Страница 62 из 73
– Звоните, если что-то изменится, – сказал он им.
– Будет сделано, – ответила Иден, радостно улыбнувшись. Её кожа и волосы были настолько золотистыми, что светились. От неё исходил медовый запах, который, по-видимому, оказывал сильное воздействие на Люциуса. Щёки мужчины раскраснелись, и он ёрзал на стуле.
Джексону было знакомо это чувство. Ему не хотелось ничего больше, кроме как утащить Мишку и заняться с ней крышесносным сексом, чтобы её крики раздавались в его ушах, ногти впивались в его задницу, ноги были закинуты на его плечи. А после ему хотелось обнять её и поговорить.
Скоро...
Он никогда не скучал ни по кому так сильно, как по ней.
На улице ярко светило солнце, заставляя его на несколько мгновений зажмуриться, пока они проходили мимо голых стен гаража. Полуденный воздух был теплее, чем обычно, из-за чего тело Джексона покрылось потом. По ближайшим улицам неслись машины, быстро мелькая разными цветами. Справа находились ворота к зданию, в котором жил Нолан, из них выходила группа людей, которые болтали и смеялись.
Джексон помог Мишке сесть в свой внедорожник и пристегнул её. Быстро поцеловав, уселся на место водителя и запрограммировал машину на то место, которое ему было нужно. Автомобиль автоматически пришёл в движение и выехал на дорогу, контролируемый датчиками и навигатором, позволяя Джексону обернуться к своей женщине.
Поднеся руку Мишки ко рту, он прижался губами к запястью. Её пульс бешено бился. Джексон не мог держать руки при себе, ему нужно было прикасаться к ней, знать, что она рядом и не исчезнет подобно сну.
– Прости, я не хотел отсутствовать так долго.
Она опустила веки, из-за чего ресницы отбросили тени на щёки.
– Тебе не обязательно объяснять.
– Да, обязательно. Мы с тобой в отношениях "ты – мне, я – тебе". Это подразумевает определённые права. Ты имеешь право знать, где я, и что делаю, так же как я имею право знать о тебе.
Белые зубки прикусили её нижнюю губу.
– Ладно. Где ты был?
– С Эстапом, – признался он, ожидая взрывную реакцию.
– Что!? – Распахнув рот, она уставилась на Джексона. – Чего он хотел? Что сказал? Он причинил тебе боль? Этот грязный кусок...
– Он хотел, чтобы я допросил заражённого человека, – сказал Джексон, борясь с улыбкой, – но этот человек умер, пока я летел. И Эстап говорил много дерьма, большую часть которого я игнорировал.
– О, мой Бог. Ты его выбесил. Вот почему он позвонил мне. – Утверждение, не вопрос.
Джексон кивнул.
Несмотря на то, что в глазах Мишки была паника, её губы изогнулись в улыбке.
– Хотелось бы мне там быть. Ты ему врезал? Скажи, что врезал. Соври, если нужно, но скажи!
От неё исходили одновременно волнение и паника, и Джексон просто не мог больше сопротивляться. Ему нужно было держать её в своих руках, поэтому он отстегнул её ремень безопасности и притянул к себе на колени. Мишке пришлось сесть на него верхом, чтобы уместиться в небольшом месте, которое предоставляло его тело и сиденье автомобиля.
Член Джексона дёрнулся в ответ, словно потянувшись к Мишке, желая оказаться в ней.
– Кто-нибудь может нас видеть? – произнесла она, задыхаясь, удобно устроившись на нём.
– Тонированные стёкла. И да, я ему врезал.
Застонав, она прикрыла глаза в экстазе и схватила Джексона за плечи, её разноцветные пряди окружали их подобно барьеру.
– Расскажи больше.
– Его губа треснула, и выпало два зуба. Полилась кровь, и Эстап зарыдал, как младенец.
– Боже, эта самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышала. – Мишка выгнулась у возбуждённого члена Джексона, прижавшись, прежде чем отстраниться. Они оба застонали от пронзившего их удовольствия. – Ещё.
Джексон обхватил руками её грудь, твердые соски уперлись в ладони.
– Я пнул его в живот.
Мишка двигалась на нём вверх-вниз, мучительно потираясь.
– Я такая влажная.
– Хочешь кончить?
– Да, пожалуйста.
Расстегнув её штаны, Джексон скользнул рукой мимо её трусиков к самой сердцевине. Её лоно было влажным и горячим, как она и говорила. Джексон зашипел. Мишка выкрикнула его имя и, почти разорвав джинсы Джексона, обернула пальцы вокруг его члена.
Их губы столкнулись в пылком поцелуе, языки врывались, тела двигались. Мишка была сладкой, как страсть и вечная жизнь. Джексон входил в неё двумя пальцами, пока её рука скользила по его члену, вверх-вниз, вверх-вниз.
Больше, ему нужно больше.
Отстранившись и наклонив голову, он втянул в рот её сосок через рубашку. Внутренние стенки Мишки сжали его, побуждая к большему. Он скользнул в неё ещё одним пальцем, обводя большим пальцем её клитор.
– Я хочу, чтобы это оказалось во мне, – выдохнула она, круговыми движениями лаская головку члена Джексона.
– Дерьмо, – удалось ему произнести. – Не останавливайся.
– Хочу заняться любовью, – она надула губки.
– Здесь?
– Здесь.
Её штаны оказались на полу секунду спустя, а член Джексона был в ней уже две секунды спустя. Он никогда не занимался сексом без презерватива с кем-либо, кроме Мишки. Как и прежде её жар и влага были раем. Ничего не было сексуальнее, ничто так не удовлетворяло. Ощущалось так, словно он оказался дома.
Автомобиль завернул за угол, и они слегка сместились, но Джексон не прекратил врываться в Мишку глубоко, жестко и быстро. Она извивалась на нём, покусывала его щёки и дёргала за волосы, потерявшись в удовольствии.
Когда они достигли оргазмов, те были такими же жёсткими и сильными, как толчки Джексона. Он опять завладел губами Мишки, глотая её крики, пока кончал в неё, снова и снова, отдавая всё.
Она упала на него, и Джексон понял, что их сердца бьются синхронно.
Минуту или вечность спустя, машина остановилась. Выругавшись, часто и тяжело дыша, Джексон взглянул на окно. Они прибыли туда, куда нужно.
– Мы на месте.
Подняв голову, Мишка одарила его светлой довольной улыбкой. Когда она отстранилась, ему захотелось выругаться снова, но он этого не сделал. Времени не было. Вместо этого, Джексон стянул рубашку и вытер себя и Мишку, после чего застегнул штаны, пока она одевала свои.
"Сегодня ночью мы будем заниматься любовью долго", – поклялся он.
– Где мы? – спросила она.
– У меня дома.
Широко распахнув глаза, она повернулась к нему.
– Правда? Ты привёз меня к себе домой?
Она задала этот вопрос так, словно не заслуживала здесь находиться.
– Конечно.
– Зачем?
– Сюрприз. – Он скомандовал двери открыться, и та повиновалась. Выбравшись из машины, он опустил Мишку рядом с собой. Она взглянула вверх, вверх и снова вверх.
– Ничего себе. Фотки не отдают ему должное.
Джексон посмотрел на дом, пытаясь увидеть его её глазами. Высокий четырёхэтажный особняк из красного кирпича был чистым и ухоженным. Зелёный газон подстрижен, повсюду были настоящие деревья. В поле зрения не было других домов, так как Джексон владел ближайшими ста акрами.
– Это семейный дом. Мне его отдал дедушка.
– Мне нравится.
Джексон был рад, потому что планировал перевезти её сюда как можно скорее.
– Пошли. – Закинув руку ей на плечо, он прошёл с Мишкой по ступенькам, крыльцу и через двойные французские двери, которые открылись, как только датчики определили его личность.
В передней были бежевые стены с замысловатой резьбой, а вокруг столика из вишнёвого дерева стояли стулья с обивкой из красного бархата. Четыре колонны вели к широкой извилистой лестнице. Слева и справа золотисто-чёрный ковёр формировал дорожки, ведущие к передней и задней гостиным, через которые можно было пройти к столовым, которыми никто никогда не пользовался.
Мишка уперлась ногами в деревянный пол, пытаясь замедлить Джексона.
– Погоди, я смотрю.
Он пошёл медленнее, пока Мишка осматривала хрустальную люстру и висящие повсюду портреты его семьи.
Она сморщила лоб.
– Твоих портретов нет.
– Нет. У мамы есть мои детские портреты, но, когда я стал жить отдельно, новых не делал. Как будто мне хочется глазеть на свою уродливую рожу по утрам.