Страница 19 из 28
— Просто оставайся там, — сказал Гарри. — Я зажгу фонари, чтобы отпугнуть насекомых, и принесу шампанского и мидий.
— Мидии? — засмеялась она. — Не думаю, что мне нужны афродизиаки, Гарри.
Он остановился. Спина его чуть сгорбилась. Гарри нахмурился и с укоризной посмотрел на Элизабет:
— Я не применяю эти плейбойские штучки, Элизабет. Просто, когда мы отмечали твой день рождения, я запомнил — тебе нравятся мидии.
Элизабет стало стыдно. Она тут же замолчала, и веселье сошло с ее лица. Каждый раз стоило ей открыть рот, как она тут же обижала его. Он же ей прямо сказал — ему не нравится, когда кто-либо называет его плейбоем. Однако она продолжала о нем думать именно как о плейбое. Может быть, она действительно недооценивала Гарри? И какие у нее есть доказательства, что он легкомысленно обращается с женщинами? По сути — никаких!
У края открытого бассейна она заметила ступеньку и расположилась на ней.
В течение двух лет, пока она работала с братом Гарри, сам Гарри все больше и больше проникал в ее жизнь. Она вспомнила самый первый раз, когда он пришел в офис к брату. Конечно, он еще тогда привлек ее внимание. Элизабет почувствовала, как ее тело откликнулось на появление Гарри. Конечно же ей это не понравилось, ведь зов тела не поддавался контролю рассудительной Элизабет.
С тех пор она старалась сторониться его, в то время как все остальные женщины только и думали о том, как бы привлечь внимание такого красавчика, как Гарри Финн. Теперь же ей казалось — просто она была полна предрассудков против этого мужчины. А ведь он оказался достоин того, чтобы его узнали получше, проникли глубже в его прекрасную, чистую душу.
Его брат, безусловно, был другим — твердым, ответственным, мужественным, олицетворяя собой уверенность и силу. В то же время. Майкл не увидел в Элизабет того, что он искал для себя.
Сама же Элизабет считала Гарри опасным. Может, это было ее субъективное восприятие этого человека? Или он на самом деле был таким? Элизабет пока не могла ответить самой себе на данный вопрос. Она размышляла, вспоминала и смотрела, как Гарри возится с подносом, где на большом блюде лежали мидии. Прихватил он и бутылку шампанского.
Подготовив все, он взял поднос и направился к ней. На бедрах у него было повязано белое полотенце. Уже совсем стемнело, и на небе показались звезды, фонари тускло светили, однако их света не хватало, чтобы увидеть глаза Гарри. Неужели он все еще злится на нее?
— Мне вылезти? — спросила она.
— Если тебе так удобно, можешь оставаться в воде. Я могу подавать тебе мидии и отсюда.
Он поставил поднос на бортик бассейна, а сам сел рядом.
— В воде очень приятно, — произнесла она.
— Тогда оставайся там.
— Гарри… — снова начала Элизабет. — Мне действительно очень нравятся мидии. Спасибо тебе большое, что ты помнишь об этом.
С этими словами Элизабет старалась заглянуть ему в глаза, понять, обижается ли он на нее. Голос ее прозвучал с нотками извинения.
Гарри слабо улыбнулся:
— Я также помню, тебе нравится чили-краб. Твоя сестра упомянула об этом в ресторане. В Порт-Дугласе есть ресторан, который специализируется на этом блюде, и я попросил шеф-повара приготовить его для тебя. Он ждет своей очереди в микроволновке и будет подан, когда ты захочешь.
Элизабет уставилась на Гарри. Боже, как стыдно! За себя, за свои поступки и мысли… Он был так заботлив и нежен с ней, а она использовала его, чтобы отвлечься, даже легла с ним в постель на этой вилле — и все из-за Майкла, который потом приведет сюда Люси…
— Прости меня, — повторила она.
— Простить за что? — не понял Гарри.
— Просто за то, что я так плохо к тебе относилась, не заботилась о тебе и вела себя как настоящая сволочь. Мне очень стыдно за все, что я делала. Я не знаю, почему ты все еще хорошо ко мне относишься.
И тут слезы покатились из глаз Элизабет. Дрожащей рукой она попыталась вытереть каплю на щеке.
— Успокойся, — произнес ободряюще Гарри. — Жизнь сама по себе суровая штука, и нечего себя винить. Хитрость в том, чтобы суметь пройти через все эти невзгоды с меньшими потерями. Глубоко вздохни и расскажи, что тебя так сильно гнетет, Элли.
Элли… Это детское имя так ласково слетело с его уст! И тут слезы еще сильнее полились из ее глаз. Она всегда заботилась о близких, о маме, когда та была тяжело больна, о Люси, когда с ней что-то приключалось, но самой Элизабет всегда хотелось, чтобы кто-нибудь — хоть кто-нибудь! — позаботился и о ней.
Но вот чего она никак не могла ожидать, так это того, что таким человеком будет Гарри! Она и сейчас никак не могла поверить в это. Элизабет не знала, сколько будут длиться его доброта и ласка.
Ей потребовалось несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и слабо улыбнуться ему.
— Ты действительно заслуживаешь заботы. Поэтому я и забочусь о тебе. Именно доброта делает мир прекраснее и счастливее. Мама всегда учила меня этому.
Элизабет отпила из своего бокала. Она вспомнила слова Сары Пикард о маме Гарри — солнечная, веселая, жизнерадостная, преображающая все вокруг себя.
— Сара сказала, ты похож на свою мать, — произнесла Элизабет.
Гарри покачал головой:
— Сложно походить на нее, но я стараюсь.
— Расскажи мне о маме, — попросила она. Элизабет хотелось получше узнать эту женщину, чтобы понять и Гарри.
— С чего же начать? — спросил он.
— С того момента, как она познакомилась с твоим отцом.
— В госпитале, когда мой отец попал туда со сломанной ногой, моя мать проявила к нему внимание, заботу и теплоту. Она единственная вселяла в него надежду и возвращала к жизни.
— Неужели?! — удивилась Элизабет.
Она считала, Франклин Финн обязательно должен был жениться на какой-нибудь заносчивой красотке из высшего общества.
Гарри покачал головой:
— Вряд ли маму можно было назвать обычной. Все пациенты любили ее. Мой отец всегда считал: любовь Иветт к нему — благодать Божья.
— Наверное, потребовалось немало времени, чтобы завоевать ее?
— Дело не совсем в этом, — произнес Гарри. — Мама долго сомневалась, подходит ли она ему. Отец всегда был очень серьезен. В конце концов, она сдалась, но установила для него правила.
— И он никогда их не нарушал?
— Нет, он очень дорожил ею.
— И он никогда не пытался свернуть с этого пути?
— Нет. Иногда я думаю, сама судьба свела их, подарив годы счастья. Они и умерли вместе. Они были так счастливы вместе, так любили друг друга…
Элизабет с восхищением вздохнула.
Такая чистая, сильная любовь дается не каждому, и ей очень хотелось, чтобы и ей повезло, чтобы и у нее была в жизни такая любовь, как у Иветт и Франклина Финн. Ее собственная мать не знала счастья в браке, и в конце своей жизни, прикованная к кровати, она была так же несчастна, хотя Элизабет и Люси всеми силами старались скрасить ее жизнь.
— Я всегда думала, Люси могла бы стать прекрасной медсестрой.
— Она и сейчас может, ей ничто не мешает.
— Нет, это невозможно, — возразила Элизабет.
— Почему? — в недоумении спросил Гарри.
— В школе ей всегда не везло. У нее дислексия, и, когда дело доходило до экзаменов, нужно было читать вопросы, а она не могла. Хотя у Люси хорошая память, она все схватывает на лету. Она так не хотела, чтобы все знали о ее проблеме! Даже не пошла учиться дальше. Ей было всего семнадцать, когда мама болела… Люси пришлось тяжело, ее можно понять.
— Да, понимаю, конечно, — протянул Гарри.
— Теперь можно и поесть, — сменила тему Элизабет.
— Угощайся, — улыбнулся Гарри.
— Сначала мне надо вылезти.
Гарри помог ей подняться, вытер ее другим белым полотенцем, а затем повязал его вокруг ее талии, оставив грудь открытой.
— Твоя грудь слишком красива, Чтобы прятать ее, — прокомментировал Гарри.
— Спасибо, я рада, что тебе нравится, — ответила Элизабет, немного смущаясь.
И тут Гарри возликовал. Элизабет сняла все барьеры. Она уже не отстранялась от него, не противоречила. И она больше не скрывала свои мысли, а говорила то, что думает, просто и от души. Конечно, вряд ли Элизабет забыла о Микки, она просто отодвинула его на второй план и сейчас наслаждалась обществом Гарри, общением с ним, осознанием того, насколько этот человек не такой, каким она себе представляла.