Страница 6 из 67
— Ты вроде не страдаешь от нее?
— От опухоли?
— От памяти.
— Если мы вырвем память, Борислав, что у нас останется?..
— Ничего. Ни воспоминаний, ни разочарований, ни сожалений, что профукал жизнь. Совсем ничегошеньки. Идеальное состояние.
Примерно через месяц после первой повестки получаю вторую.
На сей раз кофе не предлагают, но и не заставляют долго ждать. Принимают в том же кабинете, но хозяин теперь тут другой. Человек предпенсионного возраста с хмурым выражением лица. Поясняет, что хочет задать несколько вопросов касательно гражданина Валентина Заркова, и тут же переходит к допросу. Когда и как я познакомился с Вале, что мне известно о его прошлом, сколько раз с ним встречался и все такое прочее, о чем в свое время я подробно и обстоятельно сообщил следствию. Чтобы избежать ненужных пререканий, покорно — пункт за пунктом — отвечаю на вопросы, но под конец позволяю себе заметить:
— Насколько мне известно, все эти факты уже фигурируют в материалах следствия.
— Если бы они там фигурировали, я не досаждал бы вам своими вопросами, — отвечает следователь, чье кислое выражение лица свидетельствует о том, что ему все это надоело не меньше моего.
И чтобы не показаться чересчур грубым, добавляет:
— Материалы следствия, о которых вы говорите, в данный момент представляют собой одну полупустую папку.
Рассказываю Бориславу о новом визите к следователю, а он спрашивает, не поднимал ли я вопроса о машине.
— Пытался, но получил резкую отповедь: «Это не по адресу, мы здесь машинами не занимаемся». Мало того что отнимает у меня время своими дурацкими расспросами, так еще и высокомерничает. Как будто не может те же вопросы задать напрямую Вале.
— Он их ему, конечно же, задавал. Тут интересно другое: в какой именно связи он спрашивал о тебе Вале. И что тот ему ответил.
— Ясно, что это были за ответы. Но только кто ему поверит…
— Следователю платят не за то, чтобы он верил. Поэтому нет никакой гарантии, что он поверит тебе.
— Я лицо официальное.
— В прошлом. А теперь нет.
— Я действовал в соответствии с поставленной задачей.
— Материалов нет. «Полупустая папка»! Неужели тебе не ясно? В общем, если за тобой придут, то не очень этому удивляйся.
— Я уже ничему не удивляюсь. Абсолютно ничему.
Борьба с наркоторговлей никогда не входила в сферу моих служебных интересов. Правда, когда-то очень давно мне пришлось заниматься группой молодежи, баловавшейся морфием, но тогда моя задача состояла в том, чтобы не дать им попасться в сети одного опасного иностранного махинатора. История с гражданином Валентином Зарковым совсем иного характера. Меня подключили к ней неожиданно по приказу генерала в связи с насущной необходимостью, продиктованной сложившейся обстановкой.
Все началось в один прекрасный солнечный день на одном из наших пляжей, где по прихоти судьбы в опасной близости друг от друга оказались одна австрийская дама и один наш доморощенный авантюрист. Дама, пусть она и не принадлежала к двумстам знатнейшим семействам, властвующих над миром, была тем не менее достаточно состоятельной, чтобы проводить лето на заграничных курортах, пусть и не таких роскошных, как Ницца. Не очень молодая и не слишком привлекательная, она все-таки была лакомой добычей для доморощенного аполлона, известного среди заправил софийского фарцового рынка под кличкой Вале Валет. Многозначительное прозвище, если учесть, что у игроков в беллот валет — самая счастливая карта. Случай с австрийкой подтвердил репутацию Вале — везунчика. Некоторые познания в иностранных языках, почерпнутые во время учебы в английской спецшколе, в сочетании с умением пользоваться некоторыми приемами, относящимися к сфере межполовых отношений, обеспечили ему осуществление давнишней мечты: жениться на даме из западной страны со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями.
Вале специализировался по модной в то время у нас подпольной торговле золотом, валютой и часами. Переезд на новое местожительство позволил ему расширить свое дело за счет налаживания оживленного курьерского канала между Веной и Софией. Не лишенный сообразительности и сравнительно порядочный (насколько это возможно в подобном бизнесе), года через два Валет приобрел репутацию солидного и надежного партнера. Лучшим свидетельством этого явилось его вхождение в наркобизнес, причем в самую доходную его отрасль — торговлю кокаином.
И вот, оставив однажды уютное семейное гнездышко, Вале вылетел на просторы мира осваивать сложные контрабандные маршруты, начертанные латиноамериканскими картелями. Начав с низов, он быстро набрался опыта торгового агента, перевозчика и поставщика наркотиков по всем пунктам между Колумбией, Лос-Анджелесом и Западной Европой. Об этом свидетельствовали и его взлет в наркоторговой иерархии, и тот факт, что он ни разу не попался полиции.
У наших служб имелись косвенные данные о деятельности Вале, но поскольку его деятельность велась вдали от нашей страны, мы им не занимались, а с предложением о сотрудничестве к нам никто не обращался. Наше отношение к деятельности Вале начало меняться после того, как была извлечена на свет Божий и раздута до уровня мировой сенсации выдумка об участии болгар в покушении на папу римского. Чем больше мировая пресса старалась раздуть эту большую ложь до размеров неоспоримой истины, тем больше у нас крепли опасения, что для подкрепления этой теории могут быть использованы и некоторые второстепенные обстоятельства. Такие, как, к примеру, наше надуманное участие в наркобизнесе.
Надуманное? Но достаточно было изловить такого хитроумного глупца, как Вале, и надуманное легко перетрактовывалось в неоспоримое.
Так возникла задача обезвредить Вале.
Известно, что в наркоторговле заняты люди самых разных национальностей. И в этой огромной сфере деятельности Вале был всего лишь маленькой мушкой. Но, как известно, есть умельцы, способные сделать из мухи слона. Вот они-то и рыскали повсюду в поисках фактов, которые могли бы представить нашу страну в невыгодном свете. И в сложившейся ситуации наш шанс избежать наихудшего сценария сохранялся до тех пор, пока муха избегала клейкой ленты-мухоловки. И только такой наивный простак, как Вале, мог тешиться мыслью, что так будет длиться вечно. Необходимо было эту беду упредить. И забота об этом была возложена на меня.
У меня имелось два преимущества перед охотниками на наркоторговцев. Во-первых, я точно знал, кого ищу. Во-вторых, у меня имелась возможность получать информацию от самых разных людей, причем люди эти ни за что не стали бы сотрудничать с агентами Интерпола. Эти типы с мрачными физиономиями не располагали к задушевным беседам. А я вел себя по-свойски и знал, как между парой чашек кофе с помощью пары ничего не значащих фраз подкинуть собеседнику нужный вопрос.
После довольно существенного количества подобных бесед и довольно продолжительных скитаний по разным уголкам мира, общая картина, что называется, вырисовалась. Оставалось набросать план действий, а затем привести его в исполнение. Однако тут буду краток. Поскольку, как говорит один мой знакомый писатель, взявшись за конкретную тему, не отвлекайся на постороннее, иначе так запутаешься в этих отступлениях, что вообще забудешь, с чего начинал, и не исключено, что твой собеседник пробурчит что-то вроде такого: «Очень интересно, но мне пора идти. Жена заждалась».
Итак, в двух словах, осуществление плана свелось к следующему: при посредничестве одного человека, который одновременно был своим и для Вале и для меня, Валета заманили в его любимую Вену — якобы для совершения выгодной сделки. Сделку намечалось заключить на одном пароходике, курсирующем теперь под другим названием и под другим флагом, но в действительности — нашем. Вале поднялся на упомянутое судно и вошел в каюту, где, как он полагал, ему предстоит проверить количество и качество прелагаемого кокаина. Полагать-то он полагал, но вышло по-другому. Мало того что ему не предложили кокаина, так еще и лишили возможности покинуть каюту.