Страница 2 из 4
Лёгок и непредсказуем
Норов этих чаровниц:
Обучают поцелуям
И улыбочкам тигриц.
Птичка – воспитанья гений,
Хоть ума ей – занимать.
От её нравоучений
Звери начинают ржать.
Рассказать про их замашки –
Слов таких на свете нет.
Впрочем, что нам эти пташки,
Если свиньи – наш предмет?
Воет Свинтус у колодца,
Неуклюж и толстокож,
От рыданий так трясётся,
Что бросает камни в дрожь.
Тут Верблюд спросил у Свина:
«Что вы плачете, свинья?»
Свин ответил: «Есть причина:
Не умею прыгать я!».
Посмотрел Верблюд на Свина
И промолвил: «Вот те на!
Да, такая животина
Для прыжков не рождена.
Впрочем, стоит постараться.
Бегай, голодай, потей –
И сумеешь приподняться
Над природою своей.
Если всё учесть и взвесить,
Ты получишь результат
Лет, быть может, через десять
Или через пятьдесят»
Свинтус – пуще убиваться!
«Не удастся мне, увы,
Над природой приподняться,
Прыгнуть выше головы!»
Жаба вылезла из лужи:
И спросила: «Вы больной?»
Свин ответил: «Хуже! Хуже!
Нет надежды никакой.
Хоть сто лет тренироваться –
Мне способность не дана
Над природой приподняться,
Превратиться в прыгуна».
«Да, пожалуй, шансов мало! –
Гордо лапою бия
В грудь себя, ему сказала
Жаба. – То ли дело я!
Лягушачьего балета
Все фигуры мне легки –
Антраша и пируэты,
И ужимки, и прыжки.
Вы, конечно, толстоваты,
Но рискну я, так и быть,
За умеренную плату
Вас немного поучить.
Вы костей не соберёте,
Но подниметесь, ей-ей,
В восхитительном полёте
Над природою своей»
Свин воскликнул, торжествуя:
«Чудо мне сулите вы!
Над природою взлечу я,
Прыгну выше головы!»
Жаба мудро отвечала:
«Вы взлетите, дайте срок.
Но возьмите для начала
Хоть вот этот бугорок».
Свин недолго сомневался,
Хорошенько разогнался
И махнул он за бугор.
Тут душа его премило
Над природой воспарила
И не прыгал он с тех пор.
Птички обожают мыло,
Сочиняют анекдоты,
Мажут кремом крокодила –
Гримируют для охоты.
Сами птички пишут книжки
Не про крем и не про грим –
Детективные интрижки
И любовные интрижки
Не дают покоя им.
Свин порхает и резвится.
Птички весело поют.
У заброшенной криницы
Плачут Жаба и Верблюд.
Тут сказал Верблюд: «Простите!»
И добавил: «Вот те на!
Я не ждал подобной прыти
От такого кабана.
Ясно же ему сказали:
Будешь прыгать в свой черед,
А пока лежи в печали
И мычи, как идиот».*
Жаба, выгнувшись картинно,
Заявляет: «Ерунда!
Свин – бездушная скотина!
Благодарности от Свина
Не дождаться никогда!»
Птички прячут черта в стуле,
И укрыть умеют даже
Аргументы в ридикюле
И улики в саквояже.
Птички в раже корчат рожи,
Вымазавшись прежде в саже.
По утрам, покинув ложе,
Объезжают вернисажи.
Украшаться любят златом.
Но не вечно длится лето.
И невесело пернатым.
Вот и песенка их спета.
____________________________________________
* Примечание переводчика:
В этих двух строках переводчик цитирует стихотворения Саши Чёрного «Потомки». См.:
...Нынче так же, как вовеки,
Утешение одно:
Наши дети будут в Мекке,
Если нам не суждено.
Даже сроки предсказали:
Кто – лет двести, кто – пятьсот,
А пока лежи в печали
И мычи, как идиот....
Перевод Андрея Голова (2002)
Сказка о Кабанчике
Пташки любят кушать,
Я вам доложу.
Я по мху сужу.
Надевайте гетры:
Я под шелест ветра
Сказку расскажу.
Пташки любят лопать
Ветчину, друзья,
Радость не тая;
Любят устриц лопать
И по тине топать –
Так же, как и я.
Пташки улыбаться
Учат малышей
И тигрят, ей-ей –
Петь, забот не зная,
Ротик разевая
Прямо до ушей.
Птички дремлют сладко
Посреди болот,
Где удача ждёт.
Открывайте ж глазки:
Будем слушать сказки
Старые. Так вот,
Жил-был Кабанчик. День и ночь
Над сломанной трубой
Он плакал и – ни шагу прочь:
Никто не мог ему помочь,
Он прыгать не умел – точь-в-точь
Обижен был судьбой.
Верблюд спросил, на берегу
Услышав плач и вой:
«А вдруг я горю помогу?
Ты, может, в плен попал к врагу?»
«Ах нет, я прыгать не могу:
Обижен я судьбой!»
Верблюд задумался слегка:
«Подумаешь, герой!
Ей-ей, такого толстяка
Я не видал ещё пока.
Но хоть задача нелегка,
Давай поспорь с судьбой!
Вон – тёмный лес в двух милях, тень
Простёрший над рекой.
Что ж ты весь день сидишь, как пень?
К нему раз десять сбегай в день –
И через год, осилив лень,
Подпрыгнешь над судьбой!»
Верблюд вздохнул – и зашагал
Над сломанной трубой.
О, как Кабанчик наш рыдал,
Как на себе щетинку рвал!
Ещё бы: маленький нахал,
Обижен он судьбой!
Тут Лягушонок на него
Зрачок набычил свой:
«О чём ты плачешь? Ничего!
Есть горе хуже твоего!»
«Я толстый, только и всего:
Обижен я судьбой!»
Раздулся Лягушонок тут
И стал гора горой.
«Не плачь! Пусть слёзы не текут!
Я научу, взяв грош за труд –
И через несколько минут
Поспоришь ты с судьбой!
Начни сначала, милый мой,
Ты с кочки небольшой,
Трудись упорно день-деньской –
А там, глядишь, и над стеной
В двенадцать футов вышиной
Махнёшь, как над судьбой!»
Кабанчик так и подскочил:
«Ах, Лягушонок мой!
Меня ты просто окрылил!
Уж я не пожалею сил,
Нет! Лишь бы ты меня учил,
Как прыгать над судьбой!»
«Меня сначала угости
Бараньей отбивной,
Пониже хвостик опусти
И сосчитай до десяти,
Согни коленки – и лети,
Подпрыгнув над судьбой!»
Кабанчик бедный, как дурак,
Подпрыгнул над трубой –
Но дело вышло не пустяк:
О камень шлепнулся он – так,