Номоари. Утраченный миф

Несколько минут спустя он смотрел со стороны, как ко входу в склеп выстроилась огромная очередь. Каждый хотел прикоснуться к моа, ощутить себя причастным ко времени, когда проклятое наследие ещё не было таковым.

К нему подходили люди – те, кого он хорошо знал и те, которых видел лишь мельком – и каждый выражал своё восхищение его находкой. Факт наличия такого крупного моа неподалёку был очень важен для всех: лагери всегда разбивались возле подобных объектов, это было негласным законом, которому следовали многие десятки поколений. Лагери часто находили патрули ближайших общин, что являлось для старейшин сигналом к действию. Есть лагерь, значит, совсем рядом моа, а значит, это место проклято, и меры следовали незамедлительно. Войска ри уничтожали всех, кто не успел скрыться по узким подземным проходам, выжигали землю на несколько часов пути вокруг и не оставляли даже следа от моа, которое так трепетно хранили такие, как Сартан.

В отличие от большинства лагерей, этот был возведён без оглядки на моа. Он находился здесь по другим, материальным и сугубо прагматичным соображениям, что до сих пор воспринималось жителями как пощёчина древним традициям. Сартан приказал остановиться именно здесь, как только между ним и старейшиной соседней общины был заключён тайный договор. Теперь же лагерь мог оставаться здесь по праву моа, а значит спокойствие и лояльность его жителей решениям вожака обеспечены. Ну а с недовольными, коих теперь оставалось совсем немного, Сартан мог разобраться без особых проблем.

Он постоял так ещё какое-то время, после чего направился обратно в свой дом.

Близился вечер. В лагере было пусто: те, кто уже вернулся, сейчас отдыхали в своих хижинах после тяжёлого дня. Жизнь здесь нельзя было назвать лёгкой: каждый был занят с самого раннего утра, а потому с первыми признаками заката людей под открытым небом найти было сложно. Работали только постовые по периметру, они охраняли покой жителей, образуя кольцо в нескольких минутах пути во всех направлениях от центра.

Сартан не был исключением. Он смог позволить себе расслабиться только тогда, когда убедился, что найденное моа надёжно охраняется, а его люди находятся в безопасности. Сейчас он внимательно рассматривал в свете огня небольшой сиреневый кристалл – святыню, которая передавалась в его роду из поколения в поколение. Это был самый настоящий предмет из мо инат. Его изготовили сами Древние на заре времён, и это моа было самым ценным для Сартана.

Стук в дверь оторвал его от этого занятия. Сартан встал, спрятал кристалл и открыл дверь. На пороге стоял Ким. Его голова была перевязана, на материи выступала засохшая кровь.

– Сартан, ты соберёшь всех ещё раз и скажешь о решении уходить, – с самого порога произнёс он.

– Ким, – Сартан на секунду почувствовал тщетность любых слов и действий. – Ну что мне сделать, чтобы ты перестал нести всю эту чушь? Заходи, поговорим.

Сартан отступил, дав гостю пройти, и закрыл за ним дверь.

– Воды? Вина? – он отошёл к столу и снял занавеси на полках, открыв взору несколько ёмкостей с напитками.

– Нет.

– Ну как знаешь, – пожал плечами Сартан и налил в чашу напиток из мутной бутылки. – Ким, почему ты никак не угомонишься? Урока мало было? Я нашёл моа, это всё меняет, ведь так? Или ты не согласен?

– Ты сейчас же созовёшь срочный сбор.

– Эй, ты не забылся случайно? – Сартан повернулся. – Ты кем командовать решил?

– Или ты объявляешь войну общине, или я отвожу Варона и Затара к другой яме. К той, в которой лежит труп рабочего, который на самом деле нашёл моа. Я всё видел.

Ни один мускул не дрогнул на лице Сартана. Можно было подумать, что сказанное никак не к нему относилось. Ким продолжал.

– Тогда тебя закопают за предательство живьём. Мы заберём своё моа и убьём вожака ри. Чтобы ты не мог вести дела с этими животными.

– Если ты всё знаешь, Ким, – Сартан отпил из чаши, – то почему не сдашь меня сейчас же? Зачем тебе сбор? Всё можно было сделать проще.

– Если лагерь так лишится лидера, хуже будет. Кто соберёт людей против ри? Нет, нельзя. Командуй ими. Ты должен объявить, что союза нет. Объяви войну.

Сартан поставил чашу на стол и с улыбкой на лице подошёл к гостю. Тот сделал шаг назад, к двери. Он знал, насколько опасен Сартан.

– Ты мне нравишься, Ким, – он незаметно повернул кольцо камнем вниз. – Твоё упорство заслуживает похвалы, правда. Видимо, ты не оставил мне выбора. Давай останемся друзьями, мне нужны решительные люди, – он протянул руку.

Ким непонимающе посмотрел на лидера.

– То есть ты согласен.

– Ну а ты как думаешь? Конечно!

Ким нахмурился и медленно протянул руку в ответ. Сартан соединил рукопожатие. Ким резко дёрнулся, попытался закричать, но не смог издать ни звука. Он осел на колени и через мгновение растянулся на полу, устремив немигающий взгляд в потолок.

– Ты не оставил мне выбора, Ким, – улыбнулся Сартан.

Он оттащил тело в угол и прислонил к стене.

– Знаешь, что с тобой сейчас происходит? О, наверняка не знаешь!

Сартан наигранно распахнул деревянную дверцу в полу.

– Ты парализован. Ты всё видишь, всё слышишь. И всё чувствуешь.

Он снял со стены факел и сбросил его вниз, в просторный подвал. Затем взял Кима за ноги и потащил за собой по крутой деревянной лестнице.

– Этот яд действует несколько часов.

Сартан усадил мужчину на широкий стул, подошёл к столу и сдёрнул кусок плотной ткани, обнажив целый арсенал ножей, цепей и зубчатых резаков.

Паника в глазах Кима достигла предельной точки. Он понимал, что сейчас произойдёт.

Сартан взял в руки тонкий острый нож.

– Помнишь, я дал тебе обещание? О том, что я сделаю, если ты не прекратишь? – он подошёл к Киму. – И сейчас я начну его исполнять. Ночь обещает быть длинной.

Сартан сел напротив, улыбнулся и сделал первый надрез.

Глава 4. Что скрывается в темноте?

Над ри Демарт стоял яркий летний день. В самом его сердце, окружённый с одной стороны лесом, а с другой – низкими каменными домами, возвышался замок. Как и всё вокруг, его контуры буквально утопали в зелени, поэтому нельзя было сразу понять, принадлежало это место людям или же оно было отдано во власть буйной природы. Но стоило приглядеться – и становились заметны аккуратно подстриженные кроны невысоких молодых деревьев, водопад вьюнов, пущенный по внешним стенам зданий, и ухоженные обочины утоптанных дорог, скорее широких и извилистых троп. Если бы на это место можно было посмотреть с высоты, то в расположении построек нельзя было бы найти никакой системы: строили всегда так, чтобы нанести как можно меньше вреда ари – тому, что окружало человека и давало ему всё необходимое для жизни. Этот принцип был справедлив для любой туа и ри, хотя больше всего был заметен как раз в центре, где возводились более фундаментальные строения, и сама жизнь проходила более динамично, нежели на окраинах.

Принцип ари доминировал во всём. Природа должна дышать, а люди не в праве стеснять её свободу и серьёзно влиять на естественный ход вещей. Начиная с выбора места для нового дома и заканчивая целыми садами внутри; от запрета сковывать дороги камнем и до бытовых мелочей, – всё управлялось простым правилом: ари аноа, или «гармония со всем, что нас окружает». Граница между миром человека и окружающим великолепием природы была столь размыта, столь неосязаема, что вовсе не имела смысла. Тем не менее внутри самой общины прослеживалась чёткая структура.

Замок был сердцем ри. Здесь принимались все решения, которые так или иначе касались общины: будь то проблема отдалённой от центра туа или вопросы торговли с соседней общиной, например, с ри Натави. Вся тяжесть решений ложилась на плечи старейшины и его советников, если таковые имелись. В ри Демарт эту должность уже много лет занимал Тильмар, пожилой подтянутый мужчина, чьей ясности ума могли бы позавидовать многие и помладше. Его персона охранялась круглосуточно. Будучи крупной общиной, ри Демарт даже имел личное войско старейшины и отдельно – штат охраны, посменно дежуривший возле дверей его покоев. И те, и другие регулярно проходили тренировку и посещали широкую арену, на которой десятки воинов ежедневно оттачивали своё мастерство в боевом айтари. Арена располагалась с западной стороны замка, внутри его укреплённых каменных стен. Как и всегда в это время суток, она не пустовала. Два десятка мужчин стояло полукругом напротив Гийара – невысокого сухощавого старца, чьё владение айтари выходило далеко за границы доступного обычному человеку. Ходили даже слухи, что он мог летать, но каждый с детства знал, что это, к сожалению, невозможно. Была легенда о Двенадцати, о мастерах айтари, которые достигли в этом искусстве таких высот, что могли одной силой мысли создать целый мираж или пролететь многие километры так высоко, что целая ри для них была бы не больше лепёшки хлеба. И каждый хотя бы раз в жизни пытался поднять в воздух сам себя, как это делали нори с водой или рабочие с огромными валунами, но это ещё ни у кого не увенчалось успехом.