Страница 17 из 19
Тотчас же испортить чью-то дочь.
А откажешь телу, так поджаришь
Сонмы чувств на медленном огне.
Подскажи мне, истинный товарищ,
Что же в дождь и слякоть делать мне?
Может быть, и в осень не жениться,
Но тогда судьба мне не простит.
Ах, скажи мне крошка, кружевница,
Тебя юбка эта не толстит?
"О чем скорбеть, клянусь дыханьем; есть в жизни два ничтожных дня: день, ставший мне воспоминаньем, и не наставший для меня"...
- Кстати, Сереженька, о вечности, - сказал Солодин. дослушав проект пособия. - Ваш или вашего приятеля рассказ, теперь уж не знаю, имеет реальное продолжение. Очевидно, автор, увлеченный обворожительной особой или особой миссией, не поинтересовался тем, что сталось с бедным Каликиным и вообще с этой проблемой.
- Любопытно, - оживился я, - но вы не устали?
- Устал. Но осталась лишь пара фраз. Псевдоленин и псевдоклонированный Каликин сошел сума. Академик Барсик взял новую тему для исследования: причина шизофрении Ульянова (Ленина). Им уже выдвинуты две версии: одна навязчивая идеология, другая - необходимость смерти. Барсик регулярно посещает Мавзолеи и приносит Каликину выпить. Тот и сам иногда выбирается в Перестройкино, если столкнетесь с ним случайно, не спугните. Он стал очень ранимым. Падает.
- Выходит, только один Барсик знает, что настоящий Ленин давно в чреве земном. Иногда приходят мысли о роли Провидения в некоторых выкидышах. Остается надеяться.
- Все правильно, - вздохнул Солодин, - Но думаю, что о том, что покончено с мертвым человеком, знает еще один человек, этот ваш писатель, написавший эту драму так, а не иначе.
...И еще попрошу вас выключить из повествования стихотворение Амфитеатрова, датированное восемнадцатым годом:
"Иоффе, Кац, Лион Бронштейн?
Розенфельд, Линкор и Дан
- а также нигде его не читать
и не цитировать.
В. Солодин
Я показал эти записки Л. Прудовскому. Он их взял для включения в сборник воспоминаний о Владимире Солодине.
...Но умер, расплескав память.
Перестройкино, 1997
КЛЯТВА ГЕРОСТРАТА
(приглашение к сценарию)
Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Центральном Комитете
В. Солодин
1.
Говоря о произошедшем теперь, то есть подглядывая в конец задачника, где написаны ответы, легко себе представить, почему этот областной центр заинтересовал одновременно и космос, и правоохранительные органы.
Правоохранительные органы потому, что область после опубликования еще недавно секретных данных о распространившейся в ней наркомании стада изнывать от неблагополучных показателен и, естественно, требовала наказать виновных в рассекречивании сих сведений журналистов.
А космос, потому что именно здесь, куда через три месяца должен был прибыть полковник Нестеров расследовать это неблагополучие.
имелось сверхсекретное предприятие, на котором выпускался материал очень похожий на металл. Материал этот имел название "Дельта-2М" и использовался для изготовления сопла космических кораблей.
Отцы области и их паства гордились тем, что вносят вклад в отечественную космонавтику. И было, между прочим, чем гордиться: материал был легким, сверхпрочным и, при ближайшем рассмотрении, даже немножко неземным.
Но случилось однажды так, что технология его изготовления была в чем-то нарушена от нелепой случайности, конечно, а не злого умысла, и он получился не таким, как надо, уж очень жестким, не поддающимся, - если бы только ему дали застыть, - никакой обработке.
Абсолютно никакой.
И вся техника Земли не способна была теперь уже превратить застывшую массу в нужную форму.
Счет шел на секунды.
История эта произошла давно, еще когда на языке были такие, теперь ставшие архаичными, слова, как ЦК, обком, зарплата, совесть, поэтому в нашем правдивом повествовании мы не будем их заменять другими, например: конгресс США, инфляция или консенсус, а возьмем как данность, что речь идет о том времени, когда ЦК был хозяином в стране.
Вероятно, этот высший партийный орган контролировал и процесс застывания сверхматериала, потому что едва только директор, еще только обнаружил сбой программы в горячем цехе своего предприятия, как тотчас же раздался звонок по АТС-2 (вертушке) и заведующий оборонным отделом ЦК спросил:
- Ну что?
Директор завода привстал со своего кресла, и было у него такое ощущение, что кресло, не отклеившись от зада, привстало вместе с ним.
- Застывает, товарищ генерал-полковник, - в сердцах, но осторожно крикнул директор, совершенно не думая о том, что в партийных инстанциях напоминать о чинах и званиях не принято.
Но генерал-полковник не клюнул на то, что у директора задержались в памяти его многочисленные звезды
- Что будем делать? - мягко спросил он.
- Сеть одно предложение, товарищ заведующий отделом, - сказал директор завода, прекрасно понимая, что не скажи он так, предложение и притом весьма конкретное немедленно поступит с другой стороны провода. - Отольем из этого материала памятник вождю мирового пролетариата Владимиру Ильичу Ленину, - и сделал паузу.
И, конечно, выиграл. Потому что заведующему оборонным отделом крыть было нечем. В стране, где идеология главенствует над всем остальным, другого, лучшего, даже вообразить себе было невозможно.
Да, дорогостоящий материал пропадает, да, придется на несколько копеек завтра повышать цены на сырье, да, все плохо и придется докладывать о временных трудностях секретарю ЦК, но есть во всем произнесенном и положительные моменты. Если директор завода готов уже использовать металл во благо монументальной пропаганды, это значит, что с идеологией в области дела обстоят не плохо. Идеологический отдел будет доволен, а он по статусу выше оборонного.
И, продолжая беседу с директором завода, беседу, становящуюся с каждым словом все ненужнее, заведующий отделом нажал на большом пульте у своего стола кнопку, одну единственную кнопку, маленькую, но каких возле стола было штук сто, вознамерившись немедленно же переговорить по этому вопросу с секретарем обкома партии, и пока там срабатывала автоматика, потихонечку и тактично завершить разговор с руководителем предприятия.
Руководитель предприятия возник в этом мире из того же чрева, что и заведующий отделом ЦК, но при этом был он моложе, мобильней и расторопней, чем его собрат в Москве, поэтому он тоже на своем пульте нажал кнопку, но это была самая большая кнопка. Радиоимпульс четыре километра от завода до обкома преодолел быстрее, чем четыре тысячи от Старой площади, директор соединился поэтому с обкомом почти немедленно и голос первого секретаря услышал раньше.
- У нас запорота "Дельта-2М", - веско сказал он первому секретарю, прекрасно понимая, что хозяином ситуации тут является он. - Москва дала команду отлить из этого материала памятник.
Первый секретарь поддакнул. Он не был уверенным в себе человеком, поэтому даже неписаное слово Москвы было для него законом, и он быстро свернул разговор, тем более, как показала красная лампочка индикатора, на проводе была сама Москва.
Разговор с Москвой ничего нового не открыл первому секретарю. Он только еще раз подтвердил готовность отливать из запоротого материала памятник вождю, и произвольно, "с потолка", назначил дату для этого мероприятия.
Все три абонента остались довольны. А секретарь обкома - больше других: на открытие приедет кто-то из Москвы, а это важно, - заметят.
Кроме того, в подчиненном не ошибся: директор завода предупредил о звонке из ЦК пусть за минуту, но успел дать информацию, и его, секретаря обкома, не подставил...
2.
Дело не клеилось, хотя уже было возбуждено. Задержанный в аэропорту субъект с наркотиками оказался всею лишь "шестеркой" и поэтому ничего пояснить не мог.
Тем не менее дело существовало и требовало расследования. Расследовать его поручили московскому полковнику Нестерову, который взял с собой в этот огромный областной город кофр с различной документацией, сумочку со своими вещами и два чемодана дамского барахла.