Заслуженное наказание. Ложь

– Ты пришел за ней?

– Да.

Мысли сменялись одна другой, и изредка выплывало лицо Иэна Грейсона. Он не был удивлен, но все равно выглядел так, словно к нему на чашечку чая заглянул динозавр.

Неожиданно для себя, Эшли тихо рассмеялась и тут же шокировано замолчала.

Она не смеялась уже давно.

Ночью меня снова мучили кошмары.

Небо затянуто тяжелыми, черными тучами готовыми обрушиться мне на голову. Холодно. Необычно холодно для начала ноября. Разъяренный ветер срывал листья с деревьев целыми клочьями и швырял на землю, не щадя. Болезненными порывами врезался мне в лицо, растрепывая волосы, проникая сквозь одежду, под кожу. Хотелось лишь одного – вернуться домой.

Почему я вышла на улицу в тот день? Предчувствие говорило мне оставаться дома, но я пошла к Дженни, потому что у подруги была очередная истерика по поводу предстоящего ужина с Элизабет Хольт, невестой отца.

До ее дома всего пятнадцать минут пешком.

Нужно было взять машину.

Я должна была взять машину, и тогда ничего бы этого не случилось.

Со мной ничего бы не случилось.

Дождь становился сильнее и напористее, острыми иглами впивался мне в кожу. Я бросилась бежать, почти не разбирая дороги. В ушах раздался свист, и тогда я услышала крик.

Я распахнула глаза и принялась испуганно озираться.

Лес.

Сначала я шла быстро и уверенно, потом бросилась бежать. Сперва луна выхватывала из темноты редкие деревья, отбрасывающие на землю призрачные, пугающие тени, потом и она скрылась за облаками.

Чувствуя себя совершенно беспомощной, я остановилась и прислушалась.

Тишина.

Сердце колотилось в дурном предчувствии.

Каждое дерево превратилось во врага; цепляясь за ветви футболкой и натыкаясь кожей на иголки елей, спрятавшиеся в палой листве, я шла еще около двадцати минут.

Куда идти? Вправо или вперед? Откуда я пришла? Как я здесь оказалась?

Где-то совсем рядом я услышала хруст веток, и сломя голову от страха, бросилась бежать. Бежала, не оглядываясь и не почти видя дороги. Чувствовала, как между лопатками стекла капля пота, слышала, как из груди вырываются хрипы, но бежала, почти ничего не разбирая перед собой из-за пота, заливающего глаза, и сгущающейся ночи.

Еще чуть-чуть, думала я, уговаривая себя продолжать бежать. Еще немного.

Но куда и зачем?

«Я должна спрятаться и подождать утра», – мелькнула спасительная мысль. Луна выглянула из-за облаков, и я замедлила бег, оглядываясь.

Вокруг деревья – некоторые я видела впервые. Справа от меня – кусты ежевики сплелись ветвями между собой, образуя укрытие. Опустившись на корточки, я забралась внутрь и притаилась. Усталость навалилась сразу же; тело после бега стремительно остывало, я почувствовала, как по коже пробирается холодок.

Долгое время слышала лишь громкие удары сердца и настороженно вглядывалась в темноту. Потому, как были напряжены все нервные окончания моего тела не сразу осознала, что голоса, которые слышу – реальны, а не вымысел. Затем двое выступили из темноты на тропинку, ведущую мимо ежевичного куста.

Послышался лепет:

– Я не уверена, что она виновата. Такая милая девушка…

– Не смей произносить вслух эти слова! – рявкнул мужчина с седеющими волосами. Он был высоким, широкоплечим и крепким, и вышагивал в какой-то чудной одежде, словно из прошлого века, держа в руке керосиновую лампу. Фитиль подрагивал.

Рядом с ним, держа спутника под руку, шла женщина. Из-под чепца выбились седые пряди. Лицо было старым и молодым одновременно. Игра теней от подрагивающего огонька, выхватывала морщины на ее лице и живые, полные сочувствия глаза.

Пара остановилась в шаге от меня, и я притихла.

– Но ведь никто не имеет права… – робко начала женщина, но спутник раздраженно остановил ее:

– Не желаю больше ничего слышать. Если кто-нибудь узнает о твоих мятежных мыслях, ты отправишься на костер вслед за ней.

Я нахмурилась: они хотят кого-то сжечь на костре? Что здесь происходит?

Чтобы подавить последние жалкие попытки возражений, мужчина схватил женщину за локоть и поволок в лес. Через несколько минут огонек стал бледнеть, а голоса затихать, и тогда я выбралась из укрытия и поспешила за незнакомцами. Старики шли вперед, продолжая дискутировать, и меня смутно беспокоило то, что я наверняка не смогу найти путь назад.

Мужчина заботливо убирал морщинистой рукой ветки с пути, а женщина грустно плелась за ним, опустив голову. Меня они не замечали, хотя я вела себя довольно шумно, то и дело спотыкаясь о кочки и ойкая. Наконец, когда чаща показалась мне совершенно непроходимой, мы оказались на странной округлой поляне, что было совершенной неожиданностью для меня. Как и то, что мы здесь были не одни – много людей столпились группками по пять-шесть человек, перешептываясь и переглядываясь, словно ожидая чего-то. Несмотря на это собрание на опушке, меня больше всего поразило и встревожило то, что перед всеми нами возвышалось громадное кострище высотой с человека, чернеющее в сумраке, который разгоняли лампы жителей. Все – как в фильме ужасов.

Внутри похолодело от догадки: неужели я преодолела такой путь для того, чтобы оказаться свидетелем убийства?

Никто не обратил внимания на мое чудесное появление из-за деревьев, хотя могу поклясться, что одна приземистая старушка со сморщенным как сухофрукт лицом смотрела прямо на меня. Точнее, сквозь меня, потому что очевидно сегодняшней ночью я – человек-невидимка. Чтобы убедиться в этом, я подошла к уже знакомой паре и спросила:

– Что здесь происходит?

Они молча пялились сквозь меня, словно я пустое место. Восхитительно.

И тогда я почувствовала, что напряжение в людях нарастает. Они перестали шептаться и немигающими взглядами уставились в одну точку, словно зомби. Желудок скрутило плохое предчувствие, и я обернулась, проследив за взглядами.

Три человека вышли на опушку с противоположной стороны леса: двое высоких худых мужчин и девушка, которую я узнала даже издалека. Невысокая и хрупкая; она шла ссутулившись, словно ей на плечи давило что-то тяжелое; ее волосы были собраны в пучок на макушке, лицо выглядело осунувшимся и бледным. Равнодушным.

У меня не было выбора, кроме как стоять здесь и смотреть, как мой двойник взбирается на кострище, и как после этого ее тонкие запястья и лодыжки прикручивают влажной, пропитанной керосином веревкой к длинному деревянному столбу. Словно в замедленной съемке, я наблюдала, как один из мужчин подошел костру с факелом, и тот вспыхнул как спичка. Пространство осветилось ярким пламенем.

Я затаила дыхание, мысленно переживая все вместе с ней. Неужели люди могут быть такими жестокими и бездушными? Едва я подумала об этом, как девушка вскинула голову и воззрилась на меня пустыми глазами. На ее грязном лице играли блики огня.

У меня по спине побежали мурашки от ее злобного взгляда. Я никогда так не выглядела, когда смотрела в зеркало, это словно… словно кто-то другой, а не я. До этого момента я наблюдала за смертной казнью со стороны, но теперь я стала частью всего этого.

Я напомнила себе, что это – сон, который просто хуже всех других снов, что снились мне. И я почти спокойно ощущала себя, пытаясь размеренно дышать, наблюдая за тем, как меня собираются сжечь на костре.

Это просто идиотский сон.

– О Боже…

Я резко обернулась.

– Нет! – Этот крик был словно взрыв боли в моем разуме. Неужели… – Нет, она ни в чем не виновата! Она не делала этого!

Я и мой двойник одновременно посмотрели на кричавшего.

Не может быть.

Моей кожи коснулся слабый ветерок, когда мимо меня пронесся Кэри Хейл с дикими воплями. Он бросился прямо в огонь, с тем выражением дикого ужаса, словно он увидел что-то, что не вписывается в его реальность.

Что он забыл в моем сне?