Страница 42 из 63
— Не делай это из-за... этого... — она показала рукой между нами. — Не делай это из-за того, чем бы это ни было. Только если ты думаешь, что я заслуживаю.
Я скрестил руки и покачал головой.
— Все чувства в сторону, наша ситуация не имеет никакого отношения... ты заслужила это. Ты упорно трудишься, и ты очень одарена. Ты заслужила это.
Ее лицо поникло.
— Что происходит с тобой, Дэниел? С нами?
Она заслуживала получить ответ, но я не был уверен, что у меня был хороший ответ.
— После того как я узнал, что ты моя ученица... я обезумел, — вздохнул я. — Затем появился мой брат Джейс и испортил мой мир... и теперь я вижу тебя с другим парнем, и это убивает меня, Эшлин. Меня убивает, что ты так много пережила, а я не могу обеспечить тебе комфорт, не могу поддержать тебя. Меня убивает, что есть другие люди, которые могут сделать это для тебя.
Она слушала спокойно, когда опустила свой рюкзак и книгу на пол. Затем подошла ко мне и взяла мои руки в свои. Мои руки обернулись вокруг ее маленького тела, и я притянул ее ближе, вдыхая ее запахи, ее клубничный шампунь, ее парфюм. Ее.
— Я так зла на тебя, — прошептала она в мою грудь.
Я слегка улыбнулся.
— Я знаю, я тоже зол на себя.
Она подняла голову и посмотрела на меня, качая головой.
— Нет, я зла на тебя только потому, что знаю, что ты пытаешься защитить меня от чего-то. Но мне не нужна твоя защита.
— Я не знаю, что делать, Эш. Все в таком беспорядке.
— Расскажи мне об этом. Посвяти меня.
Я вздохнул, прижимая ее к себе.
— Ты заслуживаешь намного большего, чем прятаться в школьном подвале. Ты не заслуживаешь быть чьим-то секретом, Эшлин. Ты заслуживаешь быть припевом любимой песни человека. Ты заслуживаешь, чтобы тебе написали посвящение в чьей-то любимой книге. А сейчас? Сейчас я не могу предложить тебе это. Ты заслуживаешь счастья в последнем школьном году. Я только все усложняю.
Она отпрянула от меня, нахмурившись.
— Перестань, хорошо? — она подняла взгляд со слезами в глазах. — Перестань говорить мне то, чего я заслуживаю. То, что хорошо для меня. То, что правильно для нашей ситуации. Мне плевать на это. — Слезы покатились по ее щекам. — В моей жизни нет ничего нормального. Моя сестра-близнец мертва. Моя мать отреклась от меня. Черт, я использую Хемингуэйя, как гребаное средство терапии.
— А ты... ты в гребаной группе, чьи песни основываются на творчестве Шекспира! Твоя мама была убита, и ты выступал с концертом через семь дней после смерти своего отца. Мы. Не. Нормальные. Я не хочу нормального последнего школьного года. Я хочу тебя.
— Если я и узнала что-то за последние несколько месяцев, так это то, что жизнь — отстой, Дэниел. Она отстой. Она жалкая, ужасная, бесцеремонная. Она темная и коварная. Но затем, иногда, она так прекрасна, что меняет всю эту темноту на свет.
— Я была так одинока... — она сделала паузу и быстро застучала пальцами по нижней губе. — Я была так одинока, пока не попала в бар «У Джо». И затем ты стоял на этой сцене и пел для меня. Ты привнес свет в мои темные дни. Но ты не открылся для меня. Не впустил меня в свою жизнь.
Я подошел к ней и провел пальцами под ее глазами.
— Я ехал из Чикаго, когда впервые увидел тебя. Я провел несколько дней со своей бабушкой, чтобы убедиться, что она в порядке после смерти отца. Я сидел на железнодорожной станции, за секунды до того как развалиться на части. Затем я поднял голову и увидел эти зеленые глаза, и я знал, что так или иначе, каким-то образом все будет в порядке. — Когда она склонила голову ко мне, мои губы хотели коснуться ее. — Ты не привнесла мне свет, Эшлин. Ты и есть свет.
На ее лице появилась ее идеальная улыбка, и она рассмеялась.
— Понятие нормальности переоценено в любом случае. Придумано фриками и чудиками. — Она сделала паузу. — Я не должна ехать в Калифорнию. Я могу остаться здесь с тобой после окончания школы. Я могу пойти в местный колледж, и мы сможем построить свой дом. Мы сможем быть вместе.
Моя голова опустилась к полу. Я прочистил горло. Что я делаю? Я знал, что послал ей неправильные сигналы и запутал ее. Но я привел ее на цокольный этаж не для воссоединения. Мой разум вернулся к письму от Габи для меня и угрозам, что Джейс сказал мне. И теперь она рассматривала возможность отказаться от своей мечты ради меня.
— Мы больше не можем делать это, Эшлин, — прошептал я.
Ее глаза расширились, она была удивлена моими словами.
— Что?
— Я больше не могу видеться с тобой. — Я задумался, обжигали ли ее слова так же сильно, как они обжигают меня.
— Что ты делаешь, Дэниел? — спросила она, делая шаг от меня. — Ты привел меня сюда, чтобы... расстаться со мной? — ее глаза потускнели, но она не позволила слезам политься.
Я не ответил. Я чувствовал, что если скажу настоящие слова, то они будут содержать больше правды, чем я был заинтересован, чтобы поделиться.
— Скажи это! — заорала она, двигаясь на меня. Она сильно ударила меня в грудь.— Скажи это! Скажи, что не хочешь быть со мной!
— Эшлин, — выдавил я из себя. Я сделал это с ней. Я сломал ее.
Слезы начали литься из ее глаз, а ее тело затряслось.
— Скажи, что ты больше не хочешь меня! Скажи это! — она кричала, когда била меня по груди. С каждым ударом часть меня умирала. С каждым ударом часть ее также исчезала.
Я схватил ее за запястья и притянул к себе, держа ее ближе.
— Я впустила тебя в свою жизнь, — она рыдала, ее кулаки ударяли мое тело. — Я впустила тебя в свою жизнь, и ты оставил меня.
— Мне жаль, — сказал я, держа ее в своих руках. Я делал все, что мог, чтобы ей было комфортно, но это казалось так бессмысленно, так как именно я сам причинял ей боль. — Я так сильно тебя люблю.
— Нет. — Она оттолкнулась от моей хватки. — Ты не должен делать это. Ты не можешь причинить мне боль и поддерживать меня, Дэниел. — Она сделала глубокий вдох и вытерла слезы, все еще льющиеся из ее глаз. — Это первый раз, когда ты вообще сказал эти слова. Ты не можешь говорить, что любишь меня и разбивать мое сердце. Поэтому скажи то, что на самом деле должен сказать. Скажи это и я уйду.
Я сделал глубокий вдох и посмотрел в пол. Когда я поднял голову, то увидел ее налитые кровью глаза. Я выдохнул:
— Я расстаюсь с тобой, Эшлин.
Она издала небольшой всхлип, прежде чем вся краска отлила от ее лица. Ее тело задрожало на мгновение. Она повернулась к выходу и начала уходить.
— Пошел к черту, Дэниел.
24 глава
Не верь лжи.
~ Скитания Ромео
Какой придурок расстается с человеком после того, как соблазняет его? Мне нужен был холодный душ, чтобы успокоиться, потому что моя кровь, не переставая, бурлила весь день. Я направилась в душ, чтобы помыться, и остановилась, когда услышала голос Генри внутри.
— Я знаю... Нет, она не знает. Ким, это не имеет значения! Она остается здесь.
Комок сформировался в моем горле.
Ким.
Вроде как моя мама Ким?
— Ладно-ладно. Пока. — Его голос затих, и дверная ручка повернулась. Когда он увидел меня, то отшатнулся. — Эшлин. Что ты здесь делаешь?
— С каких пор ты используешь ванную наверху, Генри?
Он прошел мимо меня и пожал плечами.
— Ребекка заняла ту, что на первом этаже.
— Ох. — Я исследовала его на любой вид эмоций, который мог выдать язык его тела. Ничего.
— Тогда почему ты говорил с мамой?
Он повернулся обратно ко мне. Его рот внезапно дернулся, а глаза метались туда-сюда.
— Университет Южной Калифорнии заинтересован в твоем поступлении. Мистер Дэниелс поможет, написав рекомендации.