Происхождение человечества

Вернемся к человеку еще не очень разумному. Он оказался в джунглях голый, с женами, которые тяжело и долго рожают, и при этом кричат. И с младенцами, которые не умеют ходить, но они тоже орут без устали, привлекая хищников со всей округи. Это на полосе прибоя надо было кричать, чтобы тебя не потеряли в шуме, а в лесу лучше всего молчать. (Между делом замечу, что детеныши других млекопитающих ведут себя тихо. Даже волчата чуть слышно пищат, призывая мать, не говоря уже о молчании ягнят.)

К тому же сам он, человек, как мы говорили, склонен к ожирению, что мешает движению. У него длинные волосы, которые путаются, цепляясь за ветки.

Как дальше складывалась судьба у наших предков?

Единственное, что точно известно… они выжили.

На пути в рай

В тропическом лесу на земле почти темно. Это совсем не пляж. Ночью там бывает холодно. Теплый океан ночью не успевает остыть, а земля остывает быстро. Как можно выжить в таких условиях? Надо выбираться из этого леса. Старая жизнь на пляже кажется просто райской.

Как и сколько времени люди выбирались из джунглей — неизвестно. Некоторые, как ни странно, обитают в них и сейчас.

В центре больших индонезийских островов встречаются племена, живущие в раннем каменном веке. Может быть, они все еще не выбрались из леса, может быть, побывали на равнине и вернулись обратно.

Прежде всего, у первых людей было огромное преимущество в возможностях охоты. Первое, чем отличился древний наш предок — изменил правила охоты. Всегда до него в лесу хищник брал добычу личным контактом, то есть соприкасаясь с добычей. Один зверь убивал другого когтями, лапой, зубами. Все в лесу знали: тебя не трогают — ты цел. Ящерицы, залезая с сырой и холодной земли на деревья, миллионы лет грелись на солнце и знали, что пока их не схватят, им ничего не грозит. Грелись они, грелись и вдруг получили палкой по голове. И не только ящерицы. Весь лес был сплошной добычей.

Мне кажется, что питекантропы, австралопитеки, синантропы и еще несколько менее популярных прямоходящих обезьян — не наши с вами предки. Они, как и неандертальцы, просто «собезьянничали» и стали охотиться как люди. Человеческая охота в те времена, когда зверь не боялся человека, была очень эффективна. А дичь гуляла вокруг в огромном количестве, так что конкуренции между приматами не возникало. Когда же конкуренция возникла, все эти виды отправились лежать в музеи антропологии.

Последние находки показывают, что неандертальцы копировали поведение и орудия человека разумного так долго, что чуть было не дожили до нынешних дней. Они даже научились использовать и разводить огонь. Но это было потом. А для начала человек разумный сделал гигантский шаг в сторону цивилизации — соединил камень и палку. Это был фантастический прорыв. Способ изготовления этого орудия жив и сейчас в дебрях Индонезии, а любой цивилизованный человек видел каменный топор в учебнике Грис. 24]. Конструкция оказалась настолько совершенной, что не изменилась и по сей день. Палка тоже перестала быть просто дубиной. Оказалось, что острая длинная палка может быть полезней большой, но тупой. На этом месте следует сказать, что человек стал царем животных, когда он вышел из леса еще и вооруженный луком.

Лук, как и каменный топор, принципиально не изменился с тех лет. Но если прикрепленный камень к палке не содержит в себе глубокой интеллектуальной хитрости, то с луком все обстоит иначе.

Чтобы изобрести лук, надо знать законы упругости древесины, надо уметь делать веревку. Для того чтобы сделать стрелу, которая полетит правильно, надо знать аэродинамику. Другими словами, придумать лук без развитой деревообрабатывающей, текстильной промышленности и не окончив университет на механическом факультете, невозможно.

Но факты упрямая вещь. Луки имелись у всех древних племен. И проблема была не в веревке, которую еще не придумали. Веревка появилась гораздо позднее. Как привязать камень к палке, когда нет веревки? Простейший ответ — функцию веревки выполняли жилы животных. Жилы были, к счастью, не съедобны для человека. Но их уж умели отрубать каменными топорами и ручными рубилами. Если намотав жилу через камень и палку [рис. 25], через какое-то время оказывалось, что жила высохла, сократилась и прижала камень к палке. Сделанный таким способом топор не болтается, что очень важно для инструмента. Если же оставшиеся жилы повесить на ветки сушить, закрепить по краям, чтобы не упали и чтобы их не съели собаки (дикие или уже друзья человека), то и там они, высохнув, сократятся в длину и натянут ветку [рис. 24]. Видимо, с зтим явлением сталкивались люди всех племен и народов. Кто-то дергал за тетиву, кто-то отрубил ветку с засохшей жилой от дерева, чтобы дать детям поиграть, кто-то пустил первую стрелу. И устройство, которое спустя тысячелетия кажется верхом совершенства [рис. 25], не могло не появиться у человека разумного. Поэтому он, человек, так и называется — разумный. Потому что он сумел увидеть в жиле, натянувшей ветку, первое на планете оружие.

Последнее, чем вооружился человек перед выходом из леса, был огонь. Зная, как получается огонь, сейчас хочется сказать, что нужен газ для зажигалки, химия для спичек, огромный труд, чтобы добыть огонь трением. Долгое время считалось, что все горящее на планете Земля — дело рук человеческих. Оказалось, это не так.

В областях, где саванны переходят в области умеренного климата, естественные пожары бывают практически каждый год. Первым об этом странном явлении узнали работники заповедника, где сохраняют деревья секвойи. Заповедник работает с 1890 года, и для сохранения реликтовых деревьев там поборолись с лесными пожарами. Почти пятьдесят лет спустя ботаники забили тревогу — перестала расти молодая поросль секвойи. После долгих исследований оказалось, что молодые секвойи могут расти только после лесных пожаров. Таким образом, оказалось, что лесные пожары — это не катастрофа, а обычное и регулярное явление в климате Калифорнии.

Также каждый год горит трава на самом юге Африки. Долгое время думали, что пожары вызваны неаккуратностью курильщиков. Когда пожары прекратились, ботаники сделали принципиальный вывод. Некоторые местные растения не размножаются без пожаров. С тех пор пожары перестали тушить, и трава горит каждый год, зато растет новая. То есть, выбираясь из леса, наши предки не могли не столкнуться с огнем. Интеллектуальный прорыв состоял не в добывании огня, а в понимании пользы от него. Надо было понять и объяснить другим, что огонь — это не только ожоги, но и свет, тепло и мягкое мясо. Жареное мясо, конечно, вкуснее сырого, но из-за плохих зубов для человека было важнее иметь мягкое мясо, мягкую рыбу, печеные плоды, что и давал огонь. Огонь — это был второй рывок к цивилизации.

А вот для собак жареное мясо — хуже наркотика. Собаки не могут устоять перед его запахом. Это знают все собачники. Литературный герой Швейк говорил, что нет собаки на свете, которая бы не променяла хозяина на кусок жареной печенки. И, конечно, когда у людей появился огонь, а значит, выброшенные обглоданные жареные кости, то собак нельзя было прогнать, их можно было убить, но они бы и тогда не ушли.

Современные генетики и кинологи спорят о происхождении собак. Генетики обнаружили у собак гены и волка, и шакала. Кинология в растерянности. От кого же пошли собаки?

Вопрос имеет практически очевидный ответ. На помойке, куда выбросили объедки человеческого мясного обеда, были и те и другие. В других местах и по другому поводу волки и шакалы никогда бы не встретились и тем более не породнились бы. Их смешанные дети унаследовали от родителей безумную страсть к жареному, за которое они с радостью расстались со своей свободой. За нее, эту еду, они встали на защиту человека от других хищников — любителей мяса, и жили с человеком и в хорошие времена, когда мяса было больше, чем могли съесть люди, и в очень трудные годы, переходя вместе с людьми даже к вегетарианству.