Вопрос верности

– Так точно, сержант. Слушаюсь, сержант. Буду бдителен, сержант. Ведь кругом враги, сержант, – истово забормотал Трэджан.

Роберт зажал руками уши и торопливо начала спускаться. Он давно понял, что с приятелем серьезно разговаривать особого смысла нет. Сам заговорит кого угодно, и если надо, то и до смерти.

Проверил еще две вышки, где стояли Кампински и Тимур, там все оказалось в порядке. Когда вернулся к караулке, расположенной у ворот, солнце выпихнуло из‑за горизонта веер розовых лучей. Мерзкий туман начал потихоньку рассеиваться.

– Ну что там? – спросил Бьерн, сидевший за столом дежурного офицера, и громогласно зевнул.

– Порядок. Все на месте, никто не спит, – доложил Роберт.

– Это хорошо. Надеюсь, что и у остальных дела не хуже.

Через несколько минут вернулись двое других сержантов. Едва отрапортовали, как со стороны казарм донесся сигнал подъема. Через минуту он затих, сменившись дружным топотом.

Полк выбежал на зарядку.

– Единственное преимущество караула, что от зарядки ты освобожден, – заметил командир третьего отделения, с медной кожей и тонким носом.

– Есть еще одно – можно спать до обеда, – хмыкнул Роберт.

– Сегодня это не пройдет, – мрачно заявил Бьерн. – В полк прибывает новая броня. Будем принимать.

– Что за новая броня? – встрепенулся сержант первого отделения. – Чем она от старой-то отличается?

– Знаю только аббревиатуру – эм бэ эс, эл двенадцать, а два, – сказал лейтенант. – Больше ничего не сообщили.

Зарядка закончилась, солдат погнали в столовую, а еще через полчаса взвод Бьерна вышел из караула.

– Живо на завтрак, – скомандовал лейтенант. – Через полчаса должны быть в казарме.

Кормили тут, это поняли еще вчера, не то чтобы очень хорошо, но сытно. Порции были такие, словно каждый из солдат весил со слона, зато разнообразием еда не блистала – сплошь гречневая каша с мясом.

В обед ее делали пожиже и называли супом.

– Куда он нас гонит? – спросил Кампински вполголоса, когда лейтенант, не дав вычистить тарелки, выгнал всех на улицу.

– Новую броню получать, – так же тихо ответил Роберт. – Боится, что нам не достанется.

– А, ну тогда понятно.

Вернулись в казарму, а через пять минут явился толстый сержант из хозяйственной части.

– Следуйте за мной, – сказал он Бьерну. – И пусть захватят с собой старые бронекостюмы. Кто не сдаст, не получит новый.

Нагруженные наплечниками, набедренниками и шлемами солдаты заковыляли в сторону склада, того самого, куда вчера таскали стройматериалы. Там пришлось дважды поставить подпись, свалить отслужившую свой срок амуницию в один из здоровенных контейнеров.

– Эх, счастливо, – Трэджан, избавившись от брони, показательно всхлипнул. – Ты не раз спасал меня от гибели. Так что я буду помнить тебя, честное благородное слово воина.

– Хватит болтать, – одернул его Бьерн.

Пришлось Лангтону замолчать и встать в конец длинной очереди.

Отстоявший ее получал большой и тяжелый ящик темно зеленого-цвета, с какой-то маркировкой на крышке и парой лент вроде рюкзачных ремней.

– Надевайте это и идите в казарму, – сказал лейтенант, когда последний из его солдат стал обладателем подобного «сокровища». – Как с этим обращаться, я думаю, разберетесь без меня. До обеда все свободны.

Роберт закинул ящик на плечи, поправил ленты, чтобы не натирали.

– Тяжелый, – удивленно сказал Шриван, проделав ту же операцию. – Прежняя броня, как мне кажется, была легче.

– И в данном случае, как ни странно, я должен с тобой согласиться, – прохрипел Трэджан.

И солдаты зашагали в сторону казармы.

Добравшись до места, Роберт сгрузил ящик около кровати, размял занывшие мускулы шеи.

– Думаю, что познакомлюсь с костюмом потом. Сначала посплю, – сказал он и принялся снимать ботинки.

– А я не утерплю, – буркнул Трэджан. – Открою сейчас. Ну-ка, где там замок?

Хрустнуло, чмокнуло, крышка ящика поднялась. Роберт прямо в одежде свалился на кровать, засунул руку под голову и начал смотреть, как Лангтон изучает новую броню.

– Ага… что это? Наплечник… Точно такой же, как у меня и был. И второй тоже. Но и вправду тяжелый… А почему? – бормотал тот, извлекая из ящика детали костюма и раскладывая их на полу.

– Это ты растолстел и ослабел, – высказал предположение Кампински. – Да, эта штука на вид ничем от старой не отличается. Ну-ка, посмотрим, что сказано в инструкции, – и он вытащил из своего ящика листок писчего пластика. – Ага… так, имеет встроенные усилители и сервоприводы.

– Где? – спросил Трэджан, вертя в руках один из щитков с живота.

– Наплечники… спина… ноги… – сказал Кампински. – То есть она и вправду тяжелее, чем старая, только эта тяжесть, когда наденешь, не ощущается. А еще в ней можно быстрее и дольше бегать, не уставая.

– И тащить на себе до черта всего, – сделал вывод Трэджан.

– Завтра или сегодня после обеда попробуем, – сказал Роберт, повернулся на бок и закрыл глаза. – А теперь спать, спать…

Снилась ему Земля, родной Владивосток и стройная девушка со светлыми пушистыми волосами.

Дочь эволюции

4

Сменили с дежурства их на самом закате. Багровое солнце только коснулось боком горизонта, а ветер, терзавший форсеров проведенные на посту сутки, замолчал, когда ком-линк донес голос Фернандо.

– Смена через десять минут, – сообщил тактик.

– Ох, здорово, – сказала Марта, потягиваясь и понимая, что последний час думала только о том, как бы согреться. – Сутки в этот раз тянулись долго, будто наряд по казарме в центре подготовки.

– Это точно, – хмыкнул Жозеф. – Или мне кажется, или с каждым днем становится холоднее. Неужели на этой планете существует зима?

– Мы вроде бы на экваторе, – Санчес хлюпнул носом. – Тут должно быть всегда одинаково тепло… в смысле, холодно.

Танки, стоявшие, как обычно, за периметром, принялись разворачиваться. Из‑за скал показалась идущие колонной форсеры.

– Смена, – вздохнула Лия. – Ха, смотри-ка, а рожи незнакомые… Неужели новые части прислали?

За проведенное на Фрио время Марта и ее бойцы узнали сменщиков если не по именам, то по лицам точно.

– Похоже на то, – Марта выбралась из окопа. – Хотя какая нам-то разница?

Она кивнула незнакомому субтактику, высокому и худющему, с ало-бело-синим символом Сердца Бури на груди. Тот на приветствие не ответил, более того, сделал вид, что его не заметил. Глаза отвел в сторону и принялся поторапливать собственных бойцов.

– Чего это он? – удивился Тадеуш.

– Гордый очень, – сказала Марта достаточно громко, чтобы ее услышали. – Ну, ничего, задницу отморозит, на насекомых посмотрит – станет помягче…

Ответом ей стал презрительный взгляд.

Марта поморщилась и решительно зашагала прочь – не хочет общаться, так дело его. Услышала, как Жозеф и Санчес за ее спиной обменялись несколькими репликами и даже разобрала отдельные слова: «рожа», «кулак», «темный коридор».

За пять минут догнали последний из танков, пристроились за ним, в самом хвосте длинной колонны.

– Хм, а смене «Зверей», похоже, не положено, да, – Тян оглянулся, задумчиво почесал затылок.

– Главное, чтобы в брюхо было чего-нибудь положено, – вздохнула Лия. – Остальное – ерунда.

Показались купола Розенфолла. Распахнулись двери шлюза, впуская в город озябших форсеров. И тут вновь напомнил о себе Фернандо.

– Внимание всем, – заявил он, включившись в общую сеть бригады, чтобы его слышал каждый боец. – Ужин отменяется. Приказываю – собрать вещи и через двадцать пять минут быть готовыми к отправке. Построение на площади перед казармой.

– Ну надо же. Сюрприз… – пробормотала Марта, когда голос тактика перестал дребезжать внутри черепа. – И куда нас переводят, интересно? Неужели и вправду на Антион? И для чего? Чтобы…

Она замолчала, понимая, что делиться догадками насчет штрафной бригады и того, что их ждет, не стоит. Бойцы, в отличие от командира, оказались новым приказом если не обрадованы, то уж точно не огорчены.