Страница 57 из 67
В холле на диване сидела еще одна свадьба: двое смущенных и несчастных от всего происходящего. Санди и Ладя оказались с ними рядом. Двое на диване им кивнули: они нервничали, искали сочувствия.
Павлик Тареев пошел куда-то о чем-то узнавать, хотя никуда ходить не надо было: все известно, что как будет, в какое время. До этого времени оставалось десять минут.
Большие двустворчатые двери в зал были закрыты.
Катя Щербакова подошла к дверям, приложила ухо и послушала. Франсуаза сказала другой свадьбе:
- Amour.
Свадьба улыбнулась. Она приехала очень рано в загс и сидела, ждала своей очереди. И от этого, что приехала очень рано, волновалась все больше и больше: отчетливо было видно, как на невесте дрожит фата, будто легкий парус под ветром.
Пожилая работница, служившая на вешалке, принесла бокал, из которого пьют шампанское. Стоял он на блюдце, и был в нем просто теплый чай. Лежал еще на блюдце кусочек сахару.
Работница сказала дрожащей невесте:
- Займи себя чайком.
Вернулся Дед:
- Там уже фотографируются. Сейчас вызовут нас.
Франсуаза сказала Ладе, чтобы он взял Санди за руку и так теперь уже стоял и ждал, когда откроются двери. В Париже в мэрии так делают, и она просит их так сделать.
Франсуаза смотрела на Санди и была счастлива ее счастьем. Она тоже любит одного человека. Ждет, когда он скажет ей, что он ее тоже любит. Он ее любит. Но он немножко смешной и заносчивый. Знает жизнь и этим весьма гордится. Но как взять Франсуазу за руку, он никак не сообразит. Франсуаза подождет еще немного, а потом сама примется за дело.
На праздник Нового года Франсуаза улетит в Париж. В последнем письме мама писала, что ездила в Арль, делала репортаж к девяностолетию со дня рождения Пикассо о его выставке в Арле. Если мама ездила в Арль - это значит Камарга. Это значит - рядом отец. Может быть, отец и мать будут когда-нибудь вместе. Очень захотелось повидать маму, сказать ей обо всем, о чем сейчас подумала, о себе, о ней, об отце.
Франсуаза представила, как она едет с аэродрома домой. Новый оптовый рынок, университетский городок, окружная автострада, сад Монсури, маленький магазинчик "Оптика" (где она обязательно купит для Маши новые красивые очки). Мост через Сену, церковь Мадлен - и Франсуаза дома. Мама прижимает ее голову к себе крепко и молчит. Не надо молчать, мама!
Работница еще раз внимательно оглядела Санди, осталась довольна ее внешним видом и ушла на свою вешалку.
Двери открылись. Вышла женщина в нарядном платье, в лакированных туфлях на высоких каблуках, спокойно, по-домашнему сказала:
- Александра Мержанова и Владислав Брагин, вы готовы? Прошу вас.
Потом взглянула на тех двоих, которые сидели на диване, и двое заговорили, оба сразу запинаясь от волнения:
- Ничего... мы... тут ничего...
Женщина качнула головой:
- Вы здесь уже около часа.
Они улыбнулись, и в их улыбках была абсолютная беззащитность.
- Ну хорошо. - И женщина показала, чтобы Санди и Ладя шли за ней.
Ладя держал Санди за руку, как велела Франсуаза.
Круглый белый зал с широкими окнами. Стол, покрытый светлым зеленым сукном. Кресло с высокой резной спинкой.
Когда Санди и Ладя подходили к столу, Санди заметила в окно, что на крыше "Тутмоса" сидел Арчи и голова его была повернута в сторону окна. А Ладя, когда подходил к столу, почувствовал, что от Санди, несмотря на духи и ландыши, все-таки пахнет бензином: значит, "Тутмос" был вместе с ними. И тут он тоже увидел в окно Арчибальда, и как он смотрит сюда в зал, и ему, конечно, все видно.
На столе лежала большая раскрытая книга, переплет ее по краю был обшит красным шнуром. Санди и Ладя распишутся в книге, распишутся и свидетели. Ладя достанет из коробочки два совсем маленьких колесика и наденет на палец Санди одно колесико, а другое Санди наденет Ладе на палец. Это будет на долгое счастье им друг от друга.
Женщина подошла к столу и встала с той стороны, где было кресло.
Санди и Ладя остановились по эту сторону стола. Сзади них - Павлик, Катя и Франсуаза.
- Александра Мержанова и Владислав Брагин, - сказала женщина, - вы вступаете на совместный путь в вашей жизни. Александра Мержанова, вы согласны быть женой Владислава Брагина?
- Согласна, - сказала Санди.
Ее ответ напомнил ей все те захватывающие романы, которые она читала в детстве. Только не было священника, а был депутат районного Совета женщина в нарядном платье. Санди вообще не любила церкви и всякие иконы. Иконы вызывали в ней тоску даже в музеях.
- Владислав Брагин, вы согласны быть мужем Александры Мержановой?
- Согласен. - И Ладя качнул руку Санди. Он все еще держал ее за руку, чувствовал ее пальцы с розовым и чуть клейким от тепла перламутром.
- Александра и Владислав, - сказала депутат, - вы будете вместе. В вашей жизни могут быть сложные дни, но вы должны помнить друг о друге и быть вместе и в малых и в больших поступках.
Теперь Санди тихонько качнула Ладину руку. Не хотела она сейчас быть никем иным - ни Джульеттой, ни девушкой-гусаром, ни даже клоуном, - она хотела быть Александрой, женой Владислава.
- Распишитесь здесь, пожалуйста. Сначала вы, Александра, - сказала женщина и придвинула к краю стола раскрытую книгу.
Санди наклонилась над книгой, взяла ручку и расписалась. Буквы получились большими, и как будто их тоже качнул ветер.
- Владислав, теперь вы распишитесь.
Ладя расписался.
- Прошу расписаться свидетелей.
И тут вдруг раздался звон бьющейся посуды: это Дед достал из-под своего пиджака обыкновенную тарелку, которую он принес, подкинул ее, и тарелка со страшным грохотом разбилась у ног Александры и Владислава.
Павлик знает, что и когда надо делать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Это не было совпадением, что им назначили одно и то же время. Когда Ладя вошел в кабинет Валентина Яновича, то в кабинете сидел Андрей. Профессор был в соседней комнате. Андрей вздрогнул. Ладя это заметил. Лицо у Андрея вздрогнуло.
Ладя положил на стол скрипку и потом решительно сделал несколько шагов по направлению к Андрею. Андрей встал и улыбнулся, теперь уже спокойно и как-то даже тихо. В глазах только появилось выражение, знакомое Ладе. Но появилось на какое-то мгновение.
Ладя тоже улыбнулся. Он знал, что скоро встретится с Андреем, боялся этой встречи, потому что боялся обнаружить свое счастье, которым был переполнен. Это было нехорошо, нечестно по отношению к Андрею, так думал Ладя.
Они оба застыли в нерешительности, в ожидании первых очень важных для них обоих слов. Таких слов, которые не должны были никого из них обидеть. Разговор должен был как-то начаться, и усилия на это требовались от обоих.
- Ты меня искал, я знаю, - сказал наконец Андрей.
- Тебе "гроссы" передали?
- Да.
Ладя колебался, сказать ли Андрею, что он его видел в тот день на Тверском бульваре. Решил не говорить. Андрей не хотел, чтобы его кто-нибудь видел тогда, если он сидел рядом со школой и консерваторией и никуда все-таки не пришел. Ладя потом обегал весь бульвар, и Андрея не было. Ладе казалось, что он должен был увидеть Андрея еще раз, и немедленно.
- Занимайся первым, - сказал Андрей. - Пойду погуляю, я никуда теперь не тороплюсь.
Разговор напомнил Ладе их встречу в детстве, в метро. Что-то опять не получалось, хотя все было по-другому и не так.
Слышно было, как Валентин Янович разговаривал по телефону.
Андрей еще раз улыбнулся и медленно направился к дверям кабинета. Потом в дверях, опять как тогда в детстве, в метро, задержался и вдруг сказал:
- Я как-нибудь зайду к тебе. - Тут же добавил: - К тебе и к Санди. Почему молчишь о Санди?
- Так вот... не пришлось еще, - неопределенно ответил Ладя.
Андрей подумал: действительно "так вот... не пришлось еще". Или Ладя специально промолчал, чтобы ничего не подчеркивать?
- Я тебя поздравляю.