Страница 92 из 103
Здание официальных версий и определений начало трескаться приблизительно через полтора века после смерти "бога войны", в тот самый момент, когда делом занялся шведский врач, доктор Стен Форсхуфвуд.
Доктор Форсхуфвуд, хирург-стоматолог, преподаватель Стокгольмского Института и Университета Бордо, известный во врачебной среде своими качественными работами из области патологии, гистологии и физиологии питания, в течение нескольких лет тщательно изучал работы и документы, касающиеся пребывания императора на Святой Елене, истории его болезни и агонии, а также протоколы вскрытия останков. По мере этих исследований, сомнения ученого относительно рака желудка множились, и Форсхуфвуд все сильнее приходил к уверенности в том, что Наполеона долгое время отравляли мышьяком, затем сурьмой, и, в конце концов, добили ядом на основе ртути.
Этой гипотезе соответствовали более десятка фрагментов воспоминаний товарищей неволи Бонапарте. Во всех них (за исключением одного (Монхолона) подчеркивалось, что, начиная с 1816 года у императора начали случаться частые приступы то высокой горячки, то крайней ослабленности, у него случалось головокружение, он сильно потел, ротовая полость была опухшей, в связи с чем у него были сложности с речью; он страдал несварением желудка и воспалением мочевого пузыря, что вызывало трудности с мочеиспусканием; его раздражал яркий свет; Наполеон жаловался на боли в печени и мышуах; у него наблюдались отеки стоп и ног (левую он даже подволакивал), у него выпадали зубы и волосы. Все это классические симптомы отравления организма мышьяком. Еще одним, весьма характерным симптомом было то, что кожа начала желтеть. Некоторые спутники Наполеона по острову прямо говорят о "бронзовом цвете", который постепенно принимала его кожа. Кроме того, когда в 1840 году останки Наполеона были эксгумированы, чтобы перевезти их в Париж, оказалось, что тело прекрасно законсервировано (и это после 19 лет!), но ведь хорошо известно, что мышьяк обладает сильными мумифицирующими свойствами.
Форсхуфвуд провел необыкновенно тщательный анализ хода болезни императора, разделяя ее на отдельные этапы, иногда даже длительностью по несколько часов, и пришел к выводу, что Наполеона отравляли весьма искусным способом, систематически, в течение всех лет неволи. Убийца обладал чрезвычайным терпением – он действовал уже с конца 1815 года, подавая мышьяк порциями от 1/100 до 1/50 грамма, прерывая свое "лечение" всякий раз, когда симптомы отравления делались уж слишком заметными. Чтобы доказать это, шведу были нужны волосы Наполеона.
Могут ли волосы содержать доказательства преступления? Да, могут, если преступление было совершено в соответствии с определенным, специфическим методом, который был описан одним из первых профессоров судебной медицины медицинского отделения в Париже, "праотец токсикологии", Матью Орфила, уже в 1813 году, то есть, достаточно рано, чтобы с этим методом мог ознакомиться убийца. Впрочем, убийца и без того мог быть знакомым с этим сатанинским способом, состоявшим в том, что мышьяк подается в течение длительного периода времени так, что каждая последующая порция на какую-то ничтожную величину будет больше, и жертва при этом не умирает неожиданно, а в результате различных болезней, вызванных систематической подачей смерти в порошке. Убийца мог знать этот метод, дело в том, что подобным образом отравляли уже Борджиа, а оптимальный рецепт применила в XVII веке знаменитая маркиза де Бринвилье, отравляя поочередно своего отца, мужа, четырех братьев, а также нескольких друзей семьи и слуг [Раскрыли маркизу после смерти ее любовника и сообщника, Сент-Круа, в бумагах которого обнаружили описание действий маркизы-убийцы].
Метод талантливой маркизы был простым только лишь на первый взгляд, и он требовал специального финала, который я опишу несколько позднее. Существенным достоинством мышьяковой фазы составлял факт, что небольшие порции мышьяка удаляются из организма с калом, мочой и потом. Через много лет после смерти выявить яд очень сложно, хотя и возможно, поскольку мышьяк откладывается в костях и в волосах. Именно на это Форсхуфвуд и рассчитывал.
В самом начале 1960 года доктор Форсхуфвуд постучал в двери парижской квартиры Анри Лашуке, известного знатока наполеоновской эпохи, историка и коллекционера, и заявил, что, по его мнению, Наполеона отравили, и что ему известно имя убийцы. Лашуке вручил шведу волосы императора, взятые из двух источников: из пакета, принадлежавшего слуге Маршану, который обрезал локон на Святой Елене; и из пакета, который когда-то был собственностью одного из великих художников Ампира, Изабея, и в котором находились волосы, срезанные в 1805 году в Труа-эн-Шампань, во время путешествия Наполеона в Милан. Аутентичность обоих пакетов была бесспорной.
Вскоре после этого визита Форсхуфвуд передал волосы из обоих пакетов на исследование в отдел судебной медицины Университета Глазго, понятное дело, не сообщая, кому эти волосы принадлежали. 11 июля 1960 года профессор Гамильтон Смит из Университета Глазго выдал документ, в котором содержались результаты анализа волос. Срезанные в 1805 году были "чистыми". На один же грамм волос со Святой Елены приходилось 10,38 микрограмм мышьяка. Анализ заканчивался формулировкой: "Такое содержание доказывает, что хозяин волос получал высокие дозы мышьяка".
В 1961 году Форсхуфвуд опубликовал свои находки в Стокгольме, в книжке, которую через несколько недель перевели на французский язык и выпустили под названием: "Был ли Наполеон отравлен?" Вспыхнула сенсация, и одновременно с ней разыгралась полемическая буря. Лашуке поддержал шведа собственным авторитетом, зато другой историк, самый крупный во Франции знаток болезней Наполеона, доктор Поль Ганьер, назвал гипотезу Форсхуфвуда "глупейшей" (в "Historia", № 183). Когда же на страницах "Пари-Жюр" кто-то саркастически заметил, что "аргументация доктора Форсхуфвуда окутана густым туманом Севера", швед вообще почувствовал, как у него уходит почва под ногами. Слабым пунктом его коронного доказательства был тот факт, что волосы, которые исследовались в Глазго, были довольно короткими, что мешало получить неоспоримый вывод [Мышьяк чрезвычайно распространен в природе и в небольших количествах находится в человеческом организме. Кроме того, Наполеон на Святой Елене мог поглощать дополнительные дозы мышьяка и из других источников, например – как писал журнал "Таймс" – вдыхая запах зеленых занавесок, окружавших его ложе, при производстве которых также применяли мышьяк].
Только вскоре после выхода книги некий анонимный швейцарский обыватель (впоследствии оказалось, что это был промышленник Клиффорд Клей) передал шведу локон волос Наполеона, срезанный сразу после смерти императора и вывезенный в 1821 году со Святой Елены камердинером Новерразом. Один из этих волос был длиной целых 13 сантиметров, а означает, что рос он около года. Волосы эти были исследованы самым современным на то время методом, как бы по заказу Форсхуфвуда открытым и впервые представленным в 1962 году в Сан Диего (Калифорния) на международной конференции, посвященной вопросам спектроскопии. Волосы были подданы бомбардировке быстрыми нейтронами в британском центре ядерных исследований в Харвелл, а полученное в результате излучение было проанализировано с помощью спектральных измерений. Исследования эти были повторены несколько раз с волосами Наполеона, взятыми из различных источников, и всякий раз получали радиоактивные атомы мышьяка!
Результат, сообщенный профессором Лениханом, выпущенный в свет агентством Рейтер и опубликованный во Франции 29 мая 1962 года в газете "Ле Монд", звучал: "Волосы содержат в 13 раз больше мышьяка, чем волосы здорового человека. Их обладателя систематично отравляли, а яд поступал в организм через желудок". Когда последующие исследования (в 1963 году) и еще одно, проведенное скандинавскими учеными (Андерс Вассен из Университета Гётеборга) в 1964 году, подтвердили предыдущие открытия, одна из величайших исторических загадок была признана миром науки выясненной.