Огненный крест

Гляжу в синь Карибского моря. Где-то совсем недалеко Куба. А до родины, до России, тысячи и тысячи миль.

Нет ни времени, ни возможности на подробные записи события сегодняшнего дня. А день знаменательный. Собрание кадет Венесуэльского объединения. Приехали кто мог. С женами. Приехали вдовы кадет. Кто мог...

Пригород Валенсии. Просторный дом самого молодого из кадет Алексея Борисовича Легкова. Главный вопрос собрания проведение съезда в январе 92-го. Какие тут дискуссии? Решили. Затвердили. Встречать, размещать, организовывать работу и отдых гостей со всего мира – на венесуэльцах. Традиция, что не нарушается с давних годов. Дел, хлопот предстоит...

Хозяин дома любезно приглашает за стол, на обед. Опять же по-русски: в тесноте, да не в обиде. «Ходит» по кругу бутылка водки, другая – с вином. Но, как всегда, как и везде, «ходят» этак скромно, бочком, ненавязчиво. И сам я вжился в этакие ограничения. Больше разговоров, тостов по тому и другому поводу, чем выпивания этих напёрстков.

Записываю гостей в том порядке, в котором диктует их в мой включенный пишущий аппарат Георгий Григорьевич.

Во главе стола старейшина – мать хозяина дома, Легкова Мария Кузьминична, ей 96 лет. Была в Добровольческой армии Деникина. Потом у Врангеля.

Отец Сергий и матушка Ольга Гуцаленко.

Бодиско Владимир Васильевич с сестрой Казнаковой Людмилой Васильевной.

Гняздовский Игорь Григорьевич. Тоже знакомый нам – председатель объединения.

Плотников Борис Евгеньевич, редактор «Бюллетеня», подряд чик по строительству жилых домов и их починке. Жена Плотникова Татьяна Александровна. Это хозяева самого большого, пожалуй, в Каракасе русского семейства. В семье живет на правах друга одинокий кадет и известный художник Александр Германович Генералов. Жаль, на этот раз нет Генералова. Интересный человек.

Юрий Львович Ольховский с супругой Натальей Александров ной.

Катульский Артур Артурович. До недавнего времени работал на фабрике по производству автомобильных скатов.

Хитрово Николай Александрович, потомок старинного и знаменитого дворянского рода, сейчас «профессиональный» пенсионер.

Лобов Олег, бывший бухгалтер в Каракасе.

Турчанинова Зина, кадетская вдова.

Шпаковская Оксана, кадетская вдова.

За гостями ухаживают дочки хозяина дома – Леночка и Карина.

Фешенебельный район Каракаса, откуда открывается замечательный вид на гористую местность, если смотреть с высоты современной многоэтажки, то есть на всю обширную панораму города, на его холмы и долины. А такая многоэтажка у нас с Георгием Григорьевичем – налицо. Пока мы лишь набираем код квартиры Ольги, дочери Волкова, переговорив с ней по внутренней связи, приветливо махнув могучему охраннику дома, который облачен в нечто лет нее, полицейское. Заходим в просторный и чистый вестибюль. Здесь, например, можно принимать гостей, если не желаете, чтоб «носили мусор в квартиру». Заказывайте мебель, посуду, готовые блюда. Всё точно и в срок привезут на столько-то персон. Если гостей много и опасаетесь, что побьют дорогие сервизы, заказывайте посуду дешевую – картонную, пластмассовую. Разовую.

По бесшумному лифту поднимаемся на одиннадцатый этаж и выходим прямо в квартиру Ольги. Замечу сразу, что жилище это трёхэтажное, то есть трёхъярусное, в составе которого и двенадцатый, и тринадцатый – конечный – этажи. Последний, завершающий архитектуру и квартиры, и всего строения из стекла и бетона, вроде просторной веранды, где спортплощадка для тенниса, мангал для жарения шашлыков, плетеные и мягкие кресла, вьющаяся зелень, цветы и пальмы в объемных посудинах. Место для развлечений и отдыха.

Оля протяжно выговаривает русские слова, словно подбирая их, роясь в уголках памяти. Увы! Для русской Оли русский язык уже не родной. Говорит, что Пушкина ей удобней и привычней читать в переводе на испанский.

Тем временем (здесь, наверное, таков порядок вещей!) Оля ведет меня, гостя, чередой, можно сказать, анфиладой различных помещений, обставленных богатой мебелью, роскошью зеркал, аппаратуры, необходимых «безделушек», которым мой не избалованный богатыми видами взгляд и не находит названия.

Вот спальня... вот еще спальня... вот третья спальня... ванные одна, вторая и третья... кухня, столовые... комната для прислуги... Господи, сколько этих комнат – на одиннадцатом, двенадцатом этажах, соединенных винтообразной лестницей, занимающих весь квадрат этажа коробки дома? Еще два лифта, открывающихся прямо в квартиру. Поднялся, двери растворились – и ты дома. Есть еще лестница, которой можно воспользоваться в случае остановки неисправных лифтов. Но такого почти не бывает.

Общая площадь Олиного «жилища» – сама, муж и двое отроков-сыновей – 350 квадратных метров!

– Оля, говорю, – у нас в России в такой квартире живёт, может быть, только Горбачёв.

Смеётся:

– Ну что вы, пустяки. Есть много богаче, фешенебельней, с бассейнами.

Выпили на открытой веранде тринадцатого этажа но чашечке кофе, посмотрели фотографии, что старший сын Жоржик (19 лет) привёз недавно из Сан-Франциско, где пробыл месяц: нанял машину, нашел себе барышню, развлекался...

Что сказать? Молчу. Каждому своё...

Но почему-то вспомнились недавние слова бывшего гимназиста, ныне русского венесуэльца, Игоря Романовича Ратинова: «То, что у вас намечали большевики, осуществили мы здесь!»

Отчасти – да. «И – все же, все же...», как написал, правда, по другому, по трагическому поводу, наш великий советский поэт Александр Твардовский.

Уже в машине, по дороге на «кинта Сима», плотно «забаррикадировавшись» поднятыми боковыми стеклами, защелкнувшись на все дверные замки, мы ехали, прибавив газу, не останавливаясь, через особо разбойный район, Волков рассказывал о своей единственной дочери:

«Она рядовой экономист. Еще подрабатывает, так здесь принято среди всех слоёв населения, выпечкой и продажей сладкого печенья. Старший сын Жоржик от первого брака. Муж был из русских. Приехал сюда с родителями-эмигрантами. Здесь вырос, окончил военно-морской корпус, затем академию. Служил в морских погранвойсках. Дослужился до третьего чина и – «надоело тянуть военную лямку». Поскольку имел инженерное образование, легко устроился на гражданской службе. Вёл своё дело, брал подряды на строительство... Второй муж Ольги венесуэлец, из местных состоятельных людей, из золотой молодёжи. Он и купил эту шикарную квартиру. И вот тоже разводятся... Всё нужно – по закону – делить пополам. Как здесь это делается? Нужно продать квартиру оптом и целиком. И на эти деньги купить две новых, понятно, поскромнее. И в этом же, например, доме. А квартиры нынче стоят баснословных денег...»

В этой квартире, как раз напротив «злачного места», то есть (надо ж так!) выходящей окнами на публичный дом с символичным, а может быть, настоящим красным фонарём у входа, с толчеей легковых у подъезда, другой мир и лад, другая обстановка, другие разговоры и душевный настрой.

– Это мы, Лидия Михайловна! – пятью минутами раньше вдоволь нашутившись по поводу «красного фонаря», громко объявляет с порога Георгий Григорьевич.

– Проходите, проходите, – небольшого роста сухонькая женщина с интеллигентным лицом спокойно, с достоинством приглашает нас в свои апартаменты.

Я знал, куда еду на этот раз. О «красном фонаре» было ни звука. Но зато была обрисована обстановка в этой русской квартире, предполагаемый «ритуал» беседы – с подвижницей, собирательницей и очень осведомленной читательницей мировой литера туры, посвятившей этому «делу» всю свою долгую жизнь.

Лидия Михайловна, прознав о госте из России, да еще о литераторе, решила посоветоваться, как ей быть с книгами, поскольку возраст преклонный, восемьдесят три года, а родственников никого... А без неё, мол, книги просто растащат или выбросят на свалку.