Страница 59 из 94
Подписание акта о безоговорочной капитуляции
Вещественные доказательства, то есть челюсть Гитлера, а также немцы, помогавшие в опознании, высылаются в Москву.
В середине июля 1945 года Сталин спрашивает у Жукова: "Где же Гитлер?"
Двадцать лет спустя маршал Жуков задается вопросом: "Но ведь он же спрашивал меня: где же Гитлер? Зачем?" Жуков говорит: "Если это шло по линии НКВД так ведь Берия был при нашем разговоре со Сталиным. Но Берия молчал". Маршал Жуков искренне полагает, что раз Берия молчал, то он был не в курсе. Между тем известно, что Берия был в курсе. Жуков говорит: "И Серов ведь был в Берлине. Он и сейчас живет со мной в одном доме на Грановского. Я его спрашивал. Он не знает". Генерал Серов, в мае 1945-го заместитель Берии, тоже был в курсе.
В 1965-м Жуков говорит: "Не может быть, чтобы Сталин знал. Я был очень близок со Сталиным". Жукову хочется, чтобы Сталин тоже не знал. Но то, что рассказывает ему Елена Ржевская, заставляет Жукова верить ей. Подтверждением этому — строки на странице 272 в III томе 10-го, наиболее полного издания жуковских воспоминаний: "О том, как велось расследование, с исчерпывающей полнотой описано Еленой Ржевской в книге "Конец Гитлера — без мифа и детектива". Я убедился, что для сомнений в самоубийстве Гитлера оснований нет".
4 мая 1945 года начинается антифашистское восстание в Праге. К Праге в это время подтянуты эсэсовские дивизии. Восставшая Прага не в состоянии длительное время сопротивляться немецким войскам. В 40 километрах к юго-западу от столицы Чехословакии стоит 1-я дивизия, входящая в состав армии Андрея Власова Власов — советский генерал, любимец Сталина, участник битвы за Москву, чья армия в 1942-м попадает в окружение на Волховском фронте. Оказавшись в плену, генерал Власов идет на сотрудничество с немцами. В Европе власовцы известны своими действиями против югославских партизан. В 1944-м они активно участвуют в кровавом подавлении антифашистского восстания в Варшаве.
5 мая 1945-го в 1-ю дивизию, находящуюся вблизи восставшей Праги, прибывают чешские офицеры с просьбой о помощи. Здоровая ненависть к фашизму неожиданно прорывается в людях, три года шедших вслед за Власовым. Они идут в Прагу и освобождают город вместе с восставшими. Многие в Праге погибают. 7 мая 1-я дивизия покидает Прагу, в которую по советско-американской договоренности входят советские войска. Сам Власов — категорический противник оказания помощи антифашистскому пражскому восстанию. На последнем совещании, перед тем как дивизия двинется в Прагу, Власов произносит: "Если мои указания не являются для вас обязательными — мне здесь делать нечего!" С частями его армии, освобождавшими Прагу, Власова не было.
На 24 июня 1945 года назначен Парад Победы. За несколько дней до этого Сталин вызывает Жукова и спрашивает, не разучился ли он ездить верхом. "Нет, не разучился?" — отвечает Жуков. "Вот что, вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский", — говорит Сталин. Жуков благодарит за честь и спрашивает, не лучше ли принимать парад Сталину, Верховному Главнокомандующему. Сталин отвечает: "Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы моложе".
Маршал Г. К. Жуков. Парад Победы
В полном варианте воспоминаний у Жукова есть продолжение. На Центральном аэродроме, где шла подготовка к параду, Жуков встречает сына Сталина, Василия. Он говорит Жукову: "Отец сам готовился принимать Парад Победы. Но случился казус. Третьего дня во время езды конь понес отца по манежу. Отец ухватился за гриву, но не сумел удержаться и упал. Когда встал, плюнул и сказал: "Пусть принимает парад Жуков"".
24 июня 1945 года на десятый удар часов Спасской башни под гром аплодисментов и "Славься" Глинки Жуков на белом коне выехал на Красную площадь. От маршалов до рядовых, весь цвет армии, те, кто выжил, замерев, стояли перед ним. Потом Жуков поднялся на Мавзолей и встал рядом со Сталиным. Шел проливной дождь. Жуков хотел смахнуть с козырька фуражки воду, но взглянул на Сталина и не посмел. Сталин не двигался и дождь струями стекал с его козырька.
День Победы отметят еще два раза. В конце 1947-го Сталин его отменит.
День Победы как всенародный праздник вернется только в 1965 году, через двадцать лет после окончания войны.
1946 год
Анна Ахматова
Сорок шестой год. Мы — победители. Страна выиграла войну. Война была страшнейшая, и именно поэтому все ждут невероятных перемен к лучшему.
Надо сказать, иллюзии по поводу послевоенной жизни проявились еще в самом начале войны. Разговоры о будущем начинаются еще в поездах, идущих в эвакуацию. Советские писатели, лояльные власти, в поездах, идущих на восток, становятся так откровенны, что пугают едущих с ними родственников. Из сообщений НКВД:
"Иосиф Уткин, поэт, говорит: "У нас такой же страшный режим, как и в Германии. Все и вся задавлено. Мы должны победить немецкий фашизм, а потом победить самих себя"".
Федин, писатель: "Теперь должна наступить новая эпоха, когда народ больше не будет голодать, не будет все с себя снимать, чтобы благоденствовала какая-то кучка большевиков. Я боюсь, что после войны вся наша советская литература будет просто зачеркнута Нас отучили мыслить".
Погодин, драматург: "Так дальше не может быть, так больше нельзя жить, так мы не выживем".
Даже Алексей Толстой говорит: "Народ, вернувшись с войны, ничего не будет бояться".
А. А. Ахматова
"Нас ждут необыкновенные дни, — в эвакуации в Ташкенте повторяет Анна Ахматова. — Вот увидите, будем писать то, что считаем необходимым. Возможно, через пару лет меня назначат редактором ленинградской "Звезды". Я не откажусь!"
Анну Андреевну Ахматову в обслуживании власти заподозрить нельзя. Она стоит особняком. Поэтому ее иллюзии особенно горестны. Ее предсказание сбудется лишь в одном: имя Ахматовой в советской истории действительно окажется туго завязанным с ленинградским журналом "Звезда". И произойдет это, как она и сказала, через пару лет. В 1946 году.
Существует составленный самой Ахматовой список ее публичных выступлений. Их тридцать одно за всю ее жизнь. Двенадцать из них приходится на первое полугодие 1946 года. Ее выступления проходят в Ленинграде и в Москве. Проходят триумфально. 3 апреля 1946-го — знаменитый вечер московских и ленинградских поэтов в Колонном зале Дома Союзов. Из воспоминаний историка театра Виленкина: "Какое же это было торжество! Сколько здесь собралось в этот вечер военной и студенческой молодежи, как забиты были все входы в зал, как ломились хоры и ложи от наплыва этой толпы юношей и девушек с горящими глазами. Каким единством дышал зал, вымаливая у Ахматовой еще, еще и еще стихи". Из воспоминаний Любимовой, знакомой Ахматовой: "Когда она стала читать, все в зале встали и так и слушали ее стоя".
Из воспоминаний Оренбурга, у которого Ахматова была два дня спустя: "Когда я упомянул о вечере, она покачала головой: "Я этого не люблю. А главное, у нас этого не любят"". Но в те же апрельские дни Ахматова выступает в Московском университете, в Доме актера, в Центральном офицерском доме летчиков. Она шесть сеансов позирует художнику Сарьяну.