Страница 62 из 104
В конце 1915 г. остро встал вопрос о летчиках-наблюдателях, знакомых с аэрофотографией и способных корректировать огонь артиллерии. Помимо артиллерийского образования, они должны были окончить специальную школу, овладеть теоретическими знаниями, позволявшими ориентироваться в боевой обстановке вести разведку и корректирование артиллерийской стрельбы.
Потребность в наблюдателях для новых формирований удовлетворялась вначале путем перевода военнослужащих из воинских частей Западного, Юго-Западного и Северо-Западного фронтов. Так, великий князь Александр Михайлович 5 октября 1915 г. телеграфировал в штаб верховного главнокомандующего: "Наместник Кавказа просит срочно назначить в авиационные отряды опытных наблюдателей. Прошу с вашего фронта одного и сообщить мне фамилию. Ввиду тяжелых условий полетов в горах должен быть легкого веса"[200]. В школах авиации плохо обстояло дело с подготовкой артиллерийских офицеров к должностям летчиков и летчиков-наблюдателей. Такая подготовка велась в Севастопольской, Гатчинской, Киевской школах и Петроградском аэроклубе. К середине 1916 г. в авиации находилось 132 офицера-артиллериста, в том числе 46 военных летчиков и 70 офицеров-наблюдателей в авиаотрядах, 16 человек — в дивизионах, ротах, парках., авиационных школах. Из них окончило школу наблюдателей только 9 и продолжало учиться — 8 человек[201]. Это обстоятельстве не могло не сказаться на качестве работы летчиков, корректировавших огонь артиллерии.
Летчики-добровольцы. Новых пополнений авиаторов из числа окончивших специальные учебные заведения скоро ожидать не приходилось, так как школы и курсы только начинали свою работу. В этих условиях существенное значение имел приток в авиаотряды так называемых "охотников" — летчиков-добровольцев. Однако, как уже отмечалось, это движение сдерживалось самим же военным ведомством. Начальники штабов фронтов под давлением командиров авиационных отрядов требовали урегулировать материальное положение летчиков-добровольцев, которые причислялись к нижним чинам и наравне с другими солдатами получали жалование в размере от 75 коп. до 3 руб. в месяц. Начальник штаба главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта докладывал в октябре 1914 г. главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта генералу Н. И, Иванову: "В некоторых авиационных отрядах имеются летчики-добровольцы, обладающие пилотскими дипломами, причем некоторые из них пользуются большой известностью в авиационном мире… Некоторые из этих летчиков работают по контрактам, а менее практичные поступили без жалования просто "охотниками" и даже принесли с собою безвозмездно свои собственные аэропланы. Между обеими категориями летчиков-добровольцев образовалась в отношении вознаграждения большая разница, причем одни получают весьма крупное вознаграждение, а другие ничего, а, между тем, служба их приносит армии громадную пользу"[202]. Решение этого вопроса для фронтовой авиации долгое время оставалось открытым. Только конце 1914 г. для летчиков-добровольцев было установлено вознаграждение в размере 300 руб. в месяц.
Однако добровольцы не могли существенно изменить положение с нехваткой летных кадров в действующей армии. Командованию все же пришлось серьезно заняться организацией их подготовки в тыловых школах. Гатчинская и Севастопольская школы были расширены. Об интенсивности учебных полетов говорит тот факт, что в Севастопольской школе летчиков с 1 июля 1914 г. по 3 февраля 1915 г. курсанты налетали 1436 часов. Однако, хотя выпуск летчиков и возрастал из месяца в месяц, но оставался на чрезвычайно низком уровне. В январе 1915 г. было подготовлено 3 военных летчика, в мае — 32, в осенне-зимние месяцы в среднем выпускалось по 12–15 человек. К концу года все школы выпустили 190 военных летчиков, в том числе обучено было 45 офицеров, переучено — 35. Кроме того, был подготовлен 81 "охотник". За первые пять месяцев 1916 г. сдали экзамены на звание военного летчика 37 офицеров, 29 "охотников", 75 солдат. Кроме того, прошли переучивание 10 офицеров, 3 "охотника" и 2 солдата.
Положение осложнялось тем, что обучение в школах летчиков велось по программам, утвержденным еще до начала войны, в основном на самолете "Фарман-4", после чего ученик переходил на "Фарман-16" или "-22" с двигателем мощностью 80 л. с. Только сдав экзамен на звание военного летчика, ученик переходил на "Вуазен". Как признавал один из начальников школы в 1915 г., на каждой из этих машин "руководителю приходится возить ученика от 1 часа до 2 часов". При такой системе обучения окончивший школу не овладевал техникой пилотирования принятых на вооружение самолетов.
В то время развитию летных качеств у пилота в процессе обучения в летных школах внимания не уделялось. В авиации был широко распространен предрассудок, будто обучающийся полетам должен обладать врожденными летными качествами, инстинктом птицы. По словам П. Н. Нестерова, это-то инстинктивное управление и послужило причиной гибели многих товарищей и коллег по авиации, поэтому надо четко разбираться в обстановке и выработать правильные приемы маневрирования. Надо управлять самолетом, руководствуясь не инстинктом, а рассудком. Руководителям же школ "отсутствие летного чутья" служило оправданием частой гибели учлетов. Только передовые инструкторы, овладевшие высшим пилотажем и наследовавшие учение Нестерова, Жуковского, сумели подготовить летчиков, способных выходить в полете из самых трудных положений. Однако таких летчиков-инструкторов в школах авиации было немного.
Учебный самолет "Фарман-4"
Перестройка системы подготовки авиационных кадров. К середине 1916 г. произошли серьезные изменения в структуре военно-воздушного флота. Появление разведывательной, истребительной и бомбардировочной авиации породило специализацию летчиков, потребовав от них специальных знаний и навыков для пилотирования машин определенного класса. Русское военное ведомство, не обратив внимания на создавшееся в авиации положение, не создало своевременно специализированные авиационные учебные заведения. Летчикам по скончании тыловых школ приходилось доучиваться и переучиваться уже во фронтовых условиях. Несмотря на появление самолетов-истребителей, в школах не обучали приемам воздушного боя, выработанным к этому времени на фронте. Отсутствовало также обучение стрельбе из пулемета. По свидетельству А. К Петренко, который в 1915 г. окончил Московскую школу летчиков, "учебная программа, по которой мы занимались, была построена наспех. Оканчивая школу, мы ничего не знали по теории полета, нас не знакомили даже с чтением карт и прокладкой воздушных маршрутов. Не предусматривалось программой и изучение материальной части самолетов н моторов. Наша учеба сводилась к тому, чтобы научить нас держаться в воздухе и управлять самолетом…"[203]. На боевой работе авиационных отрядов тяжело отражалось и то, что летчики-офицеры не были основательно знакомы с материальной частью.
А. Е. Раевский и механик Дарсе на самолете "Фарман"
Под давлением командиров фронтовых авиаотрядов с середины 1916 г. началась перестройка всей системы подготовки авиационных кадров для нужд военного воздушного флота. Частные авиационные школы были военизированы и приняты в состав военного ведомства. Школы авиации Московского общества воздухоплавания, Петроградского аэроклуба и частная школа банкира А. А. Анатра в Одессе были подчинены Управлению военно-воздушного флота, где установлена должность начальника военных авиационных школ. Значительно расширилась Гатчинская школа авиации. Офицерская воздухоплавательная школа в Петрограде с конца 1915 г. перешла к ускоренной подготовке военных воздухоплавателей на краткосрочных курсах, на которые принимались офицеры из всех воинских частей, в том числе из воздухоплавательных рот. Во всех военных авиационных школах и Киевской школе летчиков-наблюдателей были сформированы пулеметные отделения. В конце 1916 г. началась организация Высшей военной авиационной школы в Евпатории. В ней должны были проходить курс высшего пилотажа и совершенствоваться летчики-истребители. Но она так и не была открыта из-за отсутствия необходимой материальной части. В 1917 г. в Евпаторию перевели Киевскую школу летчиков-наблюдателей. Осенью 1916 г. в Тифлисе открылась Кавказская военная авиационная школа. Она выросла в солидное учебное заведение, к 1 мая 1917 г. здесь помимо самолетов типа "Фарман" и "Вуазен" были 4 самолета "Альбатрос", 4 "Морана", 2 "Кодрона", 3 "Моран-Сольнье" и 37 самолетов "Моран-парасоль"[204]. Всего школа насчитывала 88 учебных самолетов. В 1917 г. организовалась небольшая военная авиашкола в Феодосии. В Севастополе работала военная школа морских летчиков, где обучение велось на гидропланах системы Д. П. Григоровича. Всего к концу 1917 г. в России насчитывалось 12 летных школ.
200
ЦГВИА, ф. 2139, оп. 2. д. 180, л. 59.
201
ЦГВИА. ф. 2008, оп. 3, д. 43, л. 7.
202
ЦГВИА, ф. 2139. оп. 1, д. 453, л. 83.
203
Петренко А. К. В небе старой н новой России. М.: Воениздат. 1952. с. 224.
204
ЦГВИА, ф. 369, оп. 8, д. 114. л. 6.