Страница 33 из 35
«Я смогу. Всего-то один укол. Я смогу.
— Вылезай, — услышала она хриплый осторожный шёпот. Сильные узловатые пальцы сорвали с неё простыню; Анжелика неуверенно спрыгнула с каталки, но, не удержавшись на дрожащих ногах, упала на каменный пол, сильно треснувшись коленкой.
— Действуй.
Расширенные до предела глаза Рязанцевой зафиксировали двух обезьяноподобных охранников, безучастно разглядывающих невысокую фигурку Анжелики. Юркнув в палату, Рязанцева ослабевшими пальцами нащупала в кармане халата шприц с уже заранее приготовленной инъекцией.
— У тебя меньше минуты.
— Да, — беззвучно прошелестела Анжелика, отыскивая взглядом кровать, на которой лежал Алексей. При виде избитого Смолина на глаза Анжелики навернулись слёзы. Вся нерешительность мигом улетучилась при одном лишь взгляде на бледное непроницаемое лицо этого железного человека.
— Потерпи, Лёшенька… — прошептала Анжелика, склоняясь над ним. Заплывший глаз Смолина по-прежнему оставался закрытым, а здоровый едва смог сфокусироваться на побледневшей от волнения Рязанцевой. Точным, профессиональным движением Анжелика вытащила шприц, закатала рукав застиранной выцветшей тюремной робы Смолина и вколола ему в вену укол.
— Пашка, сынок… — только и сказал Алексей, проваливаясь в чёрную бездну. На миг, всего лишь на один миг глаза его стали ясными, но сознание тот час покинуло его. Анжелика опустила ему веки, пощупала пульс, удовлетворённо кивнула конвойным, выбежала из палаты и улеглась на каталку, делая отмашку рукой.
— Валим! — скомандовал конвойный медбратьям, и снова скрип колёс, топот ног по коридору, заскорузлый тюремный запах …
Анжелика не помнила, как она оказалась в кабинете врача, в царстве нашатыря, йода и хлороформа. Происходящее воспринималось ей через призму непрерывного страха, не только за жизнь Смолина, но и за свою собственную, которую она так опрометчиво поставила под удары судьбы. Рязанцева беспомощно посмотрела на конвойных, переводя бегающий взгляд с одного, на другого тюремщика.
— Что теперь?
— Через два часа обеденный перерыв. Дальше — по сценарию, — хриплый шёпот охранника напугал Рязанцеву ещё больше, нежели содеянное ей преступление.
— А что Смолин?
— Не твоя печаль. Для всех Смолин умер! Работай, как работала. И приди в себя. Не пались. Всё. Отбой.
Сообщник вместе с медбратьями удалился, оставляя Рязанцеву в одиночестве. Девушку колотила крупная дрожь. Из памяти всплыли слова Виталия Круглова.
«Таким образом, Лёху признают мёртвым, повезут на вскрытие, там и будет сымитирована констатация его смерти. Маску на лицо нам изготовит один хер с «Мосфильма», с этим вопрос решён. Найти бомжа, по комплекции похожего на Лёху, не проблема, маска будет сидеть, как влитая, да и не будет Белов копать так глубоко, Зима верно всё рассчитал. Все, кто надо — подкуплены. К сожалениа, на это ушли почти все наши бабки, но Зима должен разъяснить тему с бизнесом Ежова, так что бабло будет обналичено, а затем переведено на его расчётный счёт в немецком банке».
— Господи, помоги…
Рязанцева подошла к шкафу, вытащила из сумки зеркало и проверила свой грим.
«Страшная, как смерть!» — констатировала она, разглядывая чужое отражение измождённой, потрёпанной жизнью женщины.
«Ничего, скоро всё закончится, а там, пластика, несколько смен паспортов и здравствуй, свобода!»
Спрятав зеркальце, Рязанцева достала из шкафчика с медикаментами перекись и промыла себе прокушенную губу. Гель, который ей вкачали в Оренбурге в одной закрытый частной клинике по наводке Зимовского, делал её похожей на дешевую проститутку из отечественного порнофильма.
«Какая гадость!» — поморщилась она.
Мысли её путались, хаотично наскакивая друг на друга.
«Главное, дождаться обеда и под каким-нибудь предлогом покинуть здание тюрьмы!» Анжелика нервно прошлась по комнате, хрустя суставами пальцев. Ко всему прочему её волновал вопрос сможет ли Смолин выжить после инъекции, или же его сердце навсегда перестанет биться.
«Риск, что Лёха откинется, есть, но минимальный!» — пришли на ум слова Круглого. Звук открываемой двери заставил Анжелику подпрыгнуть на месте.
— Васнецова, ты здесь? — в кабинет заглянула её непосредственная начальница, тучная женщина с красным, как свёкла лицом. — Отлично, не пришлось искать тебя, посиди-ка ты тут.
— Зачем? — Рязанцева напряглась. — Мне сейчас как раз уколы делать.
— Приказ директора тюрьмы.
— Не понимаю, какой приказ, у меня работа.
— Вот-вот должен приехать какой-то начальник из ФСБ, он хочет задать тебе пару вопросов.
— Хорошо, — деревянным языком пробубнила Анжелика, провожая бессмысленным взглядом начальницу до двери.
«Что. Почему. Неужели. Конец!» — Лика без сил упала на стул, опуская голову. Руки плетьми безвольно повисли вдоль тела.
«Делайте Ваши ставки. Ставки сделаны. Ставок больше нет»!
Последующие два часа молодая женщина провела как в тумане, тупо глядя в одну точку. Встреча с помощником Белова окончательно деморализовало Рязанцеву. «Он расколет меня как орех, а потом адская машина, именуемая системой правосудия, раздавит, словно перезревшую сливу. В чём Зима так просчитался, где они все допустили ошибку?»
Анжелика понимала, даже если у них всё получится и Смолина вывезут из «Дельфина», её собственные липовые документы и карнавальный маскарад без особого труда выведут её на чистую воду, но что она будет делать, когда её начнут прессовать чекисты, она не знала. Игры в отчаянную девчонку остались за чертой прошлого, впереди маячила суровая правда, и она была такова, что отсюда Анжелики обратной дороги на волю нет.
Рязанцева тщетно старалась выровнять дыхание, мелькали какие-то эпизоды из прошлого, в голове проносились обрывочные воспоминания: вот она идёт в первый класс с огромным букетом гладиолусов, вот отец учит её плавать на речке, а всего лишь год назад она с подругами отдыхает на Кипре…
Обхватив голову руками, Анжелика раскачивалась из стороны в сторону сродни маятнику, нервно сводя и разводя колени.
«Бежать. Бежать, немедля!» — решила она, с тоской глядя сквозь решётку в давно не мытое, загаженное птицами окно.
* * *
— Что, док, урка копыта отбросил?
— Да, думаю, к счастью для него, — с кислой миной на лице констатировал врач, рассматривая белое, словно домотканое полотно, лицо Алексея Смолина.
— В его случае смерть лучший подарок, — равнодушно усмехнулся охранник.
— Кому охота загибаться на пожизненном.
— А я Вам говорил, что не доживёт до утра, — передёрнул плечами врач.
— Списываем на хер.
— Забирайте, мне он в палате не нужен.
— Тогда подготовьте заключение.
— Вы его кремировать повезёте?
— Да, родственников-то у него всё равно нет.
— Ну да…
Конвойные швырнули тело Смолина на каталки, и даже, не удосужившись накрыть простынёй, демонстративно повезли по коридору. Запущенный механизм работал, как часы: за несколько тысяч евро все те, кого сумел подкупить Зима, действовали чётко и слаженно, понимая, что им всё сойдёт с рук, ибо за всю историю существования «Чёрного Дельфина» ни одному заключённому так и не удалось покинуть его стен живым.
Так, без особых трудов, совершался самый дерзкий побег за всю историю российских тюрем, ибо недаром говорят, чем сложнее на первый взгляд кажется задача, тем легче на поверку получается её исполнение.
Беспрепятственно проведя тело по всем инстанциям, его, вместе с сопутствующими документами, вывезли с территории самой закрытой в России тюрьмы «Чёрный Дельфин», а полковник Белов, сам того не ведая, своим негласным приказом «списать заключённого в тираж» сыграл на руку своему злейшему врагу, облегчив дьявольский план по организации его побега…
** *
Майор Денисов без стука пошёл в кабинет директора тюрьмы «Чёрный Дельфин» с неудобоваримой фамилией и такими же труднопроизносимыми именем с отчеством: Селивемирдинов Сигизмунд Этельбертович.