Предел бесконечности

- Это частная фирма?

- В общем, да. Последние десять лет нас финансируют из разных источников.

Анна порылась в сумочке, извлекла помятую пачку сигарет и закурила.

- И чем я могу помочь вашей фирме?

- Мне поручено предложить вам некий контракт, не в полном смысле этого слова, разумеется. Но нам было бы интересно первыми получать кое-какую информацию, касающуюся научных разработок Алексея Андреевича.

- С чего вы взяли, что я собираюсь копать научные разработки? Я журналист.

- Вы - дочь своего отца.

- Этот вопрос открыт. Помните, я сказала "допустим".

- Пусть будет "допустим", Анна Алексеевна, - теперь седой "джентльмен" расплылся в настоящей улыбке. - Итак, каков ваш ответ?

- А если я не оправдаю ваших надежд? - осторожно спросила Анна.

- Скромность красит женщину! Но в вашем случае скромность не нужна. Вы прекрасны и умом, и личиком. Ваши статьи - это работа грамотного, опытного журналиста.

Девушка украдкой вздохнула. Имя Игоря не фигурировало в теме Жулавского, но она-то знала, каков его вклад в начатое дело. "Я справлюсь и без него", решила она вдруг.

- Хорошо. Давайте поговорим о контракте.

С утра Анна планировала заехать на квартиру Игоря, чтобы забрать кое-какие свои вещи, пока дом не опечатали до окончательного решения о наследовании, но после всех состоявшихся встреч посчитала, что прежде нужно навести порядок в собственной голове. Ее нынешнее место жительства располагалось на самой окраине города, и добираться туда приходилось на общественном транспорте, поскольку собственной машины она не имела.

В однокомнатной квартирке на третьем этаже старого типового дома, которую журналистка снимала теперь за небольшую сумму, было неуютно и холодно. Не раздеваясь, Анна плюхнулась на кровать. Аванс в виде чека с внушительным количеством нулей лежал у нее в кармане. Однако удовлетворения девушка не чувствовала. Мысли все больше блуждали вокруг визитки, врученной Григорию. Игорь говорил: первая заповедь мудрого журналиста - тяни к себе всех, кто тянется, а вот сама кидаться к людям не спеши - ты о людях должна узнавать все, а они о тебе ничего. С молодым коммивояжером в парке все получилось с точностью до наоборот.

"Если позвонит, я отшучусь и попращаюсь. Хорошенький он, конечно, но хватит с меня знакомых! - и Анна поставила здесь точку. - Займемся Бурмистровым. Врет или не врет насчет отца?" Она порылась в памяти, но реально ли вспомнить гостей, приходивших в дом, когда тебе самой отроду три-четыре года? И все же Анна склонна была поверить в рассказ Павла Аркадьевича. "Да в конце концов! Мое какое дело, был он отцовским партнером или нет. Они мне заплатили, я буду подсовывать им все, где есть слово ДНК. Выкарабкаюсь!... А Игорь бы не одобрил..."

Анна по-настоящему разозлилась на себя за постоянные оглядки на образ погибшего товарища. Следующую мысль о Гладкове она изловила до ее появления в сознании и безжалостно придушила.

"Хватит! Его нет и больше не будет. Я взяла от него все, что могла. Теперь у меня своя собственная карьера".

Зазвонил мобильник. Анна вздрогнула. Обычно никто, кроме Игоря, в столь поздний час ее личным телефоном не пользовался. В первый момент девушку сжал суеверный ужас. Но уже секунду спустя, она шагнула в прихожую, где оставила вещи, кляня на чем свет стоит злосчастную визитку.

- Слушаю!

- Анна?

То ли в голосе его присутствовало нечто притягательное, то ли девушка смертельно устала после общения в кафе, но так или иначе решение с "точкой" было моментально забыто.

- Это я, Григорий. Привет!

- Привет. Рад слышать вас вновь. Как настроение?

- Мягко говоря, не очень. Трудный день.

- У меня тоже. Вдоволь набегался по конторам. Может быть объединим усилия?

- Какие усилия?

- Для поднятия настроения.

- Отлично! - Анна обрадовалась.

- Значит - да? Здорово! Сударыня, я скачу к вам во весь опор!

Анна уже хохотала. Она еще ни разу не встречала человека, который бы паясничал так грациозно и ненавязчиво.

- А куда, сударь, вы изволите скакать? Григорий, я ведь адрес еще не дала.

- Упс! Чуть было не сел в лужу. Так куда изволите доставить карету?

Девушка назвала улицу и дом и для надежности объяснила, как добраться до микрорайона.

- Один момент, и я у вас! - продекламировал Григорий и повесил трубку.

Вечер прошел блестяще. Они расстались далеко за полночь, обменявшись дружескими рукопожатиями. Анне очень хотелось поцеловать Григория на прощание, но она постеснялась: уж слишком безупречен был этот молодой человек.

На следующий день в офисе редакции она наблюдала за коллегами и невольно примеряла на каждого "костюм" нового знакомого. Никому "костюм" не подошел. Таким тактичным, предупредительным, галантным и остроумным как Григорий, мог быть только сам Григорий.

К концу рабочего дня он опять позвонил, бодро доложил, что все дела закончил и поступает в распоряжение Анны. Та, не задумываясь, подхватила пальто и сумочку и, пробормотав что-то о назначенной встрече, выскочила на улицу.

На сей раз Григорий поразил девушку своими поистине энциклопедическими знаниями, и она рискнула задать ему вопрос, периодически сверлящий голову в течение дня.

- Вот тебе ситуация, - начала она, когда они прогуливались по вычищенным дорожкам возле кремля. - Несовершеннолетнему подростку без его согласия меняют имя и фамилию.

- Трудно себе представить, как это можно провернуть, - откликнулся Григорий.

- Можно, можно, - уверила Анна. - Я работала над статьей по похожей теме и лично говорила с человеком, который попал в такую историю. В общем, слушай: пятнадцатилетнему подростку путем компьютерных махинаций поменяли имя. Потом, через несколько лет, его обвиняют в нарушении закона о персональной идентификации. Это справедливо?

Григорий приостановился. Анна украдкой следила за выражением его лица, на которое опустилась неподвижная тень, и лишь в глазах интенсивно работала мысль. Вердикт был вынесен, спустя несколько секунд.

- Нет. Обвинение не правомерно. Согласно уголовному кодексу ответственность за махинации с документами наступает с шестнадцати лет. В данной ситуации закононарушителем является тот, кто провел аферу. Если впоследствии субъект скрыл от суда известные ему факты - личность мошенника тогда он попадает под действие статьи об умышленном сокрытии улик. И то лишь в случае, если мошенник не является его близким родственником, ибо по действующей Конституции субъект не обязан давать показания против себя или своих близких.