Страница 91 из 94
Выступление Л. Берии на сессии Верховного Совета
Маленков продолжает свое выступление. Он предлагает объединить Министерство государственной безопасности СССР и Министерство внутренних дел СССР в одно министерство — Министерство внутренних дел СССР. Назначить министром внутренних дел СССР товарища Берию Л. П.
Главные действующие лица после заседания в Кремле в 20:40 поехали на сталинскую дачу. После их приезда в 21:50 официально констатируется смерть Сталина.
Хрущев в своих воспоминаниях, наговоренных в конце 60-х, уверяет, что заподозрил усиление Берии к 50-м годам: "К 50-м годам я даже считал, что если допустить Берию занять ведущее положение в партии, то он повернет развитие в стране не по социалистическому пути, а по капиталистическому. Такое у меня было мнение".
Хрущев вспоминает: "Когда Сталин был при смерти, мы попарно дежурили при нем". Хрущев дежурил в паре с министром вооруженных сил Булганиным. Хрущев, сидя возле умирающего Сталина, говорит Булганину: "Ты знаешь, какой пост для себя возьмет Берия?" "Какой?" — спрашивает Булганин. — "Министра госбезопасности. Никак нельзя допустить этого. Это начало нашего конца. Он возьмет его только для того, чтобы истребить, уничтожить нас. Этого никак нельзя допустить, никак нельзя". "И мы с Булганиным, — говорит Хрущев, — стали обсуждать, как будем действовать".
Эта тема несколько отступает на время похорон Сталина.
После сообщения по радио о смерти Сталина, которое прозвучало 6 марта в четыре утра, московский корреспондент газеты "Нью-Йорк таймс" немедленно отправился на Центральный телеграф, чтобы передать информацию. Телеграммы о Сталине не пропускались. Не только не принимали телеграмму, но на коммутаторе международного телеграфа все провода были вынуты из гнезд. Потом прибежал механик, который рванул заднюю дверцу коммутатора и выдернул главный кабель.
Около шести утра 6 марта в центр города входит колонна грузовиков с солдатами спецбатальонов МВД. Солдаты становятся вдоль и поперек всех больших и малых центральных улиц. Грузовики образуют баррикады. На улице Горького появляется танковая колонна. Танки усиливают баррикады из грузовиков в ключевых точках. О маршруте движения народа к Колонному залу, где выставлен гроб с телом, по радио не сообщают. Людская масса, заполнившая весь город, спрессовываясь на ходу, ищет пути к Колонному залу. Очередь спонтанно возникает на площади Белорусского вокзала. Потом по улице Горького толпа идет до площади Маяковского. Дальше ее гонят налево на Садовое кольцо. По Садовому — до улицы Чернышевского, с которой поворачивают на Бульварное кольцо. Наконец людская волна добирается до горки Рождественского бульвара. Тут на мгновение замирает от открывающегося внизу зрелища сплошной массы человеческих голов.
Но в спину уже напирают новые волны. И толпа, не владея собой, катится вниз, под горку. Внизу, в левом углу бульвара, выходящего на Трубную площадь, открыт узкий проход. Это и есть единственный проход к Сталину. Толпа постоянно прибывает. Подвернувшему ногу, упавшему, помочь никто не может. Иногда людям приходится поджимать ноги, потому что идут по телам. Многие бегут с детьми. Детей в давке начинают передавать на грузовики офицерам. Людей засасывает, давит в узком проходе между грузовиками. Люди кричат: "Уберите грузовики!" Офицер на грузовике плачет и кричит: "Указания нет!" В сдавленной многотысячной толпе возникает водоворот. Вырваться нельзя. Так продолжается два дня. Раздавленных свозят в Лефортовский морг. Он всех не вмещает. Затоптанные трупы лежат прямо на снегу.
8 марта вдруг объявляют, что по многочисленным просьбам трудящихся в последний раз открывается доступ к телу товарища Сталина. По сути, это провокационное объявление. У многих появляется ощущение, что они упускают шанс. 8 марта пускают не через Трубную, а через улицу Чехова. Узкая старая московская улица забита толпой, как и в первый день. Над толпой сплошной гул криков и стонов. Под ногами сдвигаются крышки канализационных люков. Люди падают в люки. Люки доверху заполняются людьми. В два часа ночи объявляют перерыв до пяти утра. Люди ждут, греются в подъездах. Цель близка. На лицах выражение спортивного азарта. Из московской школы на Пресне попытать счастья посмотреть на Сталина пошли все. В классе остался один мальчик. Он сидел за партой и читал книжку.
6 марта 1953 года гроб Сталина проверен специальной комиссией на наличие отравляющих веществ, радиоактивных веществ и часовых механизмов. Комиссию по похоронам возглавляет Хрущев. Литератор, спецкор "Огонька" Александр Авдеенко в Колонном зале встречает своего фронтового друга Василия Мефодьевича Верховых. Они выходят в фойе. "Судя по опухшим глазам, ты, роднуша, дни и ночи плачешь", — говорит Василий Мефодьевич. "Как все", — отвечает Авдеенко. "Не все, роднуша, не все плачут и рыдают. Немало и таких, кто крестится: "Слава тебе, Боже, прибрал наконец", — говорит Василий Мефодьевич и гладит испуганного Авдеенко по плечу. — Не бойся, роднуша. Он теперь не дотянется до нас. Кончился временщик. Испустил дух. Своей смертью Хозяин принес стране больше пользы, чем всей долгой жизнью". Авдеенко поднимается, прощается. "Иди, роднуша, иди, — говорит фронтовик Василий Мефодьевич. — Иди рыдай".
Из Грузии на похороны Сталина выписаны профессиональные плакальщицы.
В один день со Сталиным умирает великий русский композитор Сергей Прокофьев. Близкие и друзья не могут пройти в его квартиру в Камергерском переулке. Всюду оцепление и кордоны. Цветы нигде не купить. Все на гробе Сталина.
Период с марта по июнь 1953 года — это время записок Берии и документов, принятых или не принятых в результате этих записок. Первый же документ за подписью Берии в новом качестве министра МВД демонстрирует изменение терминологии. Профессора, проходящие по "делу врачей", давно и повсеместно именуемые "врачами-вредителями", в документе, вышедшем всего через неделю после смерти Сталина, названы "арестованными врачами". Формулировка, невозможная неделей раньше и отдающая реабилитацией.
Далее, в тот же день, 13 марта, следует записка о пересмотре дел о выселении граждан из Грузии. Выселение этих граждан в Казахстан было произведено в рамках так называемого "мингрельского дела", затеянного Сталиным в 1951 году и нацеленного против Берии.
В апреля 1953 года появляется записка Берии в Президиум ЦК КПСС о неправильном ведении дела о так называемой "мингрельской националистической группе". Берия в своей записке воспроизводит показания арестованных о применении к ним пыток. Более того, и это впервые, Берия пишет: "И. В. Сталин требовал применения к арестованным физических мер воздействия… По прямому указанию И. В. Сталина ЦК ВКП(б) принял Постановление о выселении граждан с территории Грузинской ССР".
И никакого "товарищ" перед именем Сталина.
18 марта 1953 года выходит приказание Берии о пересмотре дела против бывшего руководства ВВС и Министерства авиационной промышленности. Затем следует реабилитация руководителей указанных ведомств.
26 марта 1953-го следует бериевская записка о проведении амнистии. Амнистии подлежат осужденные на срок до 5 лет за должностные и хозяйственные преступления, беременные женщины и женщины с детьми до десяти лет, несовершеннолетние, пожилые мужчины и женщины и неизлечимо больные. Амнистированы 1 201 738 человек. Это без малого половина всех советских заключенных. Не подлежат амнистии отбывающие срок за бандитизм и убийства, а также осужденные по 58-й, политической статье. Через два дня, 28 марта, появляется письмо Берии в президиум Совмина о передаче лагерей и колоний из МВД в Министерство юстиции. В составе МВД остаются особые лагеря для осужденных по 58-й статье и бывших военнопленных. Еще через неделю выходит приказ Берии "О запрещении применения к арестованным каких-либо мер физического воздействия". Документ начинается словами: "МВД СССР установлено, что в следственной работе имели место аресты невинных граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток. Изуверские методы допроса доводили невинно арестованных до потери человеческого облика". Далее Берия пишет: "Следователи подсовывали им сфабрикованные признания об антисоветской и шпионско-террористической работе". То есть в бериевском приказе от 4 апреля 1953 года черным по белому написано, что масса людей безосновательно обвинена в шпионаже и терроризме. И осуждена по 58-й статье, на основании показаний, данных под пытками. То есть в приказе министра внутренних дел Берии произнесено "а", за которым маячит "б" — пересмотр дел и вал реабилитаций невинно осужденных на сроки и расстрелы по политической статье. А это уже ревизия трех десятилетий жизни страны, ревизия всего сталинского правления. Теперь, весной 1953-го, для этого нужна только политическая воля руководства страны. Ведь Сталина уже нет.