Страница 19 из 106
Елисеев объехал аэродром на машине. Взлетная полоса занимала примерно половину поляны. Вторая половина была неровной. Машину подбрасывало на бугорках и ямах. Наконец шофер остановился:
— Застрянем здесь, товарищ генерал.
Елисеев, Охтинский и Навагин вылезли из машины, дошли до леса.
— Будем делать взлетную полосу на всю длину поляны, — распорядился Елисеев.
— Успеем ли, товарищ генерал? — задумчиво спросил Охтинский.
— Успеем. Обязаны успеть, — отрезал Елисеев. — Сколько вам потребуется дней, начальник инженерной службы? — повернулся он к Навагину.
— Недели полторы, — подумав, ответил Навагин. — Работа трудоемкая, товарищ генерал.
— Недели полторы?! — повторил Елисеев и внимательно поглядел на Навагина, точно видел его впервые. — Три дня. Точнее — трое суток. Работать днем и ночью. Снимайте хоть все свои строительные части.
— А как же строительство оборонительной полосы на Муху? — спросил Охтинский.
— Аэродром — задача номер один для нас, — ответил Елисеев и зашагал к машине.
Трое суток, днем и ночью, строительные части гарнизона под руководством Навагина удлиняли взлетную полосу аэродрома, подготавливая его к приему тяжелых бомбардировщиков. Охтинский выделил для охраны аэродрома три зенитные батареи и роту красноармейцев.
Едва только строители закончили работу, в воздухе появился первый бомбардировщик. Он сделал несколько кругов над поляной, прежде чем пошел на посадку. Охтинский, Копнов и Навагин приехали встречать самолеты. Напряженно следили они с опушки леса за посадкой бомбардировщика. Самолет мягко коснулся земли, чуть подпрыгнул и плавно покатился по поляне. Затем он развернулся и подрулил к опушке, где стояли люди. Когда мощные моторы смолкли, на землю соскочил молодой полковник.
— Командир первого минно-торпедного авиационного полка полковник Преображенский, — представился он.
— Очень рады видеть вас на нашей островной земле, — протянул ему руку Охтинский.
— Мне показалось вначале опасным садиться на ваш аэродром: мал для наших самолетов, — заговорил Преображенский. — Особенно для взлета. Придется еще удлинять полосу.
— Строители под руководством начальника инженерной службы майора Навагина останутся в вашем распоряжении.
— И маскировка… — оглядел аэродром Преображенский. — Ну да ничего: в лесу будем прятаться.
— По всем вопросам прошу обращаться лично ко мне, — сказал Охтинский.
— Думаю, мы с вами, Алексей Иванович, всегда договоримся.
К вечеру еще девять ДБ-3 приземлились на обновленном аэродроме, затерянном среди густого леса. А на следующий день совершили посадку и остальные бомбардировщики.
Генерал-лейтенант Жаворонков прилетел на остров с основной группой ДБ-3, чтобы на месте приступить к подготовке удара по Берлину. Первой его заботой была сохранность дальних бомбардировщиков. Противник, без сомнения, постарается быстро разыскать аэродром, откуда бомбят Берлин, и тогда последуют беспрестанные налеты вражеских самолетов. От их бомб не спасет простое рассредоточение ДБ-3 по аэродрому. Значит, надо искать особые способы маскировки. Из всех предложенных летчиками вариантов генералу понравился «хуторской». Бомбардировщики должны вплотную становиться с хуторскими строениями, сливаясь с ними в одно целое. Накинутые сверху маскировочные сети надежно прикроют ДБ-3 с воздуха. Сложность вызывали рулевые дорожки, которые через поля и огороды требовалось на ширину колес прокладывать от границ летного поля к месту стоянки. На счастье, земля оказалась сухая, ее не надо было утрамбовывать. Требовалось лишь снять изгороди, заровнять ямы и канавы.
Дав Преображенскому разрешение на «хуторской» вариант, Жаворонков уехал на флагманский КП к коменданту БОБРа, чтобы решить все вопросы, связанные с обеспечением боевых вылетов авиагруппы на Берлин.
— В первую очередь меня интересует воздушное прикрытие Кагула, — после обычных приветствий сказал Жаворонков.
— Все, чем располагаю, передам в ваше распоряжение. Таков приказ комфлота… — заверил Елисеев.
Из своих и без того скудных противовоздушных средств он выделял всю 12-ю Краснознаменную отдельную истребительную авиационную эскадрилью в составе пятнадцати «чаек» и три зенитные батареи.
— Мало! — вырвалось у Жаворонкова. — Такое ответственное задание Ставки!..
— Гарнизон островов остается без какого-либо авиационного прикрытия, Семен Федорович. А ведь противник ежедневно бомбит наши боевые порядки. Немцы в любой момент могут высадить морской или воздушный десанты.
— А чем же вы собираетесь прикрывать вторую авиагруппу? — сочувственно спросил Жаворонков.
Вторая авиагруппа ДБ-3 дальней бомбардировочной авиации Главного Командования должна была прилететь на Сарему дней через десять. Для нее уже строительные подразделения, снятые с Муху, под руководством майора Навагина оборудовали новый аэродром в Асте.
— Поставлю остальную зенитную артиллерию, — вздохнул Елисеев.
«Немецкие самолеты и так свободно летали над островами, а теперь они совсем осмелеют, — подумал Елисеев. — Значит, и жертв станет больше». Но едва ли это следует объяснять Жаворонкову. Он выполняет приказ Ставки… Да и заманчиво это — ударить по самому Берлину с их территории. Моонзундцы могут гордиться этим.
Обслуживание авиагруппы ДБ-3 было возложено на 15-ю разведывательную авиационную эскадрилью МБР-2. Тральщики уже доставляли из Таллина в Трииги авиационные бомбы и бензин. Все посты ВНОС — воздушного наблюдения, оповещения и связи — переключались на обеспечение дальних бомбардировщиков.
Подготовка первого удара по Берлину заняла у Жаворонкова и Преображенского несколько дней. Они тщательно изучали районы Балтийского моря, до мельчайших подробностей намечая маршрут предстоящего полета. А Москва торопила. Ставка Верховного Командования бомбардировкой Берлина хотела развеять клеветнические слухи об уничтожении советской авиации.
Преображенского беспокоила противовоздушная оборона противника на подходах к цели. Надо было как можно точнее знать примерные места расположения зенитных батарей вокруг Берлина, чтобы случайно не напороться на заградительный огонь и не сорвать запланированного удара. Интересовала Преображенского и бомбовая нагрузка, с которой самолеты могли лететь на такое большое расстояние.
Преображенский вынужден был послать в пробный разведывательный полет по маршруту пять своих бомбардировщиков. Самолеты пролетели над всем Балтийским морем, вклинились с севера в воздушное пространство Германии и благополучно вернулись на Сарему. За все время полета над территорией Германии их не обстреляла ни одна зенитная батарея.
— Да у них там ни одной зенитки нет, Евгений Николаевич, — заметил штурман Хохлов. — Все зенитки на восточный фронт послали.
— Одну оставили, — серьезно произнес Преображенский и, видя недоумение на лице своего штурмана, улыбнулся: — Для капитана Хохлова. Знают, что прилетит…
— И прилетим!
— А я разве сомневаюсь! — в тон штурману ответил Преображенский.
— Давайте-ка теперь подсчитаем, сколько мы сможем взять с собой бомбочек. По русскому обычаю никак нельзя без гостинцев в гости лететь.
Пробный полет дал возможность командиру полка определить полную нагрузку самолетов. Каждый бомбардировщик на это расстояние мог взять до 800 килограммов бомб.
— Думаю, тринадцать ДБ-три вполне достаточно для первого визита, — закончил Преображенский.
Хохлов вынул блокнот и произвел расчеты.
— Ого! Кругленькая цифра! — воскликнул он. — Десять тысяч килограммов взрывчатки! Добрый гостинец. Такой не стыдно самому Гитлеру передать. Персональный подарок, мол, от моряков Краснознаменной Балтики.
Преображенский рассмеялся, дружески похлопал капитана по плечу.
— Что ж, штурман, веди бомбардировщик прямо к Гитлеру. Поглядим, как он нас встретит.
В ночь на 8 августа решено было нанести первый удар по Берлину.
Преображенский коротко доложил план удара по Берлину командующему авиацией ВМФ.