Страница 2 из 33
Готовясь к работе над книгой и даже работая над ней, мы не могли избавиться от сомнений: а можно ли за столь короткий срок охватить проблему, исследованию которой люди посвящают годы и десятилетия научной деятельности. Не лучше ли продолжить изучение экономических и политико-экономических процессов в России – занятие достаточно привычное и создавшее нам репутацию в научных кругах. Ведь, осваивая совершенно новую для себя область, мы неизбежно будем чувствовать себя новичками, не имеющими ни необходимой репутации, ни достаточного опыта, ни, возможно, того уровня кругозора, который дается длительным погружением в проблему. То, что книга все же появилась на свет, означает, что для себя мы эти сомнения разрешили. Нам представляется, что, несмотря на все перечисленные проблемы, у нас есть одно неоспоримое преимущество перед подавляющим большинством исследователей революционных процессов: мы пережили революцию.
Возможность на деле почувствовать, что такое революционный период в истории страны, дает уникальный опыт, получить который практически невозможно в условиях устойчивой, спокойной жизни в государствах со стабильной политической системой и высокоразвитой экономикой. Поэтому часто на оценку событий в переломные, экстремальные моменты в жизни общества переносятся стереотипы, сложившиеся в совершенно иной ситуации, но естественные для исследователя, никогда не испытывавшего на себе, что представляет собой революционный перелом. Пережив отчаяние от невозможности достать продукты и нормально накормить семью и годовалого ребенка в конце 1991 г., лучше понимаешь, что чувствовали французские женщины в голодном Париже 90-х годов XVIII в. Понаблюдав, как маневрировали и отступали даже самые «идеологически выдержанные» реформаторы после 1992 г., как изменение объективной ситуации меняло и ломало самые сильные характеры, проще воспринять эволюцию Кромвеля и колебания Робеспьера. Зная, как горбачевская перестройка сначала вынесла общество на гребень эмоционального подъема, а затем сбросила его в пучину разочарования и хаоса, легче объяснить, почему на смену светлым ожиданиям демократии и свободы приходила кровавая диктатура якобинцев или большевиков.
Мы ни в какой мере не считаем возможным заменить основанными на пережитом «ощущениями» реальное знание фактов и процессов, характерных для революций прошлого. Однако социальная теория, в том числе и теория революции, это не только, и даже не столько сбор и систематизация фактов, но в первую очередь их интерпретация. Не случайно дискуссии о реальном значении достаточно известных событий могут продолжаться десятилетиями; дискуссия о росте джентри в период, предшествующий английской революции, – яркий тому пример. Реальный опыт жизни в условиях революции, по нашему мнению, способен облегчить именно интерпретацию известных фактов. А точнее – позволяет отделить то, что возможно в революционную эпоху, от того, что в принципе не может происходить в ее рамках, поскольку предполагает стабильность и предсказуемость. И одновременно он дает возможность выделить события, которые могут произойти только в ходе революционного перелома, но представляются весьма маловероятными в устойчивой, практически неизменной социальной среде.
Несмотря на то что опыт последних 15 лет существенно повлиял на наше представление о том, почему и как происходят революции, это влияние в данной работе остается подспудным. Перед вами – научная монография, но никак не мемуары участников событий и не эссе на тему о революции. Только здесь, в коротком предисловии, мы позволили себе отойти от научного стиля изложения и рассказать, как создавалась эта книга и что она для нас значит.
Эта книга не была бы написана, если бы не та огромная помощь, которую мы получали от наших коллег и близких. Дискуссии с коллегами, читавшими рукопись, и их подробные комментарии позволили тщательно переработать первоначальный вариант. Интервью политических лидеров насытили книгу «духом Революции». Очень важна была и поддержка тех организаций, в которых работали авторы в период написания книги.
Нашими первыми читателями были наши родители. Мы благодарны нашему сыну Антону, который относился к работе родителей над книгой не только с терпением, но и с неподдельным интересом.
Мы в долгу перед Михаилом Сергеевичем Горбачевым, Александром Николаевичем Яковлевым, Егором Тимуровичем Гайдаром и Геннадием Эдуардовичем Бурбулисом, которые сыграли двоякую роль в написании этой книги. Во-первых, их политическая и интеллектуальная деятельность на протяжении 80-90-х годов создала сам предмет нашего исследования. Во-вторых, мы благодарны за их любезное согласие дать нам обстоятельные интервью, которые были исключительно интересны как в научном, так и в чисто человеческом отношении.
Среди этих четырех политиков мы хотели бы особо подчеркнуть роль Егора Гайдара – нашего коллеги и друга, с которым мы многократно обсуждали основные идеи этой книги на протяжении целого десятилетия.
Мы благодарны нашим коллегам за их ценные комментарии и предоставленные данные. Это Борис Багаряцкий, Джон Биггарт, Арчи Браун, Бриждит Гранвилль, Елена Калюжнова, Майкл Кейзер, Франсис Кинг, Татьяна Коваль, Мари Кураиши, Юрий Левада, Кэрол Леонард, Мари МакОлей, Майкл Мак-Фол, Юрий Мальгинов, Виталий Мельянцев, Питер Оппенгеймер, Маргарита Пинегина, Алекс Правда, Сергей Синельников-Мурылев, Анджела Стент, Евгений Турунцев, Алексей Улюкаев, Джон Флемминг, Уильям Флемминг, Лев Фрейнкман, Джудит Шапиро, Револьд Энтов и многие другие. Джон Биггарт и Франсис Кинг, кроме того, внесли большой вклад в подготовку английского издания этой книги.
Мы признательны Михаилу Гуревичу, оказавшему неоценимую помощь по редактированию рукописи, а также Сагадату Хабирову за поддержку этой работы.
Авторы выражают искреннюю признательность колледжу «Крайст Черч» (Оксфорд), который создал нам исключительно благоприятные возможности для написания книги весной-летом 1997 г. в Оксфорде.
Мы благодарны Институту экономики переходного периода и Фонду реструктуризации предприятий и финансовых институтов, которые в непростое время 1997 г. согласились предоставить нам четырехмесячный отпуск для работы над рукописью и чья поддержка ощущалась нами на протяжении всех лет работы над книгой.
Существенная помощь по подбору литературы и работе над текстом была оказана нам сотрудниками Института экономики переходного периода и Рабочего центра экономических реформ Виктором Авраловым, Евгенией Антоновой, Ольгой Голант, Мариной Ковалевой, Мариной Турунцевой, Ириной Устиновой.
Разумеется, все недостатки книги должны быть отнесены исключительно на счет ее авторов.
Первое издание книги разошлось достаточно быстро и вызвало определенный интерес у читающей публики. Было опубликовано немало рецензий на русском и английском языках, авторов которых нам хотелось бы искренне поблагодарить.
Как показали состоявшиеся дискуссии, интерес читателей был вызван прежде всего тем обстоятельством, что книга предложила им достаточно связное и последовательное объяснение того, чем же была наполнена жизнь наших современников, и особенно людей нашего поколения – вступивших в перестройку в 20-30-летнем возрасте. Это был не просто кризис, не хаос и нелепица, а нечто осмысленное и имевшее внутреннюю логику. Как сказал один из читателей: «Я считал, что мы болтались в… грязной воде, а, оказывается, мы совершали революцию». Если кому-то наша книга помогла увидеть общественный смысл своей жизни, значит, исследование наше достигло своей цели.
Более того, за последние несколько лет радикальным образом изменилось само отношение российского общества к оценке произошедших событий как революции. Вплоть до конца 1990-х годов многие, даже проницательные исследователи никак не желали признать того, что российская трансформация представляет собой явление, однопорядковое великим революциям прошлого. «Где вы видите революцию?» – нередко слышали мы от ученых и политиков.
А потом вдруг все как-то само собой изменилось. Тезис о революционном характере происходящей в России трансформации превратился буквально в общее место политических и интеллектуальных дискуссий[4]. Рассуждать о российской революции стало чуть ли не модой, как и использовать применительно к нашей жизни последнего времени термины «якобинство», «термидор», «бонапартизм» и иные подобные им. И вот уже сборник статей к десятилетию посткоммунистических реформ выходит под заголовком, вызывающим в памяти однозначные ассоциации, – «Десять лет, которые потрясли» (2002). И вот уже Президент России В. Путин в Послании Федеральному Собранию в 2001 г. рассуждает о завершении революционного цикла.
4
Мы с удивлением обнаружили этот факт буквально в первые месяцы после выхода книги. Фонд «Либеральная миссия» во главе с Е.Г. Ясиным организовал дискуссию вокруг нашей работы. Мы готовились убеждать аудиторию в том, что подход к российским событиям с точки зрения теории революции действительно обоснован и продуктивен. Но убеждать никого не понадобилось. А дискуссия, отталкиваясь от анализа произошедших событий как революции, развернулась вокруг вопроса о том, что все это значит для перспектив развития страны. (См.: Итоги и перспективы современной российской революции // Общественные науки и современность. 2002. № 2.)