Цвет надежды

— Можно вопрос? — негромко откликнулся Драко.

— Разумеется, мой мальчик, — голос Лорда неуловимо потеплел. Гермиона, вообще, заметила, как он быстро переходит от запугиваний к увещеваниям и делает весьма успешно и то, и другое.

Драко слегка усмехнулся этой перемене тона.

— Почему вы не пытаетесь провести посвящение силой?

Волдеморт обернулся к Люциусу и почти весело произнес:

— Наблюдательный юноша. Как ты понимаешь, Метка должна быть принята добровольно, ибо это — высшая ветвь магии. Принятая против воли, она может разрушить разум. Поэтому я просто берегу тебя, как видишь.

— Это единственная причина?

— У тебя есть основания сомневаться?

— Отец? — Драко наконец обернулся к Люциусу.

Его голос слегка дрогнул, когда он произнес это простое слово. Люциус едва уловимым жестом закутался в мантию поплотнее и негромко отозвался:

— Разум действительно может пострадать.

Темный Лорд оглянулся на говорившего, но Люциус продолжал смотреть на сына:

— Однако в твоем случае к этому риску добавляется еще заклинание, которое сопровождало твое рождение. В каких-то моментах его лучше не пытаться переломить.

— Что это значит? Какое заклинание?

— Так ты решил поговорить об этом, Люциус? Не лучшее время, — в голосе Лорда прозвучала усмешка. — Ну что ж. Позволь мне закончить. Твое рождение, Драко, предопределило заклинание.

Гермиона, застыв, смотрела на костенеющее лицо Драко Малфоя.

— Не желание отца, не любовь матери. Всего лишь древнее заклинание, позволяющее наделить ребенка некими силами. Наверное, ты задумывался, почему ты не видел родительской любви? Дети так наивны. Они считают, что их должны любить. Иных, конечно, любят. Но это тех, чье рождение желанно. Ты же не более чем результат продуманного плана!

Гермиона наконец оторвала взгляд от застывшего Драко и посмотрела на его отца. Люциус стоял, не шелохнувшись, лишь чуть подрагивал уголок тонких губ, да глаза были прикрыты, словно он старался не видеть того, что происходит. Гермиона подумала, что будь он помоложе, наверное, заткнул бы уши руками.

А вот Драко был моложе, и он поступил именно так. На миг прижал ладони к ушам и сделал шаг назад, упершись спиной в ребро зубчатого выступа.

Солнце скатилось по небу, словно огненный шар по ледяной горке, и сейчас оно едва касалось плеч юноши.

— Бред, — отчетливо проговорил он. — Я не хочу слышать этот бред.

— Охотно верю, мой мальчик, — невозмутимо произнес Лорд, и Драко отнял ладони и сцепил руки в замок, хрустя пальцами. А Лорд продолжил: — Но ты сам знаешь, что это не бред. Потому что он задевает, а задевает всегда лишь одна вещь — правда. Потому что от нее не отмахнешься, не сделаешь вид, будто никогда не слышал. За твои семнадцать с половиной лет никто не объяснил тебе, в чем дело. Ни отец, ни мать, ни так любимая тобой Мариса.

— Она знала?

— Они все знали, мальчик. Знали, но молчали. Сначала ты был слишком молод, а потом, наверное, так и не дал повода допустить мысль, что способен сам разобраться. Если бы ты так яростно не сопротивлялся нашей встрече, ты узнал бы об этом гораздо раньше, потому что каждый человек имеет право знать правду, тем более, если она касается его самого.

— Узнал бы я? И? Вы считаете, в благодарность я бы бросил свою жизнь к вашим ногам?

— Она и так у моих ног, мальчик. Я не буду извиняться за то, что ты родился вот так. Напротив. Я дал тебе шанс стать кем-то большим, нежели любой в твоем окружении, я дал тебе шанс возвыситься над этими ничтожествами, обрести подлинную силу и власть!

— Я не просил этого шанса! — голос Драко сорвался на крик.

— Знаю, Драко. Но так вышло. Теперь ты можешь либо продолжать прятаться от самого себя за криками и истериками, либо мы спокойно спустимся вниз, в тепло, и поговорим обо всем. Поверь, мне есть, что тебе сказать.

* * *

В то время как на высоте пятидесяти метров от земли происходили эти события, далеко от поместья Малфоев, в подземелье замка Хогвартс Северус Снейп пытался чем-то занять время в ожидании развязки.

Он сидел за большим письменным столом и перечитывал свиток пергамента, исписанный мелким почерком. Люциус Малфой будто знал, что что-то случится в этот день.

В дверь негромко постучали. Северус раздраженно обернулся на звук и ответил:

— Войдите.

Привычно оглядел стол, нет ли чего, что нужно спрятать от посторонних глаз, и лишь потом поднялся навстречу вошедшему. Да так и запнулся на полушаге.

В дверях стояла маленькая фигурка в бордовом свитере, а из-под черной челки смотрели настороженные глаза:

— Мадам Помфри просила передать список зелий, которые вот-вот закончатся.

Томас Уоррен неуверенно протянул листок пергамента. Северус несколько секунд смотрел на мальчика, понимая, что абсолютно не готов к этой встрече.

После разговора в лазарете он намеренно избегал ребенка. Все пытался свыкнуться с новыми ощущениями. Да разве с этим свыкнешься? Да еще вот так — на расстоянии. На лекциях он против воли задерживался взглядом на черноволосой макушке. Том сидел один, горбился, когда писал, и то и дело пачкал правую щеку чернилами, когда потирал ухо, не откладывая пера, над чем-то размышляя. И Северус в такие моменты чувствовал, что больше всего на свете хочет подойти к ребенку, посадить его ровнее, подарить хорошее перо и… осознание того, что он никогда так не поступит, выбивало из колеи. Поэтому он пока просто держался так же, как и всегда. Ждал. Чего ждал, и сам не мог сказать. Возможно, момента, когда все разрешится с Темным Лордом, потому что давать мальчику надежду и тут же во второй раз оставлять его сиротой Северусу совсем не хотелось. А ситуация оставалась непредсказуемой. И еще он просто боялся, потому что понятия не имел, как сказать Тому правду.

Он смотрел на неуверенно переминающегося с ноги на ногу мальчика и не знал, как поступить. Поэтому просто протянул руку за пергаментом и сказал:

— Спасибо.

— Пожалуйста, — себе под нос ответил Том и быстрым взглядом окинул кабинет.

В дальнем углу в котле побулькивало зелье. И глядя на то, как мальчик едва заметно вытянул шею, стараясь разглядеть кипящее варево, Снейп вдруг подумал: как он мог не замечать этого раньше? Мало кто из первокурсников так интересовался зельями — предметом одиночек. Не всем было дано понять, что, глядя, как бурлит жидкость в котле, улавливая букет ароматов от ее ингредиентов, можно было забыть, что ты совсем один, что у тебя нет друзей и близких.

Северус так и видел любопытство ребенка, но ему бы не следовало обращать на это внимания, потому что с минуты на минуту сюда должны были вернуться Драко с Нарциссой, и еще неизвестно в каком состоянии. Да и сам Северус мог понадобиться директору, и еще могли случиться с миллион вещей, для встречи с которыми нужен был холодный разум. Однако Северус Снейп вдруг произнес:

— Ты можешь помочь мне с зельями, если хочешь.

На миг в глазах мальчика полыхнуло недоверие, а потом он быстро засунул руки в карманы свитера и пробормотал:

— Я бы с удовольствием.

Северус едва заметно улыбнулся и быстро просмотрел список мадам Помфри.

— Подбери для первого пункта ингредиенты. Они в черном шкафу, — он протянул Тому список.

Мужчина понимал, что реплика звучит суховато, да и не то он должен говорить, но щеки мальчика слега порозовели от смущения, и он бросился к указанному шкафу.

Северус Снейп помешивал бурлящее зелье. Три раза по часовой стрелке. Восемь раз против. Он мог делать это с закрытыми глазами. Но сейчас неотрывно смотрел на сосредоточенно сопевшего мальчишку. Том беспрестанно шмыгал носом. Видимо, холодный ветер и сквозняки подземелий Хогвартса сделали свое дело. Или же мальчик просто выбегает на улицу раздетый. Северус Снейп отложил ложку и снял с полки зелье от простуды.

— Готово, — сообщил Том, с гордостью указывая на аккуратные кучки пакетов и склянок.