Страница 5 из 81
За окнами шум. Голос Ивана: «Мне работать пора. Все, все, друзья, до завтра!»
Входит возбужденный И в а н.
И в а н. Здравствуй, Манюшка! Ну и ну!
М а р ь я. К тебе гость.
Гость встает, кланяется. Иван не замечает его, не слышит Марью.
И в а н. Ну и ну!
М а р ь я (громко). Ванечка!
И в а н. А? Что, Манюшка?
М а р ь я. Гость, говорю, к тебе.
И в а н (пожимает Гостю руку). Очень рад. (Марье.) Так вот. Соорудили мы вчера большой змей, а сегодня утречком привязали мои сорванцы к нему котенка — и под облака!
М а р ь я (всплеснув руками). Мучители! Убился?
И в а н. Ничуть не бывало. Вернулся на землю, съел целую плошку молока и вполне доволен своей судьбой.
М а р ь я. Ваня, человек к тебе пришел. (Уходит.)
Г о с т ь. Простите, что отнимаю время…
И в а н (приставив ладонь к уху). Как, как фамилия?
Г о с т ь (громко). Фамилия моя вам ничего не скажет.
И в а н. А вы по какому вопросу?
Г о с т ь. Да уж и не знаю, как сказать…
И в а н. А как думаете, так и скажите.
Г о с т ь. Ну что ж, прямо и скажу: по вопросу жизни и смерти.
И в а н. Вот как! Ну и что же вы думаете по вопросу жизни и смерти?
Г о с т ь. А то и думаю, что лучше смерть, чем такая жизнь. Слепая вера в выдуманного бога и беспробудное пьянство — вот вам и вся Россия.
И в а н. Пьянство? Да, это есть. Этого много. А отчего?
Г о с т ь. От горя.
И в а н. От горя думать надо, а не пить.
Г о с т ь. Русский человек, скажу я вам, никогда не сможет жить без водки, без царя, без бога.
И в а н. Сможет, уверяю вас, сможет!
Г о с т ь. Ерунда! Ну, вот вы сами как живете? В чем ваша вера?
И в а н. Мой бог, моя вера — человек! Всемогущий человек!
Г о с т ь. Слова, слова, слова. Не верю я в это. Человек рождается, и с первых же мгновений появления человека на свет начинается страшный отсчет секунд, приближающих его к смерти. Я гость. Гость у вас в Калуге, у себя в Петербурге и вообще на этой грешной земле.
И в а н. Да, так иногда говорят. Я тут на кладбище был, вижу надпись: «Прохожий, сорви былинку и остановись. Ты в гостях, а я дома».
Г о с т ь. Вы что же, не согласны с этим?
И в а н. Решительно не согласен! Невежество, недалекость ума все это. Понимаете?
Г о с т ь. Не понимаю. Жизнь — это миг.
И в а н. Миг?! Мало же вы жили, мало видели, мало собираетесь сделать. А зачем же тогда все это? Зачем существует мир, вселенная, космос? Да как же можно смириться с мыслью о грязной могильной яме? Как можно смириться с извечной враждой, с войнами, с бесчисленными болезнями? Как можно терпеть этот вечный страх перед исчезновением?!
Г о с т ь. Жизнь заквашена на несправедливости.
И в а н. Не одна счастливая жизнь хороша, но и самые мысли о ней.
Г о с т ь. От них еще горше. Ведь жизнь — это миг.
И в а н. Жизнь — это вечность! Потому что ничего, кроме жизни, нет. Я лично ничего не знаю. И вот вам рецепт пропишу, как доктор, от хандры.
Г о с т ь. Очень буду вам благодарен.
И в а н (не расслышав). Еще как поможет-то! Выходите каждую ночь на улицу и смотрите на звезды.
Г о с т ь. И только?
И в а н. Увидите, поможет. Вспомните: «Открылась бездна звезд полна, звезда́м числа нет, бездне — дна!» Разве не величие? Разве не вечность? Бесконечность во времени и пространстве доказать очень просто. Предположим, вселенная конечна. (Берет и вертит блюдце, ставит его ребром.) Вот это предел. А что там? Ничего? Но «ничего» — это уже что-то! То-то же! Во времени точно так же. Могло ли оно когда-нибудь начаться и может ли кончиться? Бесконечность вселенной — бесконечность жизни. Вечность. А мы ее дети. Дети… (Сникнув.) Правда, дети умирают иногда…
Г о с т ь. То-то и оно! И мы умрем! И малейшего следа не останется.
И в а н. Как?
Г о с т ь. Следа, говорю, ни малейшего не останется.
И в а н. Останется, друг мой, останется! А вы, собственно, кто по профессии? Ах да, вы ведь говорили — пессимист. И пришли за утешением? Спросить, зачем жить? Так?
Г о с т ь. Так.
И в а н. Вы думаете, я не дам вам вразумительного ответа? Еще какой получите-то! Жить надо ради хлорофилла!
Г о с т ь. Ради чего?
И в а н. Зеленое дерево спрашивает разве, зачем оно родилось? Нет, оно тянется к солнцу. И кому лучше, если бы вместо него были мертвые камни? Хотя и камни, друг мой, тоже не мертвые. Вот в чем штука!
Г о с т ь. А вот граф Толстой…
И в а н. Что граф Толстой? Запутались вы в его философии, и все тут. А я вот вспомнил: «Человек обязан быть счастлив. Если несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства и недоразумения. Неудобство главное в том, что если человек несчастлив, то не оберешься неразрешенных вопросов: и зачем я на свете? и зачем весь мир? А если счастлив, то покорно благодарю и вам того же желаю». И сказал сие не кто иной, как граф Толстой.
Г о с т ь. Граф Толстой?
И в а н. Вот именно, он самый. Ну, я не проповедник, помог ли чем-нибудь вам, не знаю… Прошу простить. И еще вот что скажу: не отделяйтесь вы от природы. Жизнь в городах противоестественна. Что общего у человека с этим каменным мешком? Вы на волю из Петербурга, на волю. Выйдите на поляну, она вам сама все скажет. А еще больше — небо… Звездное небо! Что вы! Какая смерть? Не смешите! Великое счастье — бытие! Скажите: «Я есмь!» Да что вы меня от работы отвлекаете? Пришли тут со своим пессимизмом…
Г о с т ь (хватает шляпу, низко кланяется). Спасибо, господин изобретатель! Вы открыли мне глаза. Я понял, все понял!..
И в а н. Да это ребенку ясно! Убирайтесь.
Г о с т ь. Спасибо! (Быстро уходит.)
И в а н (задумчиво). Да-а, жизнь оскорбительно коротка. Жалкая крошка на ладони вечности. Человек часто умирает несчастливым только потому, что не успевает стать счастливым.
Появляется М а р ь я.
М а р ь я. Там к тебе рабочий человек.
И в а н. Ну и ну!
М а р ь я. Петрович к тебе пришел, говорю.
И в а н. А?! Да-да!..
М а р ь я (идет к двери). Заходите. (Уходит.)
Входит Н и к о л а й П е т р о в и ч.
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Здоровья доброго!
И в а н. Здравствуйте, Николай Петрович! Ну что, брошюры прочли?
Н и к о л а й П е т р о в и ч (протягивает Ивану пачку брошюр). Прочел. Благодарствую.
И в а н. Отлично. И как находите?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Туманно.
И в а н. Как?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Туманно, говорю.
И в а н. Что-то совсем плохо слышу сегодня.
Н и к о л а й П е т р о в и ч (громко). Туманно. Путано.
И в а н. Все равно не слышу. А чего же там путаного?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Мысли.
И в а н. Ну уж извините, мысли там все как на ладошке.
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Так-то оно так… Да не понимаю, чего вас так тянет в небо?
И в а н. А вас не тянет?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Меня нет.
И в а н. Вам, стало быть, на земле хорошо и сладко?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. И горько, и худо. Потому и сомневаюсь я: время ли думать нам о небе?
И в а н. Самое время!
Н и к о л а й П е т р о в и ч. А кто же о земле помыслит?
И в а н. О земле-е!..
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Да, о земле уважаемый Иван Сергеевич! Люди-то пока по земле ходят.
И в а н. Крылья человеку нужны, крылья!
Н и к о л а й П е т р о в и ч. А хлеб не нужен?
И в а н. Хлеб? (Задумывается.) Да, без хлеба плохо.