Тайный друг

— Нет.

— А я почему-то был уверен, что все женщины смотрят Опру. Это вроде как закон или правило хорошего тона, не знаю. — Вудбери довольно улыбнулся, откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Хорошо, предположим, вы захотели приобрести КПЖД, потому что надеетесь, что ваша кожа помолодеет после его применения. В таком случае вам придется отправиться на прием к дерматологу или в ожоговый центр. И то я сомневаюсь, что они продадут его просто так. Вы не обнаружили никаких свидетельств того, что кто-то из наших жертв недавно повредил себе лицо?

— Учитывая то, в какой стадии разложения находились тела, мне трудно судить об этом.

— Если у Чен и Гейл не было на лице никаких шрамов или ожогов, им незачем было носить с собой этот крем, скажем, в рюкзаке или сумочке, когда их похитили. С «Дермой» же возникает еще одна неувязка. Ее тон не соответствует цвету кожи ни Джудит Чен, ни Эммы Гейл. Это оставляет нам всего две возможности. Первая заключается в том, что эти косметические средства принадлежат другой жертве. А вторая предполагает, что ими пользуется насильник. Если лицо у похитителя было покрыто слоем «Дермы» или КПЖД, то он вполне мог случайно оставить их следы на плече Чен, когда поднимал ее тело.

— Ну и как же мне установить, кто продает крем КПЖД?

— А вот здесь нам повезло! — заявил Вудбери. — КПЖД производит всего одна компания — «Алькоа». И находится она в Лос-Анджелесе. Это средство называется «Ликоприм». Опять-таки, его нельзя легально приобрести в аптеке или заказать по Интернету. Сначала нужно найти дерматолога или ожоговый центр, которые продают «Ликоприм». Это ведь относительно новый препарат. «Алькоа» начала выпускать его меньше двух лет назад.

— Получается, мы говорим об ограниченном распространении.

— Я взял на себя смелость пообщаться сегодня после обеда с одним из торговых представителей компании. Эли… Так зовут человека, с которым я разговаривал, Эли Ротштейн. Так вот, он переслал мне по факсу список врачей и клиник, которые продают «Ликоприм» в Новой Англии. Полагаю, вы захотите начать с него.

— Правильно полагаешь.

Вудбери протянул ей лист бумаги.

Список практикующих врачей в Новой Англии, которые продавали «Ликоприм», оказался на удивление коротким. Основным заказчиком был Ожоговый центр «Шрайнерз», а также еще два ожоговых центра в крупнейших клиниках Бостона, «Бет-Исраэль» и «Масс Дженерал». Кроме того, изделие рекомендовали своим пациентам еще дюжина местных дерматологов. А число врачей, использующих «Ликоприм» в своей практике в Род-Айленде и Нью-Гемпшире вообще не превышало десяти человек.

Клиники и кабинеты частных врачей в Бостоне не станут разглашать информацию о своих пациентах без решения суда. Нейл Джозеф, несомненно, мог получить его, но на это понадобится время. Дарби взглянула на часы. Время приближалось к четырем часам дня. Если в суд за разрешением обратится Чадзински, сначала репортеры, а потом и общественность встанут на уши и поднимут крик до небес.

Дарби встала.

— Блестящая работа, Кит! Спасибо.

— Мне жаль, что на это ушло так много времени. — Вудбери посерьезнел. — Ханна Гивенс… Как вы думаете, она еще жива?

— Надеюсь на это.

Дарби вознесла про себя короткую молитву, протянула руку к телефону и стала набирать номер комиссара полиции Кристины Чадзински.

Глава 74

Весь остаток дня Уолтер посвятил разработке сайта для клиента. Но мысли его то и дело возвращались к Ханне, запертой внизу, в темноте.

Девушка наконец заговорила с ним, но тут прозвенел звонок, он запаниковал, и все пошло вкривь и вкось. Теперь Ханна считает его чудовищем. Он должен придумать, как исправить положение и начать все сначала.

Уолтер спустился вниз, в кухню, и отыскал телефонный справочник. Ближайший цветочный магазин находился в соседнем городке, в Ньюберипорте. Он набрал указанный номер. Мужчина, ответивший на звонок, сказал, что доставку на дом заказывать уже поздно, но магазин работает до пяти часов вечера. Уолтер поблагодарил его и повесил трубку.

Ему очень не хотелось уезжать из дома. Благодаря магии Интернета в этом не было решительно никакой необходимости. Одежда, продукты, фильмы, последние дизайнерские разработки, даже лекарства — все это доставлялось прямо к его порогу. Он покидал свое жилище лишь для того, чтобы показаться в Ожоговом центре или навестить Марию.

Мария знала, как ему одиноко. Она сказала, что он должен быть храбрым. И на протяжении долгих месяцев он молился о том, чтобы она даровала ему силу. А потом однажды Мария приказала ему ехать на Гарвард-сквэар. Она не сказала зачем. Но пообещала устроить ему сюрприз.

Уолтер сидел в машине и из-за тонированных стекол наблюдал за студентами колледжа. Была весна, погода стояла теплая и солнечная. Если бы он вышел из автомобиля, люди увидели бы его лицо в безжалостном свете. Они бы останавливались поглазеть на него. Кое-кто наверняка бы засмеялся.

Пронзительное одиночество, которое Уолтер ощущал столько, сколько себя помнил, вновь зашевелилось в груди. Разбуженное, оно вдруг исчезло под натиском беззаветной любви Марии. Его Благословенная Матерь Божья сказала ему, что он красив, и заставила его взглянуть налево.

Улицу переходила сексуальная девушка с длинными волосами цвета спелой пшеницы. Она была в туфельках на высоких каблуках, коротенькой юбке и обтягивающей блузке. Лицо ее было безупречным. Мужчины пожирали ее глазами, оборачивались вслед, и она знала об этом. Она была самой красивой женщиной из всех, которых когда-либо встречал Уолтер.

«Вот мой дар», — сказала Мария.

Ощущая во всем теле необыкновенную легкость, воодушевленный духом Богоматери, Уолтер завел мотор и поехал вслед за девушкой, которую, как он вскоре выяснил, звали Эмма Гейл. Мария сказала, что Эмма — необыкновенная женщина. Со временем Эмма поймет и полюбит его. И Мария рассказала, что он должен делать…

Он выбился из сил, пытаясь сделать так, чтобы Эмма полюбила его, но все усилия оказались тщетными. И тогда Мария приказала ему вернуться в Бостон и познакомила с Джудит Чен.

Теперь у Уолтера была Ханна, но она отказывалась разговаривать с ним. Он должен все исправить! Схватив ключи от машины, он выскочил из дома.

Мужчина за прилавком и женщина, составлявшая цветочную композицию, подняли головы на звук отворяющейся двери и смотрели на Уолтера, не сводя глаз, пока он шел к холодильной установке. И потом, когда он выбирал цветы. Уолтер спиной ощущал их взгляды — обжигающие, как раскаленное железо.

Он решил остановиться на ярком букете из разных цветов. Мелодично тренькнул колокольчик, и дверь позади него открылась. Держа в руке букет, Уолтер обернулся и увидел мальчика лет пяти, остановившегося в проходе.

— Ты — доброе чудище? — поинтересовался ребенок.

Черты лица малыша смазались, и оно превратилось в ослепительно-белое пятно обжигающего света, подобно сверхновой звезде, смотревшей на него из космоса.

Уолтер сунул руку в карман и стиснул в кулаке небольшую статуэтку. Благословенная Мать окружила его своей любовью, отгораживая от мира.

— Я не боюсь чудищ, — заявил мальчуган. — Папа каждый вечер на ночь читает мне книжку о монстрах, которые живут в моем шкафу. Они совсем не страшные. С ними просто надо вести себя вежливо.

Мать мальчика извинилась и быстро увела его. Мужчина за прилавком криво улыбнулся, заворачивая цветы.

Ожидая, Уолтер думал о Ханне. Вспоминал ее кожу, такую теплую и гладкую, прижимавшуюся к его изуродованному телу.

Приехав домой, Уолтер немедленно отправился вниз. Первым делом он включил в комнате Ханны электричество. Затем положил цветы на поддон, протолкнул его внутрь и приник к глазку. Ханна лежала на кровати, повернувшись спиной к двери.

— Я привез тебе подарок, — сказал Уолтер.

Ханна не ответила и даже не пошевелилась.

— Ханна, ты меня слышишь?

Девушка молчала.

— Я надеялся, что мы сможем поговорить.