Страница 3 из 57
Это был наш ритуал. Каждый раз, когда мы переезжали — из одного города в другой, с одной точки на карте к следующей, от одного выступления к другому — она включала музыку, и мы танцевали, сидя в машине, пока не забывали обо всем и всех, кого мы оставляли позади.
Моя мать была не из тех, кто подолгу скучал по чему бы то ни было.
— Выглядишь так, словно погрузилась в размышления, — негромкий, серьёзный голос вернул меня к реальности.
Я оттолкнула воспоминания — и потом эмоции, что шли за ними.
— Привет, Джадд.
Мужчина, нанятый ФБР, чтобы присматривать за нами, несколько секунд внимательно изучал меня, затем поднял мою сумку и опустил её в багажник.
— Собираешься попрощаться? — спросил он, кивая в сторону крыльца.
Я обернулась и увидела стоящую там Нонну. Она любила меня. Неистово. Сознательно. С момента нашей встречи. Я задолжала ей слова прощания.
— Кассандра? — когда я подошла, Нонна оживилась. — Ты что-то забыла?
Многие годы я верила в то, что я сломлена, что моё умение любить — неистово, сознательно, свободно — умерло вместе с моей матерью.
На протяжении нескольких последних месяцев я поняла, что ошибалась.
Я обвила бабушку руками, а она изо всех сил сжала меня в объятьях.
— Я должна идти, — после нескольких секунд произнесла я.
Она потрепала меня по щеке, чуть сильнее, чем следовало бы.
— Позвони, если тебе что-нибудь понадобиться, — приказала она. — Что угодно.
Я кивнула.
Несколько секунд она молчала.
— Мне жаль, — осторожно сказала она. — Насчет твоей матери.
Нонна никогда не встречалась с моей матерью. Она ничегошеньки о ней не знала. Я никогда не рассказывала семье моего отца о том, как смеялась моя мать, о том, как она учила меня читать людей или о том, как вместо «я тебя люблю» мы говорили друг другу «не смотря ни на что», ведь она не просто любила меня — она любила меня на веки вечные, не смотря ни на что.
— Спасибо, — сказала я бабушке. Я говорила слегка хрипло. Я подавила растущую во мне печаль. Рано или поздно, она накроет меня.
Мне всегда лучше удавалось разбивать нежеланные эмоции на части, чем забывать о них.
Отворачиваясь от любопытных глаз Нонны и шагая к Джадду и машине, я всё ещё слышала голос моей мамы.
Танцуй.
ГЛАВА 3
Джадд молча вел машину. Видимо, он решил, что если и когда я решу поговорить, начать разговор должна я сама.
— Полиция нашла тело, — мне понадобилось десять минут, чтобы, наконец, столкнуть эти слова с кончика своего языка. — Они думают, что оно принадлежит моей матери.
— Я слышал, — просто сказал Джадд. — Бриггсу звонили насчет этого.
Специальный агент Таннер Бриггс был одним из двух агентов, руководящих нашей программой. Именно он завербовал меня, а для этого он воспользовался делом моей матери.
Конечно же, ему позвонили.
— Я хочу увидеть тело, — сказала я Джадду, глядя на растянувшуюся перед нами дорогу. Позже я смогу во всём разобраться. Позже, я смогу скорбеть. Но сейчас я нуждалась в ответах и фактах. — Фотографии с места преступления, — продолжила я, — всё, что Бриггс сможет достать у местной полиции, я хочу увидеть всё это.
Джадд немного подождал.
— Это всё, чего ты хочешь?
Нет. Это не всё. Я отчаянно хотела, чтобы тело, найденное полицией, не было моей матерью. И я хотела, чтобы это оказалась она. И неважно, что эти желания противоречили друг другу. А значит, в любом случае, я оказывалась в проигрыше.
Я прикусила щеку, чувствуя, как в неё впиваются зубы. Через несколько секунд я вслух ответила на вопрос Джадда.
— Нет, это не всё. Ещё я хочу посадить человека, сделавшего это с ней.
По крайней мере, это было просто. Это было ясно. Я стала частью программы «Естественных», чтобы бросить убийцу за решетку. Моя мать заслуживала справедливости. И за всё, что мне пришлось потерять, я тоже заслуживала справедливости.
— Мне полагается сказать тебе, что даже если ты выследишь человека, убившего её, она не вернется, — Джадд сменил полосу движения, казалось бы, уделяя больше внимания дороге, чем мне. — Мне полагается сказать тебе, — продолжил он, — что твоя одержимость этим делом не притупит боль.
— Но вы не станете, — сказала я.
Вы знаете, каково это, когда ваш мир разрывают на части. Вы знаете, каково просыпаться каждый день, зная, что чудовище, разрушившее вашу жизнь всё ещё на свободе, и ничто не может помешать ему сделать это снова.
Джадд не стал говорить мне о том, что я должна отпустить это. Он не мог.
— Чтобы вы сделали, — мягко спросила я, — если бы это была Скарлетт? Если бы в её деле появилась зацепка, неважно, насколько крохотная?
Прежде я никогда не произносила при Джадде имени его дочери. До недавних пор, я даже не догадывалась о её существовании. Я знала о ней не много, не считая того, что она стала жертвой серийного убийцы, известного под именем Найтшэйд.
Но я знала наверняка, что почувствовал бы Джадд, если бы дело его дочери хоть как-то развивалось.
— Для меня всё было иначе, — наконец произнес Джадд, не отводя глаз от дороги. — Было тело. Не знаю, хуже от этого или лучше. Скорее всего, лучше, ведь мне не пришлось гадать, — на миг он крепко стиснул зубы. — Но и хуже, — продолжил он, — потому что отец никогда не должен увидеть такое.
Я попыталась представить, через что прошел Джадд, увидев тело своей дочери, но тут же пожалела, что не могу остановиться. Джадд был из тех, кто не позволял себе чувствовать боль, а его лицо скрывало почти все его эмоции. Но когда он увидел безжизненное тело его дочери, не было скрытых чувств, стиснутых сквозь боль зубов — был лишь крик в его глазах и слишком хорошо знакомая мне пустота.
Если бы только что нашли тело Скарлетт, Скарлетт, чьё ожерелье внезапно появилось из неоткуда, вы бы не стали сидеть без дела. Вы не смогли бы — не важно, чего бы вам это стоило.
— Вы уговорите Бриггса и Стерлинг достать для меня информацию? — спросила я. Джадд не был агентом ФБР. Его первым и единственным приоритетом было благо подростков-агентов Бюро. За ним оставалось последнее слово насчет нашей работы над каким-либо делом.
Включая дело моей матери.
Вы понимаете меня, — подумала я, глядя на него. — Не важно, хочется вам этого или нет — вы понимаете.
— Ты сможешь просмотреть информацию, — сказал мне Джадд. Он заехал на частную летную полосу, а затем серьезно взглянул на меня. — Но ты займешься этим не одна.
ГЛАВА 4
В частном самолете было двенадцать мест, но когда я оказалась на борту, только пять из них были заняты.
Агенты Стерлинг и Бриггс сидели в передней части самолета, по разные стороны от прохода. Она читала что-то в папке. Он смотрел на свои часы.
Совсем по-рабочему, — подумала я. — Хотя, будь между ними чисто рабочие отношения, им не понадобилось бы пространство, предоставленное проходом.
За ними, спиной к передней части самолета, сидел Дин. Перед ним стоял небольшой столик, на котором лежала колода карт. Напротив Дина Лия растянулась на двух сидениях. Слоан балансировала на краю стола, сложив ноги «по-турецки», её светлые волосы были собраны в перекосившийся хвостик на макушке. Будь на её месте кто-нибудь другой, я бы решила, что она сейчас упадет, но зная Слоан можно было не сомневаться, что она уже провела все необходимые расчеты её нынешнего положения и сделала всё, что было нужно, чтобы убедиться в том, что законы физики окажутся на её стороне.
— Ну и ну, — произнесла Лия, награждая меня ленивой усмешкой, — только поглядите, кто наконец решил удостоить нас своим присутствием.
Они не знали. Внезапно я осознала, что Бриггс не сказал ребятам из команды о моей матери — о теле. Если бы он рассказал им, Лия бы не стала лениво подшучивать надо мной; она бы пошла в лобовую атаку. Некоторые люди умели утешать. Лия же гордилась своим умением отвлекать человека от ненужных мыслей — и совсем не теми способами, за которые человек будет благодарен.