Страница 9 из 11
– Есть, есть и довольно большая, – сказал молодой Гердлстон, беря со стола тоненькую книгу, в которой были записаны все капиталы фирмы, и стуча ею по столу.
– Но здесь цифры не совсем верны, Эзра, – прохрипел отец, – у нас далеко не так много денег.
– Что?! – проревел сын.
– Тише, не кричи так, а то еще, не дай бог, клерки услышат. У нас далеко не так много денег. У нас очень мало. В банке у нас уже ничего не осталось, все истрачено.
С минуту молодой человек стоял неподвижно, глядя в упор на отца. Недоверие, показавшееся было на его лице, сразу исчезло, когда он понял, что отец говорит серьезно. Черты его исказились от злобы.
– Идиот! – закричал он, подскочив к отцу с поднятой книгой, как бы собираясь его ударить. – Теперь я все понял. Вы спекулировали, никого не спросясь. Осел! Что вы сделали с нашими деньгами? – Он схватил отца за воротник и стал с бешенством трясти его.
– Прими руки! – закричал отец, вырываясь из рук сына. – Я поступил с деньгами так, как считал нужным. Как ты смеешь так разговаривать со мной?
– Как вы считали нужным! – прошипел Эзра, швырнув книгу на стол. – Какая была у вас цель, когда вы спекулировали без моего ведома и говорили мне, будто я все знаю. Разве я тысячи раз не предупреждал вас, как это опасно? Вам нельзя доверять деньги.
– Вспомни, Эзра, – с достоинством, сказал отец, снова садясь в кресло, с которого он встал, чтобы вырваться из рук сына. – Я потерял эти деньги, но, ведь, я же их и создал. Наша торговля процветала, когда тебя еще не было на свете. В самом худшем случае, ты окажешься в том самом положении, в каком был я, когда начинал свою жизнь. Но мы далеки еще до полного разорения.
– Только подумать об этом! – вскричал Эзра, падая на диван и закрывая лицо руками. – Подумать, что я рассказывал о нашем богатстве! Что скажет майор Клеттербэк и прочие члены клуба? Как мне теперь продолжать тот образ жизни, к которому я привык? – Он всплеснул руками. – Вы должны вернуть их, отец. Все равно как: честно или бесчестно. Вы должны вернуть их, потому что потеряли их вы. Что можем мы делать? Знают ли что-нибудь в Сити? О, мне будет стыдно показаться на бирже.
Так бормотал он без всякой связи, почти обезумев от тех картин будущего, которые рисовало ему воображение.
– Успокойся, Эзра, успокойся, – умолял отец. – У нас еще есть много шансов, надо только умело воспользоваться ими. Я признаю, что виноват в том, что распорядился деньгами без твоего ведома, но я сделал это из самых лучших побуждений. Теперь подумаем сообща, как вернуть потерянное. Я обращаюсь к твоему ясному, здравому уму, он мне поможет.
– Жаль, что вы не обратились к нему раньше, – угрюмо сказал Эзра.
– Я и пострадал за это, – смиренно ответил старик. – Не забудь, что у нас остался наш кредит, которым мы еще не пользовались. Он может нам очень и очень еще пригодиться.
– А если это необходимо? – настаивал отец.
– Хороша необходимость, – злобно сказал Эзра. – Я свяжу себя по рукам и ногам на всю жизнь, а вы истратите все деньги на поправление ваших ошибок. Справедливое распределение труда, нечего сказать.
– Наше дело принадлежит нам обоим. Ты вложишь в него деньги в своих же интересах, потому что, если торговый дом обанкротится, то разоримся мы оба. Мог бы ты добиться ее благосклонности, если бы попробовал?
Эзра разгладил усы и самодовольно глянул в зеркало на свое смелое, красивое лицо.
– Могу поручиться за успех. Девчонка недурна. Но вы говорили, что у нас есть несколько планов. Послушаем, в чем состоят другие. В худшем случае, я могу согласиться и на это, но, конечно, с условием, что я один буду распоряжаться деньгами.
– Разумеется, разумеется, – поспешил ответить отец. – А пока я, пользуясь своим кредитом, попробую достать как можно больше денег и употребить их с возможно большей выгодой.
– Что ж вы намерены предпринять? – с сомнением спросил сын.
– Я намерен, – сказал Джон Гердлстон, с важностью поднимаясь в креслах, – я намерен захватить в свои руки алмазную монополию.
Глава IX
Алмазная монополия
Джон Гердлстон был уверен, что его слова ошеломят сына, и не ошибся. Молодой человек вытаращил на него глаза.
– Алмазную монополию! – повторил он. – Как же вы это сделаете?
– Ты знаешь, что значит монополия, – принялся объяснять отец. – Ты скупаешь на рынке всю хлопчатую бумагу, или, скажем, сахар, чтобы иметь возможность установить свою цену при продаже, это и называется сахарной или хлопчатобумажной монополией. А я хочу захватить алмазную монополию.
– Я знаю, что значит монополия, – нетерпеливо сказал Эзра. – Но как же вы скупите все алмазы? Ведь для этого нужен капитал Ротшильда.
– Не так много, как ты думаешь, мой мальчик. На рынке одновременно обращается очень немного алмазов. Добыча южноафриканских копей регулирует цену. Я уже давно занят этой идеей и детально разработал ее. Конечно, я не собираюсь скупить все бриллианты, обращающиеся на рынке. Сравнительно небольшое количество их принесет достаточную прибыль и поставит на ноги нашу фирму.
– Но как же вы станете регулировать рыночную цену, если вы скупите только часть бриллиантов?
– Ха, ха! Отлично, отлично! – весело сказал старый купец, – ты еще не знаешь моего плана. Позволь, я тебе объясню его.
Сын раскинулся на диване и приготовился слушать.
– Видишь ли, Эзра, – говорил Гердлстон, – так как алмазы – товар очень ценный, и их никогда не бывает на рынке слишком много, на цену их могут повлиять всевозможные обстоятельства. Цена их беспрестанно колеблется. Каждый пустяк заставляет ее опускаться или подниматься.
Эзра Гердлстон кашлянул в знак того, что он следит за славами отца.
– В молодости я имел дело с бриллиантами и следил за колебанием их цен. Есть одно такое обстоятельство, благодаря которому цены на алмазы всегда понижаются. Это бывает тогда, когда проносится слух, что где-нибудь открыты новые алмазные копи. Недавно были открыты алмазы в центральной Индии, и цена сразу упала. Ты меня слушаешь?
Любопытство, появилось на лице Эзры, и он кивнул головой в знак того, что слушает.
– Теперь предположим, – продолжал отец, кривя улыбкой свои тонкие губы, – что распространился подобный слух. Предположим затем, что, едва цена падет, мы помещаем в бриллианты значительный капитал. Если бы слухи об открытии новых месторождений алмазов впоследствии оказались ни на чем не основанными, цена наших камней поднялась бы снова, и мы сразу получили бы огромную прибыль: триста процентов барыша. Ты видишь, что может произойти от подобной случайности?
– Мне кажется, что во всем этом слишком часто повторяется слово «предположим», – заметил Эзра. – Почем вы знаете, что появятся такие слухи? А если они и появятся, они могут и не оказаться впоследствии ложными.
– Почем я знаю! – вскричал купец. – Будем же мы знать, что эти слухи ложны, если мы сами распустим их. Видишь, Эзра, и у старика еще остались кой-какие мозги.
Эзра удивленно и восхищенно взглянул на отца.
– Но, черт возьми, – вскричал он, – ведь это же нечестно! Я даже не вполне уверен, что за это не отдадут под суд.
– Нечестно? Фу! – купец щелкнул пальцами. – Это только хитрость, мой мальчик, коммерческая хитрость. Кто ее раскроет? Я еще не выработал всех подробностей. Мы пошлем надежного человека куда-нибудь подальше – в Чимборазо, или на Урал. Все равно куда, лишь бы подальше. Прибыв на место, наш агент привезет донесение, что он открыл алмазные россыпи. Конечно, об этом сейчас же напечатают во всех местных газетах. Он может подарить один из алмазов редактору какой-нибудь местной газеты. Со временем описание новых алмазных копей, весьма приукрашенное, дойдет до Лондона, а отсюда и до Капской земли. Я ручаюсь, что цена бриллиантов сейчас же страшно упадет. В алмазных копях Капской земли у нас будет второй агент, который начнет скупать для нас алмазы во время паники. Потом, когда тревога окажется ложной, цены повысятся, и мы разбогатеем. Это я и называю алмазной монополией. Это верно, как Евклидовы теоремы. Неудачи в этом деле быть не может. Кроме того, мой мальчик, имей в виду, что мы спекулируем на чужие деньги.