Жизнь экспромтом

Худшего развития событий было трудно себе даже представить. Или нет, Фрэнки так только казалось, пока она не увидела Джессику в действии. Казалось, та не просто хорошо играет в боулинг, а является в этом виде спорта настоящим чемпионом. Покачивая бедрами, она элегантно бросалась на линию, сверкая запястьями и летящими вслед за ней светлыми волосами, и каждый раз попадала в десятку. Все представители мужского пола, находящиеся в клубе, как загипнотизированные, следили за ее техникой. Даже престарелые, одетые в кардиганы пенсионеры, еженедельно посещающие клуб по членской карточке, пускали слюни, глядя на ее владение мячом. Что уж говорить о молодых франтах, пьющих легкое пиво, которые, глядя на ее пальцы, просто млели от восторга. Да, Джессика имела их всех, в этом ни у кого не было никакого сомнения.

Ах, если бы хоть что-нибудь в этом роде можно было бы сказать о Фрэнки. Как стреляющая вхолостую пушка, она с полным равнодушием посылала свои мячи вниз по желобу, пытаясь разве что не задеть ими саму себя, и ежилась от ужаса всякий раз, когда очередной мяч уходил в сторону и промазывал даже мимо самых крайних кеглей.

— Ну ничего, повезет в следующий раз, — хихикала Джессика, которая, по всей видимости, хихикала абсолютно над всем. То есть даже когда она не хихикала, то, можно сказать, тоже хихикала.

Пытаясь сдержать слезы разочарования и обиды, Фрэнки искала глазами Хью в надежде получить от него хоть какую-нибудь поддержку, но он вел себя абсолютно индифферентно. Попивая пиво с Адамом, он, казалось, наслаждался только самим собой и без конца травил анекдоты о том, как только что впарил очередному клиенту четырехспальную квартиру в двухквартирном доме. Фрэнки вздыхала. Мужчины всегда одинаковы, всегда заняты самими собой, готовы бесконечно обсуждать с приятелями свой бизнес-гольф, регбидостижения, а вас оставляют болтать с подружками этих самых приятелей. Не то чтобы ей не нравилась Джессика, но дело в том, что та могла говорить только о разных клубах, ди-джеях, о своей коллекции нераскрученных «гаражных» исполнителей и новейшей хип-хоп музыке на компакт-дисках. Фрэнки старалась делать вид, что понимает, о чем толкует Джессика, но ее клубные дни закончились тогда, когда ей пришлось делать взносы за обучение, а ее коллекция сидеромов включала только самую расхожую популярную музыку, вроде Элвиса Пресли, Фрэнка Синатры и «Аббы». То есть двух мертвых эстрадных звезд и одну группу из числа давно устаревшего шведского импорта. При такой ситуации понимание становилось почти невозможным.

Кое-как, с отвратительной медлительностью, прошел час. Фрэнки больше не могла притворяться, что ей все здесь нравится. Ей стало скучно, она устала, измучилась, чувствовала себя сытой по горло. И, что самое ужасное, была рада согласиться на самое последнее место в игре. Все ее мишени продолжали стоять на своих местах, как солдатики, все ногти у нее уже были обломаны. Но если Хью едва обращал на нее внимание, предпочитая обсуждать с Адамом ипотечные вклады по завещанию и процентные банковские ставки, то Джессика никак не могла угомониться. Слава тебе господи, в конце концов она тоже решила освежиться, заявив, что «голодна как волк», и потащила Адама к сверкающему неоновыми огнями киоску с закуской и прохладительными напитками.

Пришло время уезжать домой. Фрэнки начала тормошить Хью, который стоял, руки в карманы, возле автомата с кока-колой.

— Я хочу домой, — бормотала она, без сил опускаясь на одно из стоящих рядом складных пластиковых кресел и потирая рукой синяк на подбородке, цвет которого последовательно переходил через все цвета радуги.

— С чего бы это? — Он выглядел удивленным.

Это оказалось последней каплей.

— То есть как это — с чего? — Она решила огрызнуться. — Это мой день рождения, и я в боулинг-клубе. Я замучилась, устала, у меня все тело в синяках, пальцы разбиты, ноги разбиты, и в довершение всего ты со мной едва разговаривал в течение всего вечера.

Молчание. Хью только ворошил пальцами свою покрытую гелем челку и упорно смотрел в пол.

Фрэнки смягчилась. Она всегда сдавалась, когда он играл со своими волосами.

— Послушай, если у тебя что-то на уме, то говори сейчас. — Он еще не вручил ей никакого подарка на день рождения и, без сомнения, просто ждал удобного момента, чтобы преподнести ей кольцо. Очевидно, он решил выкинуть один из тех фокусов, которые сейчас стали так модны: делать брачные предложения на воздушном шаре, под водой, ныряя с аквалангом, или в боулинг-клубе. Люди выдумали их, чтобы показать другим, что они не замшелые традиционалисты. Но, если честно, хотя Фрэнки и ценила его изобретательность, она бы сама предпочла для такого случая вполне замшелый, старомодный ужин со свечами.

Наступила напряженная пауза.

— Да… действительно… есть кое-что, что я намеревался тебе сегодня сказать… но, наверное, лучше это делать не здесь и не сейчас… — Хью тоже сел, но выбрал для этого кресло подальше от нее.

Казалось, кто-то сыграл на пианино аккорд в минорном ключе. Его слова звучали угрожающе. Но Фрэнки как будто этого не слышала. В ее душе все еще звенели свадебные колокола. Ошибочно приняв его состояние за нервный стресс, она снова решила ему помочь:

— Послушай, если тебе так будет легче, я могу сказать, что знаю, о чем ты хочешь со мной говорить.

— Ты знаешь?! — Он недоверчиво наморщил лоб, глаза его скрылись за густыми светлыми ресницами.

— Ну да.

— Ох! — Казалось, он был огорошен. — И тебя это не печалит?

Фрэнки глубоко вздохнула и, соскользнув со своего сиденья, подползла к его коленям по грязному полу. Пытаясь его ободрить, она схватила его за руку:

— Хью, о чем ты толкуешь? Почему это должно меня печалить? Я тебя люблю. Разумеется, я согласна выйти за тебя замуж!

Молчание.

— Что ты сказала? — выдавил он из себя наконец, запинаясь.

Фрэнки затараторила, проглатывая слова:

— Я очень сожалею, я знаю, что, наверное, несколько потороплю события. И я вовсе не собиралась совать нос в чужие дела, но так получилось, что я нашла в твоем кармане квитанцию на обручальное кольцо. — Ее скороговорка перешла совсем в бессвязное бормотание.

Лицо Хью стало пепельно-серым. Он выдернул у нее свою руку, поднялся на ноги и стал мерить шагами пространство вокруг кресел. Фрэнки наблюдала за ним, чувствуя себя совершенно сбитой с толку. Разумеется, ее нельзя было назвать бывалой профессионалкой в области свадебных предложений, но даже она уже начала догадываться, что все происходящее мало напоминает соответствующую церемонию.

— Мне кажется, здесь произошло какое-то недоразумение. — Его голос звучал сдавленно и безжизненно. Как будто он говорил с клиентом, а не с подружкой, которой вот-вот собирался признаться в любви. Его лицо тоже не выражало никаких эмоций. Было суровым и бесцветным. Это его лицо она не забудет никогда.

— Что? — почти беззвучно прошептала она.

За их спиной произошло какое-то движение. Как будто нарочно выбрав самое неподходящее время, на сцену между ними ворвались Адам и Джессика.

— Послушайте, ребятки! — защебетала, задыхаясь, Джессика. — Посмотрите, что Адам спрятал в моем хот-доге! — Она начала размахивать перед носом Фрэнки рукой, на которой сверкало прекрасное обручальное кольцо от фирмы Тиффани. — Разве это не клево? Мы собираемся пожениться! — Она прыгала на одном месте, как кенгуру, бриллиант ослепительно переливался под ярким светом ламп дневного освещения.

Фрэнки молчала. Молчал и Хью, если не считать дежурного «Мои поздравления!» Адаму, который стоял в стороне и скромно улыбался.

На минуту Адам стал серьезным и, повернувшись к Хью, сказал:

— Да, чтобы не забыть, мне кажется, я забыл квитанцию от кольца в кармане твоего плаща, помнишь, на прошлой неделе я у тебя его одалживал, потому что шел дождь? Ты знаешь, лучше ее сохранить… на всякий случай… Страховка и все такое прочее… Мало ли что, с женой тоже могут стрястись всякие неожиданности… — Он растерянно поморгал в сторону Фрэнки, потом дружески подтолкнул под ребра Хью и, наконец, обнял свою переполненную эмоциями невесту. — За это надо выпить. Пошли посмотрим, продают ли в этой дыре шампанское!