Страница 7 из 25
— Ну, раз профессор настаивал, что тебе надо применить что-то из G9°9, начни с семи положительных качеств, чего уж проще, — порекомендовала Наташа, проанализировав ситуацию.
— Пробовала, — махнула рукой Вероника, — только этим сегодня весь день и занималась. Не получается!
— Почему?
— Потому что у этого воображалы нет такого количества положительных качеств.
— Да ты что! У Никиты? Да я тебе сходу десять назову. А если мы ещё Леночку подключим, то и до двадцати дотянем.
— С Леночкой, может, и дотянем, — рассмеялась Вероника, — но ты же помнишь, чтобы механизм сработал, надо чтобы я искренне считала эти качества замечательными. Я, а не вы с Леночкой.
— Ладно, — кивнула головой подруга, — тогда у нас есть второй способ. Ты же помнишь лекцию Станислава Станиславовича по этой теме?
— Помню. Нужно, чтобы подопытный объект, коснулся тебя с искренним сильным чувством, таким же, какое ты испытываешь в этот момент… Только этот способ, по-моему, неосуществим в нашей ситуации.
— Конечно, первый был проще… — Наташа задумалась. — Хотя ведь, что это будет за чувство, не имеет значения, а это облегчает задачу. Например, вполне подойдёт чувство благодарности. Вот смотри, завтра контрольная по физике. Реши на каком-нибудь листочке вариант Никиты. Потом передай ему этот листочек, невзначай коснувшись его руки. И дело — в шляпе.
— Ой, Наташ, — опять рассмеялась Вероника, — ну, за уши же притянуто. Во-первых, даже если я решу тысячу контрольных за Никиту, этот чурбан не испытает никакой благодарности — ему это чувство не знакомо. А, во-вторых, я-то с какой стати в этот момент буду преисполнена этой самой благодарности по отношению к нему?
— Ну, как с какой стати? С той стати, что если этот фокус удастся, то ты не будешь отчислена.
Вероника, вспомнив в очередной раз, какая опасность нависла над ней, перестала смеяться и попробовала взглянуть на план подруги конструктивно. Но план, как на него не гляди, был так себе.
— Наташ, а какого-нибудь варианта понадёжней у тебя нет?
— Ну, не знаю, — наморщила лоб подруга, — может, чувство голода тоже годится? Тогда завтра в столовой…
Вероника, не дослушав Наташу, опять разразилась безудержным хохотом:
— …невзначай, желательно неожиданно и резко, коснуться его руки, когда он будет идти с подносом, чтобы он опрокинул его на себя вместе с содержимым: тарелкой со спагетти или ещё лучше горячим супом. Вот тогда мы точно одновременно испытаем жгучие искренние чувства: он — ярость, а я — злорадство.
— Да ну тебя, — рассердилась Наташа и её веснушки, — Ника, ты просто не выносима. Я, чтоб не вылететь из Универа, хоть бы чёрта лысого поцеловала. А ей всё хиханьки.
— Вот именно, я бы тоже лучше в чёрта влюбилась, чем в Никиту, — горячо выпалила Вероника, но видя, как искренне за неё переживает подруга, смирилась:
— Ладно, Наташ, попробую завтра твой первый вариант — может, сработает?
— То-то же, — немного успокоилась подруга, — и, смотри мне, старайся!
Выработав какую-никакую стратегию, девушки вернулись к поглощению столовских деликатесов, которые изрядно подостыли, пока подруги были заняты беседой и не проявляли к ним интереса.
— Слушай, Наташ, — начала ещё одну тревожную для себя тему Вероника, решительно отодвинув тарелку с холодной гречкой, которая и в тёплом-то виде не очень её прельщала, — что ты думаешь об исчезновении Бегемотика?
— А что тут думать? — пожала плечами подруга, борясь с искушением поступить с гречкой так же, как Вероника. — Аристарх Вениаминович сказал, что тот не исчез, а в командировке.
— А откуда взялись слухи про всякие там — отравлен, раздавлен, задушен, найден в луже крови?
— Слухи, они и есть слухи. Тем более ты сама не обнаружила никакой лужи крови в кабинете Петра Ивановича.
В кабине ректора Вероника действительно крови не наблюдала, а вот на ботинке Аристарха Вениаминовича и на полу в аудитории № 12а какие-то подозрительные пятнышки были. Но рассказывать ли об этом подруге она решить не могла. Скорее всего, Наташа подумает, что две капельки, похожие на кровь только красноватым оттенком, могут быть чем угодно, но только не уликами страшного преступления. Допивая компот, Вероника прокрутила в голове ещё раз все за и против и пришла к окончательному выводу, что пока грузить подругу маловразумительными догадками не будет.
Закончив с обедом, девушки вышли на улицу. Было уже темно, ведь долгота дня в декабре в Верхнетайгинске, расположенном лишь немного южнее северного полярного круга была всего 6 часов. Подруги не спеша направились в сторону своего общежития. Снег под ногами поскрипывал, почти пел, а мороз бодрил и приятно пощипывал щёки. Вероника любила прогулки по вечернему студгородку. На неё действовали успокаивающе сосны-исполины, застывшие в гордом величии по обеим сторонам дорожек кампуса и холодные далёкие звёзды, видневшиеся в просвете крон. Ника почувствовала, как её настроение приобретает безмятежность и безоблачность, как небо над головой…
— Ой! — вдруг вскрикнула она, ощутив толчок в спину. Вероника обернулась, чтобы понять, в чём дело, и тут же почувствовала, как об её лицо ударилось что-то рыхлое, холодное и влажное и издало противный чавкающий звук. В следующую секунду она уже поняла, что и толчок в спину, и стекающая по щекам ледяная вода — это последствия попадания в неё снежков. Ника достала из кармана носовой платочек и начала вытирать лицо, ощущая, как её захватывает жуткая смесь чувств: гнев и желание отмстить.
Наташа, которая тоже подверглась атаке, уже скатывала в руках комок снега и через мгновение запустила его куда-то в сторону фонарного столба. По уверенному движению подруги Вероника поняла, что та уже заметила, где скрывается нападающий. Ника проследила траекторию снежка, который, к её огромному сожалению, не достигнув цели, разбился о ствол сосны. Через секунду из-за ствола показалась самодовольная физиономия Никиты, и тут же вернулась на исходную позицию, чтобы не стать жертвой очередного снежка, запущенного Наташей.
— Ну, ты у меня получишь! — заорала Вероника не своим голосом и произвела серию безрезультативных бросков. Быстро сообразив, что сосна является хорошим прикрытием, и без хитрости не обойтись, она знаками показала Наташе, чтобы та со всей дури обстреливала дерево, пока Вероника зайдёт с тыла. Уловка удалась, и Никита получил свой заслуженный ком снега в затылок. Жаль, конечно, что удар пришёлся не в лицо, но Веронику успокаивала мысль, что попавшая за шиворот ледяная вода должна произвести на идиота, затеявшего глупую игру, неизгладимое впечатление. Никита начал предпринимать отчаянные попытки стряхнуть снег, а Вероника, пользуясь растерянностью врага, запулила ещё пару снарядов, куда придётся. Подскочившая в этот момент Наташа помогла усилить натиск и вынудила Никиту признать поражение.
— Всё, девчонки, сдаюсь, — рассмеялся он.
— Нет, ну ты видишь, какой он придурок! — шепнула подруге Вероника. — Какие тут семь положительных качеств?! Абсолютный ноль, без вариантов!
Никита отряхнулся, как мог, и подошёл к девушкам. Было заметно, что забившийся ему за воротник снег, доставляет дискомфорт. Наташа принялась вычищать платочком белую жижу с шеи одногруппника, а Вероника стояла в сторонке со злорадной улыбкой на лице — она не испытывала ни капли жалости к поверженному врагу.
— А не надо было на нас нападать из засады! — выпалила она. — И, вообще, зачем ты нас караулил?
— Хотел тебе шоколадку отдать — я же проиграл пари, — Никита обезоруживающе улыбнулся и протянул блестящую упаковку Веронике.
Она приняла трофей с торжествующей улыбкой. Господи, чего он ей стоил! Ника распечатала шоколад и, разделив плитку на три ровные части, вручила по одной Наташе и Никите.
— Намного лучше холодной гречки, — подмигнула она подруге, а в сторону одногруппника бросила:
— Хотя ты и не заслужил.
— Да я, вообще-то, хотел вас проводить до общаги, — заявил Никита в своё оправдание.