Эйзенхауэр

Более того, американской администрации и прежде всего президенту необходимо было учитывать, что внутренняя проблема США — дискриминация черного населения — стала фактором холодной войны, действовавшим в пользу СССР. Советская пропаганда развернула наступление. Тот же Фрейзер отмечал: «Влияние России на борьбу цветных колониальных народов за независимость и свободу гораздо значительнее, чем его представляет пропаганда, ведущаяся прессой США. Россия показала миру решение проблемы расовых и культурных меньшинств, живущих в рамках единого политического общества… Отсутствие расовых предрассудков и дискриминации в России имеет огромное влияние на американских негров. Более того, на арене международной политики, в том числе в ООН, Россия превратилась в борца за права цветных колониальных народов»{831}. Достаточно сказать, что адресованная комиссии ООН по правам человека петиция Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения «Мы обвиняем в геноциде» была передана через советских представителей.

В петиции говорилось: «Негры в Соединенных Штатах со дня их рождения и до самой смерти фактически находятся в условиях полной изоляции. Закон, руководствуясь расовыми соображениями, создает для них условия худшие, чем для белых. Они лишены возможности получить надлежащее образование, медицинскую помощь и терпимые жилищные условия: их заставляют жить в гетто и лишают прав и привилегий, предоставляемых другим американцам. Этот режим изоляции… делает их бесправными людьми в своей собственной стране»{832}.

Разумеется, о геноциде — массовом уничтожении людей по национальному признаку — в США говорить не приходилось. В данном случае, как и во многих других, использовалась сознательная подмена понятий во имя пущего пропагандистского эффекта. «Страшный» термин «геноцид», как и «фашизм», вплоть до наших дней употребляется всуе правительствами, партиями, судьями и прокурорами во имя собственных политических выгод в расчете на то, что не очень грамотная толпа просто не знает его смысла. Журнал «Тайм» писал: «Сообщения, правдивые или вымышленные, о положении американских негров, быть может, помогли Соединенным Штатам нажить больше врагов, чем любая другая пропаганда»{833}.

После длительных обсуждений Верховный суд по инициативе Уоррена (по всей видимости, согласованной с Эйзенхауэром) в мае 1954 года принял решение по делу «Браун против Топека» о том, что расовая сегрегация в финансируемых федеральной властью или штатами учебных заведениях не соответствует конституции{834}. Через год Верховный суд принял новое решение — об ускорении осуществления предыдущего. В вердикте говорилось: «Расовая дискриминация в публичном образовании является неконституционной, и все установления, касающиеся федерального, штатного или местного законодательства, требующие или разрешающие такую дискриминацию, должны быть приведены в соответствие с этим принципом». Правда, в решении имелись оговорки, которыми вполне могли воспользоваться расисты: речь шла о проведении его в жизнь «в соответствии с осознанно необходимой скоростью», с необходимой гибкостью, при учете общественных и частных интересов, в соответствии с местными условиями.

Сам Эйзенхауэр, подчеркивая, что исполнительная власть полностью подчиняется решениям власти судебной, в то же время продолжал выступать за медленную, постепенную десегрегацию. Однажды он пригласил верховного судью Уоррена на обед и, когда гости выходили из комнаты, взял его под руку и тихо произнес, имея в виду белых южан: «Они неплохие люди. Всё, что их волнует, — это чтобы их нежные маленькие дочери не сидели за одними столами с негритянскими переростками»{835}.

Дуайт продолжал свою тактику отстраненности от проблем расовой дискриминации. Он, разумеется, подтверждал, что будет содействовать проведению судебного решения в жизнь, но комментировать его публично и тем более призывать к исполнению или оказывать давление пока отказывался. Через два дня после вынесения судебного решения на пресс-конференции его спросили, как бы он посоветовал реагировать белым южанам. «Верховный суд сказал свое слово, я дал присягу поддерживать конституционные нормы нашей страны и вынужден подчиниться»{836}, — заявил он, к явному недовольству негритянской общественности, особенно негодовавшей по поводу слова «вынужден». Опираясь на оговорки судебного решении, сторонники расовой дискриминации и прежде всего сегрегации на Юге пытались его саботировать.

Во время второго президентского срока Эйзенхауэра борьба за права чернокожего населения не только не затухала, но и продолжала нарастать. Еще в декабре 1955 года начались негритянские выступления в Монтгомери, столице штата Алабама после ареста Розы Парке, отказавшейся уступить белому пассажиру место в автобусе, как требовал местный закон. В условиях преобладания черного населения бойкотирование им общественного транспорта стало финансовым ударом по автобусным компаниям. Бойкот возглавил молодой священник Мартин Лютер Кинг.

Он родился в 1929 году в Атланте (штат Джорджия) в семье служителя баптистской церкви, в 25 лет получил премию на конкурсе по ораторскому искусству и тогда же стал членом Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. В 1951 году он окончил теологическую семинарию в штате Пенсильвания, а в 1955-м защитил в Бостонском университете диссертацию на степень доктора богословия. Годом ранее Кинг стал пастором баптистской церкви в Монтгомери. Бойкот автобусных компаний, его первая крупная общественная акция, продолжался более года и завершился частичным успехом: комиссия по регулированию торговли между штатами в декабре 1956 года запретила сегрегацию на всех видах транспорта, следующего из одного штата в другой, и в залах ожидания вокзалов. Вслед за тем федеральный окружной суд удовлетворил их иск о признании незаконной сегрегации в городских автобусах.

Развивая успех, Кинг выступил инициатором создания общеамериканской организации, которая, однако, осторожно назвала себя лишь региональной. В 1957 году было объявлено об образовании Конференции христианского руководства на Юге во главе с Кингом со штаб-квартирой в Атланте и отделениями не только в южных, но и в северных штатах.

Все перипетии названных событий вызвали пристальное внимание Эйзенхауэра, постепенно приходившего к выводу, что его позиция «умывания рук» становится всё более уязвимой. И внутриамериканское движение за десегрегацию, и начавшийся распад колониальной системы в Азии и Африке, порождавший стремление американского президента начать установление деловых экономических и политических отношений с новыми странами, в том числе чтобы не допустить их вовлечения в просоветский блок, заставляли действовать более активно.

В начале января 1956 года в ежегодном послании «О положении в стране» Эйзенхауэр высказался за создание межпартийной комиссии Конгресса для подготовки законопроекта, который разрешил бы основные проблемы межрасовых взаимоотношений. Одновременно министру юстиции Браунеллу было поручено начать подготовку законопроекта о гражданских правах.

Вместе с тем президент в этом сложнейшем вопросе продолжал действовать осторожно, а потому медленно, пытаясь убедить в правильности своего подхода как белое, так и черное население. На встрече с журналистами 25 января 1956 года он заявил, что видит «глубокие корни предрассудков и эмоций, которые развились за многие годы существования этой проблемы», что в вопросе расовых отношений необходима умеренность, что в самом решении Верховного суда о десегрегации школ сказано о «постепенности»{837}.