Страница 10 из 81
М а р ь я. Что?
И в а н. Весит сколько?
М а р ь я. Четыре двести.
И в а н. Еще один летчик на свет появился!
М а р ь я. Ну уж нет! Мне и одного много. Ты почему меня два месяца обманывал?
И в а н. Не мог же я тебе в такое время правду написать!
М а р ь я. А ты помнишь наш уговор? Правду, всегда только правду!
И в а н. Я люблю тебя — вот моя правда! (Бережно поднимает Марью на руки.)
М а р ь я. Ты что, Ваня, люди ведь…
И в а н. Хорошие люди, Маша! И жизнь, Маша, тоже хорошая! Сколько счастья, и все одному!
М а р ь я. Двоим.
И в а н. Троим! Пошли к Игорьку.
М а р ь я. Ты уж и имя дал?
И в а н. А мы с тобой давно договорились. Ты что, забыла? (Уходит с Марьей на руках.)
Н и к о л а й П е т р о в и ч (Сысою). А?!
С ы с о й. Да-а! Молодые!.. (В сторону.) Ох, холеры! Опять на огороды пошли! Полкан! Полкан!..
Лай собаки.
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Давно пасешь, отец?
С ы с о й. Да годов пять.
Н и к о л а й П е т р о в и ч. А раньше чем занимался?
С ы с о й. Дома́ у нас в деревне видел?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Видел.
С ы с о й. Красивые?
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Красивые.
С ы с о й. Я строил.
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Ты?
С ы с о й. Удивляешься? Я тут по Волге километров на полтораста вверх-вниз строил. Сейчас еще поезди, поспрашивай: Сысоя Шамолина, мол, знаете? Знаем, скажут, помним. Золотые руки были… Теперь вот ослабели, и глаза шалят…
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Может, подлечиться тебе? В Москву приезжай, врачей хороших найдем.
С ы с о й. Э-э, мил человек, от старости лекарства нету. Не придумали еще. Я об одном только жалею — мало построил.
Н и к о л а й П е т р о в и ч. Не печалься, отец. Внуки твои достроят. Они и глубины морские, и дали небесные покорят и, кто знает, быть может, к далеким мирам прорвутся. Прорвутся и расскажут там, что жил на земле, на великой русской реке Волге, и строил людям дома мастер Сысой Шамолин…
Х о р
СЫН ЗЕМЛИ
Титры «Москва» и «1961. 1 апреля». Красная площадь. Силуэт Мавзолея В. И. Ленина. Вечер. На сцене И в а н и С т е п а н. Они в летной форме, старшие лейтенанты.
И в а н. Не хочется уходить.
С т е п а н. Да.
И в а н. Знаешь, первый раз я увидел Красную площадь в шестнадцать лет. Думал, она огромная, а пришел — и поначалу даже разочаровался…
С т е п а н. А я вот думаю: у каждого из нас есть родной уголок. У тебя на Смоленщине, у меня на Алтае. И у всех — один, здесь… Марья твоя о чем-нибудь догадывается?
И в а н. Вроде нет. А твоя?
С т е п а н. Пристала сегодня с расспросами.
И в а н. А ты что?
С т е п а н. В первый раз, говорю, что ли? На тренировочные полеты уезжаем.
И в а н. Моя не расспрашивала.
С т е п а н. Американцы планируют на двадцать восьмое апреля, слыхал? Баллистический прыжок.
И в а н. В конце марта у них капсула «Меркурий» не отделилась от ракеты-носителя, а они человека хотят забросить.
С т е п а н. Слушай, Иван, тебя не мучает один вопрос?
И в а н. Какой?
С т е п а н. Кто из нас полетит?
И в а н. Да как тебе сказать…
С т е п а н. Честно.
И в а н. Думаю об этом, конечно. Но не мучает. Не вижу большой разницы.
С т е п а н. Разница есть. Сейчас тебя знают сотни, а через несколько дней будут знать сотни миллионов, все человечество!
И в а н. Первое и главное, что они узнают, — полетел советский человек.
С т е п а н. А я считаю, тот, кто посильнее, покрепче, вторым лететь должен.
И в а н. Почему?
С т е п а н. Задача будет сложнее.
И в а н. Да, наверное.
С т е п а н. А все же первый — это первый. Колумб когда Америку открыл, а и сейчас звучит: Ко-лумб! Звучит?
И в а н. Звучит. Но если вдуматься, то мы с тобой не первые.
С т е п а н. То есть как?
И в а н. А так. Сколько их до нас было на Руси, первых! Подьячий Крякутный в Рязани. Можайский…
С т е п а н. Да-да, первый самолет. И ведь испытал!
И в а н. Испытал. Братья Райт тогда еще под стол пешком ходили.
С т е п а н. Циолковский!
И в а н. Звездный мечтатель! Не будь его…
С т е п а н. А Нестеров! Мертвая петля! Высший пилотаж…
И в а н. Михаил Ефимов! Первый русский летчик. Мой земляк, смоленский. Побил все мировые рекорды.
С т е п а н. Летчики-полярники…
И в а н. И Чкалов, Степа, Чкалов! Мечтал вокруг шарика… А кому-то из нас скоро, быть может…
С т е п а н. Никаких «быть может»! Вопрос только: кому?
И в а н. Нет, Степа, не первые мы с тобой. Под нашей ракетой такой фундамент!..
С т е п а н. Ну, пошли?
И в а н. Пошли.
З а т е м н е н и е
Тот же вечер. Квартира Ивана. На письменном столе горит настольная лампа. Входит И в а н. Раздевается. Из другой комнаты появляется М а р ь я.
М а р ь я. Ваня! Тебе же завтра рано ехать.
И в а н. Да, понимаешь, бродили со Степаном, ушли далеко, возвращались пешком… Леночка спит?
М а р ь я. Только что уснула. Ждала тебя. В последнее время ты все реже и реже бываешь дома.
И в а н. Что делать, Машенька, работа. Я взгляну. (На цыпочках проходит в соседнюю комнату, возвращается.) Улыбается, что-то веселое, наверно, снится.
М а р ь я. Звонил Николай Петрович.
И в а н. Давно?
М а р ь я. Минут двадцать назад.
Иван идет к телефону. Марья прикрывает дверь в комнату дочери.