Неразгаданная

Алексей, естественно, не мог обойтись без очередного безумного поступка.

“Господи, если бы я напилась в предыдущий вечер, как свинья, что помешало бы мне проснуться сегодня утром от телефонного звонка, я была бы безумно счастлива.

Итак, телефон зазвонил в полвосьмого утра. Чертыхая всех на свете, просыпающихся в такую рань людей, я подняла трубку.

– Алло?

– Привет, заюшка.

Я моментально проснулась и, сообразив, что телефон может прослушиваться очень спокойно, выговаривая каждое слово произнесла.

– А, господин рекламодатель, Юрий Викторович. Здравствуйте.

Алексей на несколько секунд замолчал, видимо размышляя, действительно ли я его не узнала или конспирируюсь.

– Здравствуй,– выдавил он наконец из себя, чтоб не молчать.

Тишина в трубке могла быть куда опаснее, чем если б я назвала его по имени, потому как раз уж я начала конспирироваться, значит, я с Алексеем заодно, что людьми Гарика расцениваться будет однозначно.

– Во сколько вы сегодня заедете к нам в офис?– я лихорадочно пыталась сообразить как бы пригласить его в гости.

– Ох, я так занят, что вообще никуда не могу заехать… – ага, значит, он не может выходить на улицу. Правильно делает, я бы на его месте вообще умерла на время, пока Гарик не прекратит поиски.

– Ну, когда освободитесь, приходите…

Пусть понимает, что мои с ним проблемы могут и подождать.

– Хорошо, до свидания…

Как я умудрилась весь этот день естественно вести себя на работе, ума не приложу! Вечером, влетев домой, я тупо уселась возле телефона, считая, что Алексей непременно позвонит. Кстати, откуда у него мой домашний телефон? Это он мог узнать только от общих Харьковских знакомых. Значит, еще кто-то в курсе, что Алексей в городе. Ведь он точно звонил не по междугородке, звонок телефона не тот. Просидев возле этого дурацкого аппарата минут сорок, я почувствовала, как мозгинки в моей голове напрыгивают одна на другую и танцуют какие-то странные танцы. Да, наверное, это я от голода. На кухне совершенно случайно выглянула в окно и оторопела. Едва освещаемый фонарём, к дому подкатил мой родной 412 Москвич… Алексей припарковался в гуще деревьев, издалека в темноте, конечно, не заметно, но вот, если кто-то подойдет поближе… Господи, ну есть ли на свете еще такие идиоты, как мой бывший муж, а?

Не более чем через три минуты, Алексей заросший, грязный, взлохмаченный с перепуганным взглядом пил вкусно пахнущий чай на моей кухне. Если бы хоть кто-то знал об этом, нас с ним уже не было бы в живых.

– Ты зачем в Харькове?!

Набросилась я на него вместо приветствия.

– Та я ж не знал. Пришел к Вадьке, а он и говорит, мол, меня ищут, и тебя дергали, и его. Говорит, чтоб я от него немедленно уходил, ибо он неприятностей не хочет.

– И ты тут же решил, что я неприятностей прямо таки жажду, да?

– Нет. Но я ведь в Харьков приехал специально для того, чтоб долг тебе вернуть, за машину. Вот верну и сразу же в Москву обратно уеду.

Вот уж не ожидала, что когда-нибудь он надумает вернуть мне деньги.

– А тем, у кого позанимал, из-за которых тебя ищут… Им вернешь?

– Нет, той суммы у меня нет. Вот если б ты отказалась сейчас брать деньги, то меня бы уже не искали. А тебе бы я вернул где-то через месяц…

– Нет уж. Ты вообще сволочь, что занимал, ведь договаривались же.

– Ладно, не кричи. Я с тобой рассчитаюсь и слиняю через пару часиков из города, меня никто и не найдет.

– Зато меня найдут,– мрачно отозвалась я.

– Так ведь никто ничего не узнает.

– Будем надеяться.

Он отдал мне деньги. И я, обещавшая Гарику известить его о месте нахождения моего милого муженька, взяла их… В конце концов, он возвращает мне долги, и это честно. Минут десять мы молча просидели, глядя друг на друга.

– Ты похож на бомжа,– честно сказала я.

– Я и есть бомж. Живу в Москве, в коммуналке, работаю дворником, за это мне и комнату в столице дали.

– Подожди, а деньги у тебя откуда?

– Понимаешь, до той памятной ночи, ну, когда мы с тобой расстались, я ведь решил затеять одно дельце… Ну и нашел под него спонсоров. А потом, когда ты ушла, меня переклинило, не могу я жить без тебя, тем более в этом городе, я взял гитару и ушел…

– Прихватив с собой все чужие деньги?

– Ну… – Алексей замялся,– так получилось,– в общем, эта сумма – оттуда.

– Лучше б ты мне этого не говорил. Ты так и будешь всю жизнь прятаться?

– Нет, ну я уже придумал, как заработать… Заработаю и верну.

– Подожди, вот часть ты мне отдал… А остальное?

– Прожил… Я ведь должен был как-то жить это время.

– Идиот!!!

Я подумала, что он опять что-то врет, но тут же решила, что нет мне до этого дела. Главное, чтоб он убирался из моей квартиры и благополучно добрался до своей Москвы.

– А ты-то как живешь?

– Сам видишь. Ремонт делаю.

– Сама?

– А что хочешь помочь?– съязвила я, памятуя о его полной неприспособленности к работам по дому.

– Можно подумать, ты согласишься.

Обстановка слегка разрядилась.

– Знаешь, я очень много думал над тем, почему у нас все так получается…

– Получалось,– поправила его я.

– Ну да. Так вот, просто я на самом деле не ничтожество, я очень даже сильный и дееспособный.

– Если ты сейчас скажешь, что просто все познается в сравнении, то я тебя придушу.

– Ну, в общем-то почти. Дело не в том, что я в сравнении с тобой – тряпка (это чушь и ты об этом знаешь), дело в том, что ты хотела видеть во мне слабого, и видела, и меня в этом убедила.

– Слушай, давай не учинять разборок. Что сделано, то сделано, никуда нам с тобой от этого не деться. Нет смысла искать виноватых.

– Эй, а ты стала менее агрессивной.

– Просто ты теперь не представляешь для меня постоянного стоп-контроля.

– Чего?

– Ну, просто мне всегда было страшно быть самой собой, я тогда не вписывалась бы в твой круг, посему я всегда притворялась при всех. А когда мы были наедине, меня прорывало, и я становилась не просто собой, а собой в кубе… Теперь я успокоилась.

– Послушай, Ритуль, а если я сейчас предложу тебе поехать со мной, а?

– Нет уж, я уже институт почти закончила, а тут уезжать, ты в своем уме?

– Ну, переведешься…

– Да, три курса училась в Харькове, а потом на тебе, в Москву взяли!!!– засмеялась я и поняла, что отвечаю совсем не так, как надо, опять заселяя в его и без того истрепанные нервы надежду.

– Я совсем не о том,– я поспешила исправиться,– дело не в институте. С какой стати я поеду с тобой?

– Потому, что я люблю тебя.

– Господи! Эта болезнь у тебя еще не прошла?

– Нет. Никогда не пройдет… Это неизлечимо.

– Хроник ты мой… Ты очень хороший, Лешенька, но я не хочу больше иметь с тобой ничего общего.

– Какой же я хороший?– и из этой фразы Рита поняла, что навязчивая любовь таки покинула сердце Алексея, ибо он куда горячее отреагировал на то, что его назвали хорошим, чем на то, что его не любят.

– Я имею в виду по отношению ко мне. Пока ты вел себя порядочно. Надеюсь, впредь ты в этом смысле не изменишься.

– Ритуль… Неужели эти два года ничего не оставили в твоей душе?

– Оставили. Я теперь куда опытней и чуточку мудрее.

– Я, наверное, пойду, у меня опять начинает колоть сердце…

– Ну, иди. Будь осторожен, а?

– Ладно, пока.

И Рита закрыла дверь за Алексеем. Она видела, как ее Москвич, точнее уже не ее, завелся всего лишь с третьей попытки и уехал, гудя и громыхая. Гарику Рита, естественно, решила ничего не говорить до последнего. Что было очень опасно. Но Рита не могла не дать шанс Алексею. В конце концов, ведь это из-за нее он, рискуя, приехал в Харьков.

Так уж получилось, что на следующий день после прочтения истории о Рите и Алексее Дмитрий встретил в Харькове одного своего друга, который был очень осведомлен в криминальной жизни города. Друг этот в отцы Дмитрию годился, и, несмотря на свою службу, обязывающую к замкнутости, был человеком довольно открытым и при этом довольно хорошо относился к своему Питерскому знакомому. Так Дмитрий узнал, что в городе действительно имеются организации, занимающиеся вышибанием долгов довольно профессионально. Гарик, по кличке Мелкий, до сих пор является одной из ведущих фигур этой организации. А вот Олежка – огромный, сильный вышибала называемый Кинг-Конг – от дел давно уже отстранился, сидит за убийство. Чье? Да какого-то ненормального. Алексея Банитского, кажется. Вроде бы жертва вполне располагая возможностями и временем, чтоб исчезнуть из Харькова навсегда, решила сама охотиться за группировкой. Такого раньше никогда не бывало, могли возникнуть серьезные проблемы. Запугивания и избиения не помогали. Банитский отказывался возвращать какие-то там долги, более того, клялся поубивать всех из организации. Пришлось его убрать. До этого случая, милиция, хоть и знала о действиях группировки Гарика, но закрывала на них глаза: обнародовано никаких серьезных увечий никто никому не наносил, бандиты действовали на редкость чисто. А тут, на тебе – убийство! Причем сразу ясно чьих рук это дело. На Харьковском уровне это вполне могло замяться… Но жертва оказался гражданином России, надо было сажать убийц. Организация пожертвовала Олежкой…