Страница 8 из 29
Василий постарался вернуть себя в состояние покоя.
Он мертв, у него нет никаких желаний и потребностей, он ничего не чувствует, его просто нет…
Жанна тоже пыталась справиться с эмоциями, но своим способом. Ей предстоит решить задачу с определенными условиями, для этого нужно отстраниться от переживаний и задействовать мозги. Сомнения, страх, неприязнь, ощущение собственной ущербности — просто помехи, на которые не следует обращать внимания. Подписав договор, она добровольно сделала свой выбор. Думать о морали и допустимости тех или иных поступков теперь неуместно, ее задача — выжить, не нарушив правил игры…
Джокер опасливо поглядывал на Жанну, идущую по тропинке чуть впереди. Лица ее он практически не видел, но, судя по походке и по пальцам правой руки, которые она деловито загибала на ходу, дамочка чувствовала себя вполне комфортно. Идет себе, прикидывает что-то в уме…
Ох, не любил Джокер волевых целеустремленных женщин! С кем угодно чувствовал себя легко и свободно, кого угодно мог рассмешить, разговорить, обаять, расположить к себе, одурачить. Кого угодно, только не Железных леди отечественного розлива. Перед ними он с детства робел, чувствовал себя беспомощным и прозрачным. А главное — виноватым. Откуда бралось чувство вины, Джокер не понимал. Загадка какая-то!
Наконец они одолели подъем и вышли на поляну с шатром. Почти одновременно с ними на ту же поляну, но с другой стороны, поднялась еще одна тройка: парень-проводник и двое участников. Пройдя метров тридцать, Джокер узнал Василия и Мадонну. Он жадно вгляделся в их лица, но, как ни старался, заметить какую-нибудь перемену в них ему не удалось. Василий выглядел таким же непробиваемо спокойным, Мадонна — такой же взвинченной, как и до жеребьевки. То ли их конверты оказались пустыми, то ли они виртуозные притворщики, то ли им просто наплевать, в каком качестве участвовать в игре.
Остальные игроки уже сидели в шатре, ожидая недостающих. Пристально-напряженные взгляды игроков в покер, поставивших на кон последнее.
Похоже, дело у организаторов выгорело.
Ни один из игроков не допустил промашки, которая позволила бы догадаться о его статусе.
Господин в плащ-палатке вернулся к почетному месту во главе стола.
— Итак, — заговорил он, — моя миссия на этом выполнена. Позвольте попрощаться с вами и напоследок выдать каждому карту острова. — Он достал из папки стопочку листов стандартного машинописного формата и положил на стол. — Вот. Здесь ровно восемь экземпляров. Карта максимально подробная, на ней обозначены все источники пресной воды, тропинки, строения, бухты и места высадки участников. Последние помечены номерами, соответствующими тем, что стоят на выданных вам бейджиках. Теперь вся эта территория полностью в вашем распоряжении. За островом будет вестись постоянное наблюдение, так что сюрпризы со стороны маловероятны. В случае возникновения нештатных ситуаций вы получите инструкции по радио. Желаю удачи.
Одни
Молчание, наступившее после ухода Робота и его спутников, было таким гнетущим, что Соню накрыло волной благодарности к Виктору Степановичу, который — то ли в силу непробиваемой прагматичности, то ли по причине завидного самообладания — первым осмелился его нарушить.
— Раз уж мы все в сборе, — сказал он, покашляв для привлечения внимания, — предлагаю провести специальное заседание, посвященное выработке правил нашего… э-э-э… совместного общежития. Думаю, мой возраст и жизненный опыт позволяют мне претендовать на роль председателя…
— Меня же, помимо роли председателя, — перебила его Жанна, — очень занимает вопрос, каким образом мы будем проводить так называемые судебные заседания. Кто будет определять порядок выступлений? Собираемся ли мы вести протоколы? Предполагается ли, что будут устраиваться отдельные процессы по каждому обвинению, или будем судить, так сказать, оптом? Должен ли у обвиняемых быть адвокат, и если да, то кто его назначает? Будет голосование тайным или открытым? Но особенно меня интересует, каким образом мы собираемся приводить в исполнение смертный приговор? Словом, нам есть что обсудить. И если любезный Виктор Степанович согласен руководить этим собранием, лично я буду ему только признательна.
— Тогда продолжу, — довольным тоном произнес Виктор Степанович. — Организаторы игры высадили нас в разных бухтах острова. Видимо, они считали, что мы захотим поселиться там же. Но в правила этот пункт не включен, так что выбор остается за нами… Куда вы, молодой человек? — крикнул он вслед Иеремии, который вдруг встал и без единого слова вышел из шатра. — Вернитесь! Решения собрания будут обязательны для исполнения!
Иеремия даже не оглянулся.
— Интересно, как вы собираетесь заставить его исполнять ваши решения? — спросила Марго.
— В угол поставите? Лишите ужина? Казните? Казнить в этой игре положено только киллеров.
Джокер демонстративно зааплодировал.
— Но если каждый будет вести себя, как заблагорассудится, мы превратимся в… не знаю… в дикую свору! — возмутился Виктор Степанович.
— Мы так или иначе в нее превратимся, — меланхолично заметила Марго. — Так что по этому поводу можно не переживать.
— Наверное, вы правы. Превращения в свору нам, к сожалению, не избежать, — сказала Жанна. — Но, пока позволяют обстоятельства, хотелось бы избегать ссор по мелочам. Я понимаю, что справиться с эмоциями непросто, но попробуем придерживаться элементарных правил: не перебивать друг друга, не оскорблять, не срываться на крик. Думаю, это пойдет нам на пользу.
— Замечательное предложение! — Виктор Степанович снова решил взять бразды правления в свои руки. — Предлагаю голосовать. Кто за соблюдение правил вежливости, прошу поднять руки.
— Извини-ите, пожа-алуйста, — нараспев затянул Джокер. — Мы люди не местные, обычаев не знаем, воспитания не имеем. Подайте Христа ради пособие по хорошему тону!
— Молодой человек, прекратите паясничать! — зарычал оратор.
— Подождите, не ругайтесь! — взмолилась Соня. — По-моему, он… Джокер хочет обратить внимание на формулировку. Уточните ее, пожалуйста.
— О Господи! Ну конечно, я имел в виду предложение уважаемой Жанны, которое она так доходчиво…
— Простите! — перебила Жанна, нарушив собственный призыв. — Я не предлагала обязаловки, просто высказала мнение. Пусть каждый ведет себя, как считает нужным. По-моему, формализма требует только процедура суда и… как бы помягче… экзекуции. Тут не обойтись без формулировок и голосования. Об остальном можно договориться без протокола. И пусть эти договоренности соблюдают те, кто видит в них смысл. Тем более что Марго права: у нас нет рычагов воздействия на несогласных. Кстати, Виктор Степанович, вы так и не договорили о наших бухтах.
Виктор Степанович хмуро поблагодарил Жанну и еще раз попробовал себя в роли оратора.
— Думаю, будет удобнее переселиться сюда. Места хватит на всех, есть лавки, стол, очаг, бочки с дождевой водой, крыша над головой. Если обтянуть эти жерди снизу пленкой, получится готовый дом. Лес с дровами рядом. В общем, все под рукой. И не придется каждый божий день по часу лезть в гору, беспокоиться об опоздании, тащиться сюда в любое время суток, чтобы поменять испорченную камеру или батарею. А главное, жить вместе гораздо безопаснее. Мы будем другу друга на виду, и киллеру не удастся застигнуть жертву врасплох. — Тут он обвел аудиторию победным взглядом гениального стратега, предложившего беспроигрышный план кампании.
Аудитория взирала на него обалдело, но возразить никто не решался, опасаясь навлечь на себя подозрения. Повисла томительная пауза, которая грозила затянуться надолго.
Нарушил ее Василий.
— По-моему, вы плохо слушали того господина, который разъяснял нам правила, — заговорил он. — Киллер может убивать только тайно, в отсутствие свидетелей. Пока не произойдет убийство, осудить никого нельзя. Если ни убийств, ни суда не будет, через месяц нас всех бросят здесь подыхать от голода. Вы этого хотите?