Страница 39 из 80
Грозя свалить кому-нибудь на голову увесистую камеру, метался, выбирая удобный для съемки ракурс, приезжий кинооператор. Не дремали и ребята с местного телевидения. И все это было как-то чудно и неловко наблюдать Виктору — ведь он сам мог быть на их месте. С песчаного уреза берега, где он нашел спокойную позицию, хорошо просматривалась и трибуна, и отчетливо слышны были речи, усиленные громкоговорителем.
На противоположном берегу, на пологой отмели, толпились любопытствующие — пацанва с удочками, не торопясь, подъехал мужик па телеге напоить лошадь. Мужик снял сапоги, размотал портянки, повесив на передок телеги, покойно попыхивал цигаркой. Неожиданная и такая родная картина: меланхоличный и равнодушный до происходящего коняга в оглоблях, белые, не знающие загара ноги мужика и деловитая его цигарка — пробуждали в Викторе ощущения домашности, приземленное™ парадной толкотни, отчего зажигательные речи ораторов словно бы подрастеряли державную значимость…
— Товарищи, дорогие! — грузный человек в каске судосборщика, возникший между тем на барже, будто ручку хрупкого инструмента, нянчил на весу микрофон. — Не приучен я держать речи, но… сегодня никуда не денешься. Раз положено сказать напутственное слово, я скажу. От всех наших мужиков, от корабелов скажу. Такая на русской земле традиция прижилась — хоть на свадьбах, хоть на похоронах, а надо сказать доброе слово… Провожаем в далекий путь мы свое дитё — нашу новую «Северянку». Пусть плывет до своего места, как говорят, с богом. Добрый ей путь! Добрый… Потому что добро и мы ее ладили, старались. По — рабочему старались, по совести. Конечно, всяко приходилось, а перед сдачей комиссии и авралили всем цехом, всем заводом. Снаряжали, как положено. И правильно тут высказались до меня — вся страна помогала строить! Вся страна поставку оборудования свершала…
— Правильно, Максимыч!
— Точно!
— И мы старались! — продолжал ободренно Максимыч. — Разве мы не понимаем, что правительственный заказ. Что на Севере ждут нашу станцию, не дождутся. Так пусть доплывет и стануется в нужном месте, дает людям и свет, и тепло, которые мы в нее заложили. Постарались мы со Знаком качества, точно к сроку. Так пусть, — Максимыч весело рубанул в воздухе широкой пятерней, — пусть наша «Северянка» станет братским приветом от рабочих — судостроителей! Вот мое слово, дорогие товарищи, на проводинах…
Затем говорил Борисов. Речь его за общим гомоном, возникшим после Максимыча, слушали вяло. Но стрекотали кинокамеры, и начальник станции под уважительные аплодисменты обещал «от имени коллектива «Северянки» выполнить поставленную перед ними задачу!».
Ну что ж!..
С Борисовым, назначенным на должность начальника передвижной электростанции, Виктор познакомился в коридоре заводоуправления. Отработала очередная планерка — совещание с заказчиками, начальник с озабоченным видом разминал сигарету, поддерживая под мышкой папку с бумагами.
— В рейс? На «Северянку»? — подивился он, выслушав Виктора. — А чем будете заниматься? Журналисты…
— У меня есть договоренность с дирекцией завода, — горячо сказал Сапунов, опасаясь категоричного отказа.
— Так-то оно так, — прикидывал что-то начальник. — Мне, понимаете, специалисты нужны. Моториста б еще одного… Нет, нет большого опыта и не надо: завести, заглушить дизель, следить за приборами. Раз, второй покажем и — порядок! Ну как?
Виктор неуверенно пожал плечами. Но и начальник, кажется, не торопился сразу распрощаться с добровольцем плыть туда, во льды, куда он сам собирался не по своей охоте.
— Вот женщин, понимаете, в рейс не берем… Ну, а если — поваром? Есть у меня такая вакансия!
— Я согласен! — с ходу выпалил Виктор.
— Согласен? — Нет, не ждал столь резвого ответа Борисов. — А варить-то умеешь?
— Случалось!
— Пиши заявление…
2
Проводили судно на достройку в Тобольск. На нем отплыла и команда. А начальник станции и кок остались на берегу и занялись непостижимой для обоих задачей: составлением списка продуктов, которые необходимо раздобыть в ОРСе речного пароходства и поскорей доставить на борт «Северянки».
— Тебе, кок, и карты в руки! Давай! — сказал Борисов. — У меня, знаешь, во — хлопот!
В заводской столовой дополнили черновой список Виктора ворохом разных разностей: сухая горчица и перец, уксус и томатный соус, аджика и консервированные бобы, лавровый лист… И прочие «мелочи», которые вдали от гастрономов и ОРСов действительно, черт побери, вряд ли раздобудешь! К изумлению девчат из столовки Виктор признался, что едва ли лучшим образом сможет всем этим распорядиться. Но, бодрясь и улыбаясь, попрощался с коллегами, пообещав им привезти из Арктики живого моржа. И, уже ободренный, направился он к выходу, пока не услышал вдогонку укоризненный и жалостливый голос:
— Соли… Со — ли-то забыл! Ох ты, горе мое! Побольше возьми, не испортится!
Но позади и эти хлопоты! И теперь, посиживая в кабине грузовика, успокоенью вспоминал он вчерашнюю беготню и упорство кладовщицы ОРСа, учинившей разгром продовольственному списку.
— Твердой колбасы?! — прямо — таки ошалела от неслыханного нахальства кладовщица. — Не смеши меня! — И тут же карандашиком наложила свою резолюцию. — Обойдетесь…
— Может, сальца… взамен? — заробел Виктор, переминаясь у колченогого столика конторки, не решаясь присесть.
— Сальца? Вон чё захотел! Губа не дура! Охотницкий салат — хоть тыщу банок. А за салом иди в кооперативный магазин или на рынок.
— Так я же не лично себе прошу! Мы выполняем важную государственную задачу…
— А мое какое дело!
Беседовали. Чем бы окончилась эта «беседа», неизвестно, если бы не вкатилась в конторку округлая заведующая складами.
— Кому отпускаешь продукты, Мотя?
— Да вот… Говорят, во льды плыть собралися…
Заведующая потискала мягкими ладонями доверенность, выданную ему на заводе, затем вынула из ящика стола тоненькую книжицу, в которой он тотчас опознал сборник собственных творений.
— Ваши стихи?
Он согласно кивнул, скорее машинально, чем с удовольствием, не подозревая еще, как круто меняется дело. Истомно улыбаясь, заведующая называла имена областных писателей и журналистов, с которыми и «она, видит бог, в знакомстве и даже в дружбе».
— Мотя, слышь, Мотя… Ну посмотри внимательней, что там у нас в наличии. Такое знаменитое судно провожаем в Арктику. В газете вот и статейка, и фотографии… Что люди скажут о нас? Помочь надо, помочь.
И кладовщица Мотя, насупившись, согласно зашелестела бумагами.
— Вы-то тоже… Назвались бы, как положено, — укоризненно качала головой заведующая.
Он пожимал плечами:
— Что я? Я сейчас всего лишь кок «Северянки»…
— Понимаю… Понимаю… Кофе растворимый почему не просите, а? — продолжала улыбаться женщина.
— Баночек бы десять неплохо.
— Плохой вы снабженец… Пятнадцать!
Кладовщица еще раз покорно черкнула карандашиком.
…Грузовик подкатил к старинной переправе через Тобол, пристроился к автомобильной очереди, и, пока ждали паром, пока водитель пинал скаты и курил с подошедшей шоферней, Виктор проверил веревки, укрепил задранный ветром брезент.
— Не суетись, все довезу за первый сорт! — обидчиво сказал водитель.
Ему бы эти заботы! Вчера Виктор принялся было таскать ящики в одиночку, но заведующая, опять качая головой, скорехонько привела партию бичей, что томились у ворот склада, поджидая заработка. Споро погрузили они продукты и, хотя он следил за работой в оба глаза, изловчились расковырять ящик говяжьей тушенки и стянуть несколько банок…
После полудня показались купола кремля. Они вздымались высоко над древней столицей Сибири и, казалось, парили в синем небе над просторными низинами. В зеленых пространствах их сияла лента Иртыша, и Виктор впервые за дорогу вспомнил далекое, юношеское — в этих местах работал он в рыбацкой бригаде. Где-то здесь и — Нефедовка — деревенька в два десятка подворий…