? Думаю, сможете. Это может каждый. Но почему тогда вы не сможете поднять воду, которая находится в нём, не воздействуя на сам кувшин? Разве из-за того, что вы не видите воду, она перестаёт существовать? Не думаю. Сегодняшняя наша задача – избавиться от мысли, что айтари – это взгляд, и понять, что вы можете действовать на любой предмет, даже если не видите его перед собой. Как я смог поднять вещь, которую не видел? Что, если я бы знал, что это клинок и мог смотреть на него сквозь щель в стене? Чем это отличается от ситуации, когда я знаю, что там лежит клинок, но не могу его видеть? Ответ – ничем. Я всё так же могу его поднять. С этого мы и начнём.

Началась тренировка. Гийар подходил к каждому, объяснял и давал наставления, с каждой попыткой усложняя задание, пока наконец не стал ясен принцип этого приёма.

– Разница между тем, что ты видишь предмет и тем, что ты его не видишь, – говорил мастер, – лишь в уверенности. Когда он перед тобой, ты уверен, что он есть. Когда предмет скрыт, ты не знаешь наверняка. Но если ты не видишь предмета, но уверен, что он там есть, всё получится, как будто он прямо перед тобой. Если ты знаешь, что за стеной может быть одна из этих вещей, то думай о каждой так, будто уверен, что она действительно там. И если это так, ты сможешь воздействовать на неё. Здесь важна концентрация. Заставь себя поверить, что видишь все эти предметы за стеной, и ты добьёшься результата. Именно так на самом деле работает айтари.

Заставить себя смотреть на вещи по-другому, в прямом смысле, было трудно. Было очень сложно избавиться от старого восприятия айтари, когда контроль над предметом часто пропадал, как только ты терял его из вида. Гийар как всегда рассказывал и показывал вещи, о которых обычный человек едва ли мог даже помыслить. Его лекции каждый день расширяли границы мира каким ты его знал, когда делал первый шаг по этой арене утром.

Тренировка продолжалась ещё полтора часа. С переменным успехом, но все присутствующие под конец выполнили первое упражнение: поднять в воздух предмет за своей спиной с закрытыми глазами.

Под конец мастер дал задание – на этот раз просто тренироваться в свободное время – и медленно удалился в пристройку возле арены. Ученики пошли к выходу, обсуждая по дороге кто тренировку, а кто – насущные проблемы.

– Ты сейчас куда? – спросил Иллой, как только они вышли за низкие боковые ворота замка.

– Домой. Тебе тоже советую, нам ночью дежурить.

– Я бы тоже домой торопился, будь у меня такая жена. – он улыбнулся.

– Так кто тебе мешает? Вон сколько красоток вокруг, а ты работаешь при старейшине, дом не лачуга, правда, сам щупловат…

Сиер получил пинок от друга.

– Нет бы подбодрить! Ладно, давай, ночью увидимся, – они распрощались и направились в разные стороны: Сиер налево, к центру, а Иллой – прямо, к своему дому чуть на окраине, в нескольких минутах от западных стен замка.

Путь Сиера практически каждый день проходил по одному и тому же маршруту. От ворот арены вдоль широких укреплённых стен, затем направо, по небольшому мостику, перекинутому через рукав местной речки – Ганты – мерно текущей под раскидистыми пышно-зелёными кронами. Затем дальше, уже к россыпи жилых домов: одно- и двухэтажных каменных построек, словно случайно затесавшихся между широкими стволами деревьев. Ещё немного – и извилистые тропы выводили Сиера на широкую утоптанную дорогу, центральную улицу, которая шла налево обратно к замку, а направо – к просторной зелёной полянке, усеянной разнообразными лавками, телегами странствующих торговцев и хижинами местных мастеров. Сиер мог обойти это место чуть слева и сразу выйти к своему дому, но он любил пройтись мимо вкусно пахнущих прилавков с жареным мясом, разнообразными специями, от которых непременно щекотало в носу, мимо открытых дверей лавки кожевника, откуда доносился кружащий голову запах кожаных изделий на все случаи жизни.

Сегодня было не очень многолюдно, поэтому силуэт Лауны Сиер заметил сразу. Он подошёл к девушке сзади и закрыл ладонями её глаза.