Начало пути

Лица коснулся свежий вечерний ветерок. Андерс быстрым шагом пересек двор. Лязгнула железная дверь, в нос ударил затхлый запах, ноги сосчитали ступени каменной лестницы, ведущей вниз. Снова грохот и лязг двери, и Лауру с силой швырнули вперед. Девушку развернуло боком, заставив пробежать по инерции, согнувшись, несколько шагов, и Ее Высочество со всего маху врезалась в каменную холодную стену плечом. Принцессу тут же отбросило назад и она, наконец, упала на пол. Дверь с грохотом захлопнулась. Прежняя беззаботная жизнь закончилась.

— Ну, все! Мне это надоело!

Ласайента, сжавшись, лежал на кровати, все еще находясь под впечатлением сна. Сантилли, злой, как тысяча демонов ада, выскочил куда-то из комнаты как был босиком, от души хлопнув при этом дверью. Рубаха развевалась за его спиной подобно темным крыльям. Через некоторое время он вернулся, неся в руках небольшой сверток из кожи. Герцог был не один. Вместе с ним пришел Найири с толстыми черными свечами, держа их охапкой в руках. На локте у него на шнурке висел небольшой кожаный мешок. Сантилли небрежно бросил сверток прямо на кровать рядом с принцем, заработав недовольный взгляд отца.

Старший ашурт хмуро глянул на йёвалли и принялся ногой откидывать ковер в сторону, как будто тот ничего не весил. Затем стал устанавливать свечи по кругу прямо на полу. Герцог оттащил ковер к стене, поставил в центр образовавшегося свечного круга стул, подвигал его из стороны в сторону, покрутил на месте и, наконец, остался доволен результатом.

Ласайента настороженно следил за их приготовлениями. Сантилли тем временем подошел к постели и сел на нее, подобрав под себя ногу. Наклонил голову к плечу и мрачно посмотрел на принца. Тот чуть не ляпнул глупость про пытки, но вовремя прикусил язык.

— Меня достали твои кошмары, — устало произнес ашурт, — Если тебя устраивает такое положение дел, то меня — нет.

— И что ты предлагаешь? — насупился Его Высочество.

Можно подумать, он виноват в том, что это ему снится.

— Я предлагаю поставить тебе защиту. Живой браслет.

Ласайента сглотнул и машинально вцепился в край одеяла.

— А другого способа нет? — растерялся он, — Есть же различные талисманы или еще что-нибудь.

— Проблеяла овечка, — насмешливо прокомментировал Сантилли, — Есть другие способы, как же без них, — и тут же срезал зародившуюся было надежду, — Голову открутить можно, например.

Он с интересом понаблюдал за тем, как выражение лица йёвалли приобретает все более потерянный вид. Мальчишка наверняка имел представление, пусть и слабое, о живых браслетах. Имел бы полное, давно бы уже брыкался, забыв про сломанную руку.

Найири хмыкнул, но промолчал, занятый приготовлениями. За широкими плечами герцога не было видно, что именно он там делал. Ласайента слышал, как демон мягко ходил по комнате, что-то переставляя.

Сантилли еще немного полюбовался на слегка ошарашенное лицо мальчишки, взял сверток и отнес его отцу. Принц приподнялся, опираясь на дрожащую здоровую руку, и увидел, что в свечном круге рядом со стулом появился маленький круглый столик, на который ашурт и положил сверток. Найири тут же распустил завязки, которыми тот был стянут, и стал бережно его разворачивать.

Герцог снова сел на кровать, теперь уже на колени, пощелкал пальцами перед лицом Ласайенты, отвлекая его от созерцания завораживающего действия, дождался, когда он повернет к нему лицо.

— Предлагаю быстрой птичкой слетать по одним важным делам, чтобы они не мешали заниматься другими важными делами.

Найири оторвался от своих приготовлений или уже их закончил и теперь с интересом следил за разговором, скрестив на груди руки.

— По каким делам? — протупил принц.

Вместо ответа Сантилли сдернул с него одело, взял на руки, но пятиться не стал, попросту перевалившись вместе с ношей по кровати, и прошлепал босыми ногами в строну туалета.

— Я сам могу, — возмутился Ласайента и попытался оттолкнуть ашурта.

— Я состариться успею или корнями прорасту в пол, пока ты, мой стремительный жеребчик, резвой рысью старой клячи будешь скакать туда и обратно.

Найири фыркнул. Спасибо, не засмеялся.

Сантилли сгрузил свою ношу, снова поддернув ему рубаху. Принц тут же сдвинул ноги и натянул на них подол, выразительно посмотрев в темные глаза. Герцог, усмехнулся, но ничего не сказал и сразу вышел, закрыв за собой дверь.

Ласайента осторожно приподнял рубаху и с трудом посмотрел вниз. "Боги, как же они это делают? Неудобно же". В новом положении некоторые вещи были непривычными и странными. Ласайента путался, думая про себя, то в женском роде, то в мужском, смущало отсутствие груди и волос. Но это были пустяки по сравнению с ЭТИМ. ЭТОТ орган безумно раздражал и мешал принцу. Что с ним делать Его Высочество совершенно не знал. В прошлый раз он даже понять ничего не успел толком. Прикасаться к ЭТОМУ было страшно и омерзительно, но пришлось. Принц, с отвращением потыкав пальцем, протолкнул ЭТО между ног.

Закончив неприятное для него дело, он медленно и осторожно со второй попытки все-таки встал, цепляясь за стену, и, опираясь на нее, пошаркал в спальню. На помощь звать не стал, ему было безумно стыдно, что герцог носит его на руках, да еще и сюда. До этого принца, вернее, принцессу, брал на руки только отец, которого у него больше не было. Стало горько и одиноко, но пожалеть себя любимого ему помешал Сантилли. Пока Ласайента был в туалете, ашурт обулся в черные сапоги из мягкой кожи, застегнул и заправил рубаху и теперь ждал его у дверей снаружи.

— Похоже, подпирать стены скоро станет мои любимым занятием, — со смешком произнес он.

Они посмотрели друг на друга, мрачный и ироничный взгляды встретились. Герцог хмыкнул и ловко подхватил мальчишку на руки.

— Большая практика, да? — незамедлительно съязвил тот.

Сантилли не ответил, только покрутил головой, а правая бровь приподнялась, изогнувшись. Зато Найири весело посмотрел на сына, но, как и прежде, промолчал. Ашурт донес йёвалли до стула, на котором лежало одеяло, осторожно усадил и плотно укутал ноги, оставшись стоять на одном колене. Герцог и Ласайента оказались как бы на одном уровне, еще раз доказывая то, что Его Высочеству придется очень хорошо постараться, чтобы догнать того в росте.

— Это чтобы не брыкался, — пояснил герцог, похлопав йёвалли по коленям, — ну, и вместо подгузника сойдет.

— Вот себе бы и накрутил, — угрюмо буркнул принц.

Найири, наконец, не выдержав, рассмеялся. Сантилли хмыкнул, почесал нос, и весело посмотрел в медовые глаза. "Бедовые глаза", — поправил себя Его Светлость, стараясь сейчас не думать о постороннем.

— Вся проблема в том, мой милый, что я давно вышел из этого возраста, а вот ты, так сказать, в самом соку, — и неожиданно щелкнул йёвалли по благородному носу.

Ласайента, не ожидавший такого кощунства со стороны ашурта, отшатнулся, приложившись к спинке стула. Резко став серьезным, Его Светлость продолжил:

— Постарайся не брыкаться, а в идеале, еще и не визжать. Будет больно. Не разочаруй меня, мальчик.

Не дожидаясь ответа, встал и зашел за спинку стула. На плечи легли его тяжелые руки. Так стало почему-то спокойнее. Принц мотнул головой, не дождетесь. Найири закатал рукав на здоровой руке, полностью обнажив ее. Ощупывая, пробежал по ней чуткими пальцами.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — спросил он сына.

Тот промолчал в ответ. Ласайента не видел, как он неопределенно пожал плечами. Король вздохнул и опустился на одно колено, чтобы удобнее было работать. Осторожно взял со столика металлическую гибкую полоску. Она неприятно маслянисто заблестела в свете свечей. Его Высочеству показалось, что она извивается, как живая, и его непроизвольно передернуло. Руки герцога легонько сжались, успокаивая. Найири поднес браслет к плечу принца, держа его горизонтально, и тот увидел, как с обратной стороны шевелятся многочисленные волоски, жадно вытягиваясь в сторону кожи.

Сантилли сверху спокойно смотрел на то, как принц, с трудом подавив рвотный позыв, отвернулся в сторону. Браслет лег на руку, обхватывая ее, неприятно зашевелился на ней, как плоский червяк или пиявка. Мальчика опять чуть не стошнило, и начало ощутимо трясти. Герцогу пришлось сжать плечи посильнее, чтобы он не вырвался. Браслет вживлялся иногда до трех часов, прорастая в кожу тысячами волосков. В процессе им нужна была пища. Сейчас Найири осторожно проводил по жадному живому металлу широкой кистью, смоченной в особом питательном составе. В противном случае вместо еды использовался сам демон.